Александр Грязев - Калифорнийская славянка

— Так, вождь Котлеан.

— А тебе, брат Сайгинах, поручаю с Асавахтоком плыть к белому капитану Гельберу и сказать ему, что мы будем готовы через два восхода солнца после встречи с ним. Так?

— Так, вождь Котлеан.

— Всем же остальным воинам повелеваю готовиться к бою. Готовьте себя, луки, копья и топоры, а у кого есть — ружья. О выходе на Ситху будет известно каждому позже. Так я сказал!

По берегу возле поселения индейцев-колошей, где лежали, словно отдыхали после морского похода байдары, шли индейцы во главе с Нанкоком. Опережая их, почти бежал Иван Лихачёв, а, подойдя к самой большой из лодок, бросил в неё свои сумы, штуцер и попытался столкнуть байдару на воду.

— Не спеши, Иван, успеем, — подойдя к нетерпеливому рудознатцу, сказал Нанкок.

— Да мне домой страсть как охота, Никола. Ты меня разве не понимаешь?

— Понимаю, как не понимаю. Сам, когда далеко охотиться ухожу, то я тоже домой к своим женам спешу… Будешь и ты дома. Теперь уже скоро. Терпи.

Нанкок что-то сказал по-своему одноплеменникам. Те подошли к байдаре, столкнули её на воду, а потом и свои лодки.

Когда отошли от берега, Иван, невольно глянув в сторону жилья индейцев, увидел под высокой, с раскидистой кроной, сосной стоявшую там женщину. Иван узнал Панниояк. Она стояла и смотрела на уплывающие лодки, пока стали неразличимы лица машущих вёслами людей…

…Алёна сидела у причала и, как всегда, глядела на морской простор. Она видела, но не обратила внимания на лодки индейцев, сперва показавшиеся из-за недальнего островка, а потом подошедшие к самому причалу. И только когда люди из лодок сошли на берег, Алёна увидела Ивана.

— Ваня! Ваня! — ещё не веря своим глазам, закричала Алёна и бросилась бегом к своему долгожданному Ванечке.

— Алёна!? — тоже удивлённо и радостно выдохнул Иван. — Откуда ты взялась?

— Как откуда, Ванечка? — прижавшись лицом к ивановой груди, тихо и радостно проговорила Алёна. — Как откуда?.. Да я каждый день тут с утра до вечера сижу. Всё тебя, пропащего, жду… Вот и дождалась… Слава Богу… Услышал Господь мои молитвы… Здравствуй, Ванечка!

— Здравствуй и ты, Алёнушка! Как ты тут? Здорова ли? Дома как?

— Я, Ваня, слава Богу, здорова. Дома тоже всё хорошо. Тятя недавно вот с промысла пришёл. Только тебя-то уж больно долго не было. Всё боялась, что с тобой вдруг чего-нибудь приключилось… Али случилось чего? — с тревогой спросила Алёна.

— Жив, здоров, сама видишь, Алёнушка. Чего было, о том после расскажу. Теперь недосуг… А что жив да здоров, вот благодаря этому человеку, — показал Иван на одного из индейцев. — Нанкоком зовут, а по крещению Николаем. В общем, Никола это. Он меня спас, когда я вышел из тайги и без чувств упал у их деревни. Спас, выходил и вот домой привёз.

— Страсти-то какие, Ванечка… Спаси тебя Господи, добрый человек, — поклонилась поясно Алёна Нанкоку.

В ответ поклонился и Нанкок.

— Жена твоя? — спросил он Ивана.

— Нет пока. Невеста, — обнимая одной рукой и прижимая к себе Алёну, ответил Иван. — Но скоро будет женой… Вот повенчаемся и будет. Так ли, Алёна?

— Ещё бы не так, Ваня. Да я хоть сейчас с тобой под венец. К отцу Никодиму пойдём и обвенчает.

— Ну прямо уже сегодня, — рассмеялся Иван.

— А что? Зря, что ли, ждала.

— Пойдём, пойдём, Алёнушка. Сегодня же и поговорим с ним.

Завидев на причале индейцев, к ним подошли двое промышленных из караульщиков. Поздоровавшись с Иваном, кивнули на колошей.

— А этим тут на причале быть нельзя, — сказал один из караульщиков.

— А что так? — удивился Иван.

— Приказ правителя Баранова.

— Они меня привезли. Рассчитаться надо. Я их в гости зову.

— Ну и что. Привезли и пусть обратно плывут. Беседуйте и расплачивайтесь, но только за воротами. В крепости им быть не можно. Говорю, что приказ самого Баранова.

Иван обернулся к Нанкоку.

— Прости, Никола. Слышал?

— Я знаю, Иван, — кивнул Нанкок. — Ваш правитель строгий. Шибко строгий. Моя подождёт тебя за воротами. А где твой дом?

— Да тут недалеко, рядом с церковью.

Нанкок что-то сказал своим соплеменникам. Те сели в лодки и поплыли вдоль берега к окраине крепости.

Сам же Нанкок, сопровождаемый караульщиками, пошёл к воротам, часто оглядываясь по сторонам и заметно, что с интересом. Ему даже было видно, как Иван зашёл в свой дом с Алёной.

— Жди здесь, — сказал Нанкоку караульщик, выйдя вместе с ним за ворота, — или к своим иди. Вон их сколько.

Недалеко от высоких стен крепости и вправду было множество собратьев Нанкока, прибывших сюда для меновой торговли. Тут и там они, размахивая руками и жестикулируя, предлагали новоархангельским жителям сушеную, вяленую и свежую рыбу, шерсть диких коз и звериные шкуры.

Нанкок прошёлся вдоль крепостной стены, свернул за угол и там увидел ещё одни ворота, но они оказались запертыми. Тогда Нанкок возвернулся к главным воротам, где Иван уже ждал его.

— Прими, Никола, мешок муки, одеяло и табак, как обещал. Спасибо тебе за всё, — поклонился Иван. — Приезжай ещё когда-нибудь. Ничего не пожалею.

— У тебя хороший баба есть, — с улыбкой сказал Нанкок. — Как не приехать. Скоро приеду.

Он крикнул своим спутникам. Те подошли, взяли товар и двинулись к лодкам. Нанкок ещё раз оглядел крепостные ворота и пошел за ними…

…А Иван с Алёной, взявшись за руки, направились от крепостных ворот совсем в другую сторону, к причалу, где чуть в стороне от него ждала и дождалась своего суженого Алёна.

— Вот тут я сидела каждый день с утра до темноты вечерней, ждала тебя. Ждала и молилась Николаю Чудотворцу. А тебя всё нет и нет.

— Да, долго, Алёнушка, заставил я тебя ждать. Прости, но так уж вышло. Всегда, когда идёшь в неведомое, то сам не знаешь, как долго выйдет. Уповаешь только на Господа… Вот и в этот раз…

— А что в этот раз? — быстро и с беспокойством спросила Алёна.

— Нас было трое рудознатцев. Искали мы глину, руды, какие попадутся. Взяли пробы в разных местах и уже пошли обратной дорогой, да немного заплутались. А моих напарников Митю и Егора туземцы стрелами убили… Я же поотстал немного: увидел куст малины и тебя вспомнил: как мы по ягоды ходили. Стал ягоды есть, да тебя вспоминать. Ребята же на берег речки вышли и меня кричали, а потом вдруг затихли… Когда к ним подошёл, то мужики порешены были, а туземцев след простыл. Так что, можно сказать, это ты от меня беду отвела. Не вспомни я тебя…

— Это всё Николай Чудотворец. Ему молилась… А что потом было?

— Потом я ребят похоронил там же, на берегу. Сумы их взял и пошёл вдоль реки. Не знаю, сколько времени брёл, только вышел к жилью туземцев совсем уже без сил, упал у их деревни, пока меня колоши не подобрали.

— Ты бы не ходил боле, Ваня… Такие страсти рассказываешь…