Алексей Махров - Царь из будущего. Жизнь за «попаданца»

– Вот с этого места поподробней! – попросил Илья Петрович.

– Сделали вполне надежную модель мотодельтаплана! – похвастал Горегляд. – Майбах нам под него ротативный тридцатисильный двигатель создал.

– А как насчет самолета? – вкрадчиво поинтересовался Дорофеев. – При прочих равных самолет с нормальной схемой всяко лучше вашего «крыла Рогалла»! И если уже создана принципиальная работающая схема ротативного двигателя, то что вам стоит тупо увеличить мощность?

– Мы сейчас над этим работаем! – ответил Горегляд. – К проекту подключились Жуковский и Менделеев. Надеюсь, что в следующем году мы будем иметь настоящий самолет типа По-2. Простой в пилотировании и надежный, как лом! Ведь почему в 1903 году братья Райт сляпали этакое страшилище? Да потому, что просто не знали – как должен выглядеть самолет. И весь мир методом проб и ошибок шел к нормальной аэродинамической схеме долгие годы. У нас есть большое преимущество в данном вопросе! Мы знаем, как это сделать!

– И сделаем! – добавил я. – Не в следующем году, так через пару лет! А до того враги могут идти по проторенной дорожке и строить дельтапланы. Если получится…

– Авиация – это очень хорошо! – кивнул Илья Петрович. – Полк торпедоносцев гарантированно сносит с поверхности моря все живое! Ну а пока их нет, потренируемся на кошечках… Слышал, что вы скоростные торпедные катера осилили?

– Есть такое дело! – Я вскочил на любимого конька. – Торпедный катер «Скат». Водоизмещение – семнадцать тонн. Каркас стальной, обшивка алюминиевая. Бронированная рубка. Две торпеды. Восемь двигателей внутреннего сгорания суммарной мощностью шестьсот сорок лошадей, максимальная скорость – тридцать пять узлов!

– Глиссирующий? – уточнил Дорофеев.

– Нет, килевой. С хорошей мореходностью. Правда, с небольшим запасом хода – всего двести миль. Но мы построили для их обеспечения плавбазу.

– Неплохо! – похвалил Илья Петрович. – А что за торпеды? Я знаю, что вы их и на эсминцы ставите.

– Торпеды на уровне Второй мировой! – горделиво сказал я. – Калибр – пятьсот десять миллиметров, длина – семь с четвертью метров, вес – две тонны, вес боевой части – четыреста двадцать килограммов. Дальность при сорокапятиузловом ходе – десять тысяч метров!

– Ого! – восхищенно воскликнул Дорофеев.

– При тридцатипятиузловом ходе дальность составит восемнадцать тысяч метров! – не преминул добавить я. – Назвали «Таранами»… Правда, на флоте это название отчего-то не прижилось. Там все больше «рыбками» кличут.

– Это потому, что слово «таран» имеет вполне определенное значение! Отличное от того, что делает торпеда! – словно малолетним дебилам, объяснил генерал-адмирал.

– Спасибо, Сережа, а то мы не знали! – язвительно сказал Дорофеев. – Ладно, будем считать технический ликбез законченным. Новинками я доволен – вы тут зря на месте не сидите.

– Ну, раз экскурс в мир техники закончен, то я предлагаю третий тост! – негромко сказал дед. – Величество, наливай!

Олегыч неторопливо расплескал водку по рюмкам. Все молча встали.

– Выпьем за наших соотечественников, всех, кто воевал на полях сражений, кто ковал им в тылу оружие, за тех, кто не вернулся…

– Хорошо сказал! – на выдохе произнес Илья Петрович, опустошая рюмку. – Эх, сколько раз я этот чертов третий тост произносил… Сколько друзей схоронил…

Дорофеев уселся на место и пригорюнился.

– Отставить грусть! – скомандовал дед. – Они погибли, чтобы мы жили! Давай-ка, возьми гитару да спой! Тысячу лет твоих песен не слышал.

Илья Петрович послушно взял стоящую в сторонке гитару, взял несколько аккордов, проверяя настройку, пару секунд посидел, настраиваясь, а потом запел:

Допев, Дорофеев взял поднесенную дедом рюмку, встал и громко предложил:

– Давайте выпьем за могущество и военную мощь нашей Родины!

– Ныне и присно! – добавил Альбертыч.

– Во веки веков! – подхватил Николай.

– Аминь! – закончил я.

Вскоре, как это часто бывает, общее застолье распалось на небольшие компании. Дед обсуждал что-то с Дорофеевым, Павел Александрович делился с Афанасием Ивановичем административным опытом, а Николай на пару с генерал-адмиралом решили расставить все точки над «ё».

– Я тебе пацан сопливый? – тихонько, чтобы не услышали «старики», наезжал адмирал. – Что за херня? Мы договаривались – флотом командую я!

– Ну, блин, и командуй! – тоже тихо отвечал император. – Кто, блин, тебе мешает?!

– Ты мешаешь!

– Я?! Совсем обурел, водоплавающий?! Да тебе создан режим наибольшего благоприятствования!!! Новую технику – тебе, лучшие кадры из последнего набора – тебе! Что ни попросишь – все даем! А ты, зараза, одного человека в государственных целях отдать не хочешь! Можно подумать, что я Алексеева к себе лакеем забираю!

– Серега, ты, в натуре, не прав! – вмешался я, пока эти альфа-самцы не сцепились по-настоящему. – Алексеев – не твой крепостной! Он на государственной службе! И начальство решило, что на другом посту капитан первого ранга принесет России больше пользы! Ты вообще про субординацию забыл? Решил, что ты один главный, а мы группа обеспечения?

– Сережа, ребята правы! – веско сказал незаметно подкравшийся дед. – Не путай личную шерсть с общественной! Мы все должны работать в команде!

Генерал-адмирал завернул сложную матерную конструкцию и повернулся к нам спиной. Постояв так несколько секунд, он обернулся и совершенно спокойным голосом сказал:

– Я все понял! Приношу свои извинения! Если Алексеев нужнее на посту князя Болгарии – забирайте. Одна просьба – после Босфорского десанта. Мне тяжело будет найти на должность начштаба подходящего человека, и куда сложнее ввести новичка в курс дела накануне серьезной операции.

– Принято! – сказал император, протягивая Алексею руку.

Дождавшись, когда мужики обменяются рукопожатием, дед хлопнул обоих по плечам и ушел к Дорофеичу, рассудив, что миссия по примирению конфликтующих сторон успешно завершена.

Выпив мировую, Николай все-таки решил прояснить один из вопросов, касающихся новинок отечественного кораблестроения.

– Вот скажи мне, Леша, почему ты отказался ставить на броненосцы двенадцатидюймовки с длиной ствола в сорок калибров? – решительно спросил у адмирала император.

– А, так солнце нашей промышленности уже настучать успело? – осклабился Алексей Александрович. – Отвечу по порядку! Ну, во-первых, у Димыча столько стволов все равно нет, сам знаешь, что крупнокалиберные орудия – изделия штучные и чрезвычайно трудоемкие.