Алексей Махров - Царь из будущего. Жизнь за «попаданца»

– Господа, я прибыл в расположение вашего полка, чтобы лично донести важные сведения, только что поступившие от наших разведгрупп и полевых агентов, – сказал подполковник, устало вставая с раскладного стула. – Итак, что мы имеем? Нам противостоит хорошо подготовленный, вооруженный и полностью укомплектованный пехотный корпус. Все его солдаты имеют винтовки Ремингтона (надеюсь, что все помнят их тактико-технические характеристики?) и достаточный запас патронов. В продовольствии и воде нужды не испытывают. Сегодня они понесли серьезные потери, но все еще очень сильны. А главное – их боевой дух весьма и весьма высок. В так называемый противодесантный корпус набрали не только наиболее умелых бойцов, но и наиболее фанатичных. На участке ответственности Атаманского полка уже зафиксированы случаи издевательств над пленными русскими солдатами.

– Атаманцы попали в плен? – по-бабьи всплеснул руками Брусилов.

– Да, турки захватили трех раненых казаков, – кивнул Целебровский. – Мои разведчики отбили… то, что от них осталось. Я продолжу? Командиры дивизий – опытные генералы, хорошо показавшие себя в прошлую кампанию. Командиры полков – молодые прогрессивные офицеры, рвущиеся показать свою состоятельность. Личный состав горит желанием сбросить нас в море. В целом враг нам достался непростой. Конечно, когда подтянутся наши главные силы – мы раскатаем любого противника, но авангард оторвался от них в среднем на семьдесят километров.

– Полтора дневных перехода, – тихонько вставил Брусилов.

– Именно, Алексей Алексеевич! – Подполковник не стал ругать капитана за то, что тот посмел повторно его перебить. Целебровский даже как-то поощрительно улыбнулся заместителю командира полка. – Поэтому нам нужно продержаться эти самые полтора дня. По моим проверенным данным, турки начнут массированную атаку завтра на рассвете. Против трех наших полков, не имеющих между собой оперативной связи, противник бросит до трех дивизий. Это около тридцати тысяч человек при двухстах орудиях и даже… при сотне пулеметов.

– Пулеметы английские? – уточнил Брусилов.

– Да, системы Максима. Их ТТХ вы тоже должны были изучать при подготовке.

– Как же – помним, помним… – сказал капитан. – С нашими не сравнить – скорострельность низкая, патрон слабоват, задержки, зависимость от водяного охлаждения, но все же, все же… Это правда, что пулеметы обслуживаются английскими расчетами?

– По нашим данным – только некоторая часть. Все пулеметы сведены в батареи. По двенадцать штук. И использовать они их будут, скорее всего, массированно. Изысков тактики не предвидится. Никаких кинжально-фланкирующих обстрелов – просто тупо выставят все машинки по фронту. Поэтому я настоятельно рекомендую избегать лобовых атак. Все-таки дюжина пулеметов на относительно узком участке – не шутка.

– Значит, так, господа, – поднялся Рукавишников. – Непосредственно перед нами стоит практически полнокровная дивизия – двенадцать тысяч человек при полусотне пушек и трех десятках пулеметов. Я не сомневаюсь в стойкости наших людей и надежности техники, но все-таки перевес шестикратный. А то, что противник этот чрезвычайно опасный, вы могли убедиться утром. Предлагаю следующий план: как только турки пойдут в атаку, мы измотаем их обороной, а потом, используя механизированные части, обойдем с обоих флангов. И образовавшийся мешок накрываем артиллерией. Прошу высказываться.

Командиры подразделений по очереди одобрили предложение Александра Михалыча.

– Уверен, что бронедивизион успешно справится! – сказал я, когда пришел мой черед. – Но все-таки считаю: главное – чтобы наш центр не провалился!

– Правильно мыслишь, Ерема! – кивнул Хозяин. – На всякий случай в резерве оставим взвод «Медведей». А чтобы стрелки имели достаточную устойчивость – подготовим позиции. Перекрытые ячейки для пулеметов, окопы полного профиля. В общем – зароемся в землю. А теперь, господа, прошу к карте – наметим линию обороны.

Всю ночь полк зарывался в землю. Подготовили две линии траншей – основную и запасную. На правом фланге разместились два взвода «Медведей» и три взвода «Вепрей», на левом, прижатом к морю, – один взвод броневиков, зато пушечных, и два взвода бронетранспортеров. Еще один взвод «Медведей» остался в резерве, на случай прорыва встав рядом с артполком и обозом.

Как и ожидалось, турки атаковали на рассвете. Их тактика не отличалась оригинальностью – они просто перли более-менее стройными рядами на нашу линию обороны. Наши полковые трехдюймовки начали собирать обильную кровавую жатву еще на стадии развертывания противника. Турецкие батареи активно отвечали, но с меткостью у них было не очень – ни один разрыв не встал ближе двухсот метров от наших позиций. А после короткого ответного налета «Московских львов» турецкие пушки вообще замолчали.

Когда враги приблизились на тысячу метров, огонь открыли наши пулеметчики из фронтальных ячеек. И тут же к ним присоединились минометчики. Но турки, не считаясь с потерями, рвались вперед – их изрядно прореженные цепи подошли на триста-четыреста метров. Тут в дело вступили стрелки ручных пулеметов и снайперы. Смелые аскеры валились сотнями, но продолжали тупо переть на нас, беспрерывно стреляя из своих американских ружей. Но, как и в случае с их артиллеристами – не попадая. Немудрено – на ходу, да с такого расстояния. Ремингтон не пищаль, дальность его эффективного огня всего двести метров.

Враг подходил все ближе, огонь наших стрелков усилился. Заработали гранатометчики. Потери турок уже исчислялись тысячами, но движение непрерывно продолжалось.

– Блин, да это же в натуре какие-то роботы, мать их! – негромко пробормотал Хозяин, следя в бинокль за полем боя. – Зомби…

Мы стояли в наскоро отрытом блиндаже (всего два наката). Мне тоже показалось на мгновение, что нас атакуют не живые люди – слишком уверенно, презирая свистящую вокруг них смерть, двигались на нас синие шеренги янычар. Словно эти самые зомби – вставшие мертвецы, про которых мне Александр Михалыч как-то рассказывал. А вот что за роботы такие? Надо будет потом спросить – в целях повышения образования, как шутит Хозяин.

– Мне кажется, что пора начинать контратаку! – раздался за спиной спокойный голос.

Все офицеры штаба, приникшие к смотровой щели, обернулись. Подполковник Целебровский спокойно сидел за раскладным столом и, дымя папиросой, делал какие-то пометки на расстеленной карте.

– Что? – вскинул на нас глаза Виталий Платонович, заметив, что все внимание обратилось на него. – Неужели не пора?

– Да, вы правы, ваше высокоблагородие! – с ноткой легкой иронии в голосе произнес Рукавишников. – Поручик Засечный! Атакуйте!