Бен Кейн - Дорога в Рим

Правда, их предупреждающий крик запоздал. Ромул, с ходу обрушив секиру на правое плечо насильника, отрубил ему руку. Тот с диким ревом отскочил в сторону, из раны хлынула ярко-алая кровь. К счастью, он врезался в одного из подручных, так что противник у Ромула остался лишь один, и, пока он нащупывал меч, юноша успел секирой раскроить ему череп надвое до самого подбородка. Не успев даже крикнуть, бандит с рассеченным лицом, еще хранившим изумленное выражение, рухнул на пол.

Вытащив секиру из месива крови и осколков костей, Ромул обернулся к третьему бандиту, который успел вылезти из-под окровавленного тела и теперь, злобно потрясая мечом, подступал к Ромулу. Юноша шагнул ему навстречу — и внезапно застыл. Давняя боль в затылке вспыхнула с удвоенной силой, измученное тело отказывалось повиноваться. И вдруг, бросив случайный взгляд на распластанную женщину, он узнал Фабиолу. От гнева усталость разом схлынула, и он с исступленным криком ринулся в атаку.

Третий бандит, залитый кровью искалеченного насильника, и без того оробел от неожиданности. Не смея нападать, он кинулся к двери с воплем о помощи, подошвы дробно застучали по коридору — и Ромул понял, что подмога не замедлит прийти. Тогда им с сестрой грозит верная гибель, если не удастся сбежать прежде, чем подоспеют бандиты. Пока же он шагнул к постели и, выпустив из рук секиру, бережно прикрыл наготу сестры остатками одежды. От прикосновения девушка вздрогнула, и сердце Ромула переполнилось жалостью.

— Фабиола, — прошептал он. — Фабиола!

Молчание.

Он тронул сестру за плечо.

— Это я, Ромул. Твой брат.

Наконец веки девушки дрогнули, она открыла глаза. Тут же зрачки ее расширились.

— Ромул! — выдохнула она.

Ромул, за все годы разлуки не проливший ни слезинки, теперь лишь кивнул: рыдания сдавили горло.

— Это ты? Ты жив? — Фабиола поднесла дрожащую руку к его щеке. — Хвала всем богам!

Близнецы не отрывали друг от друга глаз, едва веря в свое счастье. Через столько лет тоски, тревог, неведения — боги их соединили! То, во что они верили как в чудо, наконец свершилось!

Ромул, придя в себя, улыбнулся, губы сестры дрогнули в ответной улыбке, и близнецы еще крепче стиснули руки, боясь друг от друга оторваться.

— Ты один?

— Да.

Фабиола вмиг помрачнела.

— Охранников перебили, теперь эти подонки насилуют моих девочек.

— Знаю, — хмуро кивнул Ромул. — Но вдвоем мы ничего не сделаем. Надо попробовать сбежать. И поскорее.

— Я не могу их бросить! — виновато пробормотала Фабиола. — Надо их спасти! Помоги мне сесть.

Ромул приподнял сестру на постели. При виде окровавленного тела Сцеволы, скорченного в углу, девушка ахнула.

— Мерзавец еще жив!

— Недолго ему осталось. — Ромул окинул взглядом огромную лужу крови вокруг Сцеволы и рубленую рану, зияющую на месте плеча.

— Значит, Секст отомщен, — улыбнулась Фабиола.

— А он кто? — кивнул Ромул на фугитивария.

— Сцевола, — презрительно бросила она. — Работает на Антония.

— Налет устроил начальник конницы? — поразился Ромул. — Почему?

Объяснить Фабиола не успела: из коридора послышался шум — почему-то сразу с двух сторон. Ромул, сжимая секиру, вскочил на ноги. Бежать было некуда.

— Вы кто? — грубо спросили со стороны двора. — От Антония? Проверяете, как исполняем приказ?

— Нет, — послышался спокойный голос. — Поднять щиты!

Ромул услышал знакомый грохот смыкаемых скутумов.

— Все на улицу! Быстро! — заорал своим бандит.

По мозаичному полу загрохотали калиги, и Ромул воспрянул духом, а уж когда в дверях показался немолодой ветеран в бронзовом шлеме, юноша и вовсе чуть не закричал от радости.

— Секунд! — воскликнула Фабиола. — Ты пришел!

— И не один! — ответил ветеран. — Как Тарквиний рассказал, что тут творится, полетели со всех ног.

Девушка просияла, ветеран дружески улыбнулся в ответ.

— Вы тут как — невредимы?

— Да, — ответил Ромул. — Спасибо.

Удовлетворенно кивнув, Секунд двинулся дальше. Судя по звуку шагов, с ним пришло десятка два легионеров. Поняв, что бандитам теперь явно не поздоровится, Ромул в изнеможении присел на край кровати. Боль в затылке пульсировала все сильнее.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила Фабиола, заметив кровь. — Кто тебя ранил?

— Гемелл, — пробормотал юноша, дотрагиваясь до головы. — Не так уж сильно, хвала Митре.

— Ты видел Гемелла? — изумленно выдохнула сестра.

— Случайно заметил его у храма. Пошел за ним. До самого дома — вернее, до той дыры, где он жил.

— «Жил»? Ты его убил?

— Нет. Собирался убить, обещал себе сотню раз за все годы. Но не смог. Он вконец опустился, стал сущим ничтожеством. Убей я его — сравнялся бы с ним в мерзости.

— И ты просто повернулся и ушел? — недоверчиво переспросила Фабиола.

Ромул кивнул. Взгляд сестры заметался от гнева, и юноша потрясенно затих: неужели она стала бы мстить беспомощному старику? С трудом переварив мысль о том, что его сестра ни перед чем не остановится, он с усилием продолжил:

— Потом Гемелл напал на меня сзади, как трус. Хорошо, что рядом оказался Тарквиний. Если бы не его кинжал, я сейчас валялся бы там с проломленным черепом.

— Тарквиний?

— Мой друг. Я тебя с ним познакомлю.

— Значит, Гемелл убит? — улыбнулась Фабиола. — Ни капли не жаль. Знал бы он, что я владею его латифундией около Помпей!

— Сколько же она стоит? — пораженно спросил Ромул, заодно вспомнив, что Фабиола теперь владеет еще и Лупанарием.

Девушка тут же помрачнела.

— Мне ее купил любовник. Децим Брут.

— А где он?

— Мы поссорились, — призналась она. — И он меня бросил.

Из внутреннего двора донесся лязг мечей, следом приказы Секунда и вопли бандитов, наконец осознавших, что сбежать им не удастся.

— Тогда при чем тут Антоний? — спросил Ромул, тщетно пытаясь сложить в уме обрывки сведений.

Фабиола покраснела.

— Я сглупила, завела с ним интрижку. А Брут узнал.

— А этот, — Ромул кивнул на окровавленный труп Сцеволы, — работал на Антония?

Фабиола сделала вид, будто не заметила вопроса.

— Какое счастье тебя видеть! — вздохнула она.

Ромул улыбнулся, вполне понимая, что девушка просто сменила тему. Почему? Он тут же себя одернул: ведь только что сбылась самая невероятная мечта, он встретил сестру!

— Точно, — согласился он. — В последний раз мы виделись детьми, а теперь гляди — взрослые мужчина и женщина. Мама бы нами гордилась.

— А Гемелл тебе сказал, что с ней стало? — погрустнев, спросила Фабиола.

— Да. Из-за этой-то вести я и сорвался, исполосовал ему щеку клинком. На миг полегчало, но мать-то этим не вернешь…

— Ничего. Она уже в Элизиуме, это точно, — уверенно заявила девушка.