аль-Асмаи - Жизнь и подвиги Антары

[Бену Зияд устраивают пир, на который приглашают Урву и подстрекают его, говоря, что теперь Антаре только остается повесить свою касыду на Каабе, чтобы все арабы ей поклонялись. Урва рассказывает обо всем Антаре.]

И когда Урва рассказал об этом Антаре, тот огорчился как нельзя больше и сказал:

― Будь проклят этот трус Умара, нашел кого подстрекать! Клянусь Аллахом, я давно хотел сделать это и ждал только того, чтобы собрались арабы со всех степей и пустынь и чтобы все они преклонились перед моей касыдой. И вот теперь пришел срок исполнения моего желания, потому что сейчас в Мекке собрались арабы всех племен, со всех сторон и краев, и мне уже нечем отговариваться.

Тогда Абла сказала ему:

― А если царь Кайс будет противиться этому и запретит тебе повесить свою касыду?

Но Антара ответил:

― Тогда я скажу ему: мне не надо от тебя никакой помощи, но не мешай мне совершить то, что я задумал, и пока у меня в руках мой острый меч, мне не нужно никакого другого помощника.

А потом, обратившись к Абле, он прибавил:

― Клянусь тем, кто расстелил землю, с сегодняшнего дня ты запретна для меня, и я не коснусь ни тебя, ни кубка с вином, пока не повешу свою касыду на Священном доме, чтобы в Каабе стало не шесть касыд, а семь! Я хочу, чтобы арабы, которые совершают паломничество, каждый год поклонялись моим стихам.

Потом он послал за Усейдом, дядей царя Кайса, который читал на память стихи Антары и записывал их. И Антара рассказал ему о своем намерении и попросил его принести все стихи, которые Усейд слышал от него и записал с его слов. Тогда Усейд сказал Антаре:

― О Абу-ль-Фаварис, ты задумал великое и опасное дело! Из-за этого арабы могут уничтожить всех нас от мала до велика, ибо знай, что племена никогда не покорятся тебе. Ты только посеешь среди них смуту и погубишь себя без всякой пользы, потому что поклонения арабов может достигнуть только тот, кто превосходит всех других своим родом и происхождением. По-моему, тебе лучше отказаться от этой затеи, чтобы мы не стали притчей во языцех среди всех арабских племен.

И когда Антара, славный герой, услышал от Усейда эти слова, он потупился и стал размышлять, потому что им овладели сомнения и он не решался ответить Усейду. Тогда Абла крикнула на него из-за занавеса:

― Горе тебе, чернокожий, чей отец и дед были презренными! Что это ты так долго думаешь и сомневаешься? Неужели ты хочешь отказаться от своего намерения? А я с сегодняшнего дня запретна для тебя и клянусь, ты не коснешься меня и не возьмешь в руки кубок с вином, пока не повесишь свою касыду на Каабе. И я не прижмусь своим белым телом к твоему черному телу, пока не увижу своими глазами, как арабы поклоняются твоим стихам.

Тогда Антара поднял голову, и глаза его вспыхнули, подобно горящим головням, и он ответил Абле:

― О дочь Малика, клянусь твоей красотой, я думаю только о том, что причинит мой меч всем арабским племенам, прежде чем они преклонятся передо мной.

Потом он обратился к Усейду и сказал ему:

― О господин мой, все твои упреки напрасны, потому что эта мысль давно владеет мною и я не отступлюсь от нее.

Тогда Усейд ответил:

― Если это неизбежно, значит, никто не может помешать тебе, и все мы будем следовать за тобой и повиноваться твоим словам. И если ты презрел все трудности и гибель, то и мы не поскупимся отдать за тебя жизнь.

Потом Усейд послал одного из своих людей, и тот принес ему большой сундук, наполненный разрозненными листами бумаги, и среди них была тетрадь, в которой Усейд записывал стихи Антары. И он вынул эту тетрадь и, положив ее перед собой, спросил Антару:

― Скажи, какую касыду ты хочешь повесить, и я перепишу ее для тебя так, как ты захочешь.

И Антара ответил Усейду:

― Я не знаю, посоветуйся с дочерью моего дяди Аблой и перепиши ту, которую она найдет лучшей.

Тогда Усейд стал читать одну за другой касыды Антары, пока не дошел до той, которая начиналась такими словами:

И когда Абла услыхала, как красноречива эта касыда и сколько раз в ней повторяется ее имя, она выбрала ее и сказала:

― Я хочу, чтобы Антара повесил вот эту касыду, а ты перепиши ее так, чтобы одна строчка была написана серебром, а другая золотом, и так до самого конца. А бумага пусть будет надушена мускусом.

И когда касыда была переписана так, как хотела Абла, Антара сложил ее, завернул в узорную парчу и стал ждать, когда соберутся все арабы. Тем временем слух о том, что Антара приготовился повесить свою касыду на Священном доме, распространился среди абситов, и они стали опасаться йеменцев и того, что среди арабов возникнет смута. А Усейд отправился к царю Кайсу и рассказал ему о том, что задумал Антара, и тот опечалился и сказал:

― Клянусь Аллахом, нужно отговорить его от этого!

Но Усейд возразил:

― О брат, Антара не откажется от того, что он задумал, а его честь — это наша честь.

А Дурейд ибн Симма, узнав об этом, подивился смелости Антары и сказал ему:

― Не слушай врагов и завистников, у тебя много друзей в разных племенах, и мы приложим все силы, чтобы помочь тебе, и не поскупимся отдать за тебя жизнь.

И так же говорили Хани ибн Масуд, Амир ибн Туфейль и другие друзья Антары.

А в это время в Мекку двинулись арабы со всех сторон, они покрыли все долины и холмы вокруг города, и у каждого племени было там место, где оно всегда останавливалось согласно древнему обычаю. И там собралось такое множество арабов — и вождей, и воинов, и знатных, и простых, — что над всей местностью стоял великий шум, словно от бушующего моря. А когда наступило время паломничества, шейхи Мекки вытерли лица идолов и нарядили их в разноцветную парчу, и все племена стали по очереди посещать священные места. Тогда Антара встретился с Дурейдом и стал советоваться с ним, как ему начать задуманное дело, и Дурейд сказал ему:

― О Абу-ль-Фаварис, нам нужно подъехать к судейскому возвышению, на котором сидит судья Абд аль-Мутталиб, и рассказать ему обо всем и попросить его помощи, потому что он человек разумный и ему принадлежит в Мекке решающее слово.

И Антара согласился с этим, а наутро все его друзья — славные герои из разных племен — и все его родичи надели кольчуги и отправились вместе с Антарой к шейху Абд аль-Мутталибу, который восседал неподалеку от Земзема. И увидав их в боевом снаряжении, шейх улыбнулся и спросил:

― О благородные арабы, почему вы надели на себя боевые доспехи?

И Дурейд ответил ему:

― О славный господин и справедливый судья, у нас есть дело, в котором мы просим у тебя помощи, потому что, если наше желание будет исполнено, это послужит к увеличению славы племен Аднана на веки веков.