Идиллия Дедусенко - Тайна Нефертити (сборник)

— О чем? — настороженно спросила Тии.

— Не будем об этом сейчас говорить, — решительно сказал Эйе, — еще рано.

— Ты скрываешь какую-то тайну? — спросила Тии.

— Не я скрываю. Тайна скрывается в загородном дворце… Пока…

— Не говори загадками, скажи мне, что там за тайна, — настойчиво потребовала Тии.

Эйе отрицательно замотал головой и занялся едой. Больше Тии не смогла ничего от него добиться. Она подумала, не сказать ли о намеках Эйе царице? Но потом решила: будет лучше, если сначала она сама узнает, что это за тайна. А сердцем чувствовала, что это как-то связано с Нефертити. Ее раздумья вдруг прервал крик Меритатон:

— Что с тобой, Сменх?!

Тии и Эйе быстро подняли головы и посмотрели в сторону большого стола, где за обедом сидела царская семья. Принц Сменхкара привалился к плечу юной супруги, он стал мертвенно бледен, и казалось, вот-вот потеряет сознание.

— Его отравили! — закричала Меритатон. — Его отравили!

— Спокойно, спокойно, — пыталась успокоить ее Нефертити, — мы все едим одну и ту же пищу…

— Его отравили! — настаивала Меритатон. — Кто-то не хочет, чтобы Сменх был наследником фараона. Его хотят погубить!

— Врача, скорее! — распорядилась Нефертити, видя, что Меритатон готова впасть в истерику, хотя Сменх уже стал приходить в себя, выпрямился и дрожащей рукой вытирал со лба пот.

Пенту уже спешил к принцу из соседней комнаты. Он склонился над ним, взяв за руку и считая пульс, потом произнес:

— Сердечные перебои. Ничего страшного, ему надо выпить лекарство и лечь в постель.

Слуги подхватили ослабевшего принца под руки и увели в его покои, Меритатон и Пенту последовали за ним. Тии, обращаясь к мужу, сказала:

— И царь, и наследник нездоровы. Если с ними случится самое страшное, кто же будет править Египтом?

— Охотники всегда найдутся, — буркнул Эйе, — но ты права: над этим надо подумать.

После трапезы он сразу подошел к царю:

— Государь, надо кое-что серьезно обсудить.

— Нельзя ли это отложить? — чуть не захныкал фараон.

— Нельзя, — твердо заявил Эйе.

— У тебя деловой разговор или приватный?

— Деловой.

— Но для этого существуют министры…

— Этот разговор не для ушей вельмож.

— Ну, хорошо, — согласился, наконец, фараон. — Тогда пойдем в мою любимую беседку у фонтана под ливанским кедром, мне нужна прохлада.

Когда они оказались в беседке и Эйе убедился, что поблизости никого нет, кроме наемных стражников, стоявших в отдалении по кругу, Эхнатон полулежа устроился на подвесном ложе, а Эйе сел в кресло напротив.

— На этот разговор меня натолкнул сегодняшний случай за обедом, — начал Эйе.

— Ты имеешь в виду Сменха? — перебил царь.

— Да, твоего наследника. Подумай, кому ты хочешь передать царство, нашу великую страну. Принц явно нездоров.

— Да я-то еще не умер! — перебил его Эхнатон.

— Сам знаешь, — дипломатично продолжал Эйе. — О наследниках заботятся заранее. Ты должен передать государство в крепкие руки. А сможет ли Сменх управлять страной так успешно, чтобы не растерять славу Египта? К тому же, он не прямой наследник… Не лучше ли закрепить наследование трона за Нефертити? У нее большой опыт управления государством.

— Нет! — закричал фараон. — Ей и так хватает власти! И разве ты забыл, о чем я просил тебя поговорить с Нефертити?

— Я помню. Но мне казалось, что это несерьезно.

— Нет, это очень серьезно. Я уже решил, кто будет вторым наследником.

— Ты говоришь о Туте? — с какой-то странной заминкой спросил Эйе.

— Да, о Тутанхамоне. У него есть право…

Нефертити видела, как Эхнатон и Эйе направились к беседке. Она подумала, что, возможно, там, у прохладной воды, в тени огромного дерева, царь, как бывало прежде, встретит ее словами: «Иди ко мне, Нафтита, посиди рядом». Она сядет, и он станет читать ей свои оды. И, может быть, без всяких объяснений они снова станут близки. После некоторого раздумья Нефертити последовала за ними. Когда она подходила к фонтану, то услышала разговор царя с начальником колесничного войска. Слова Эхнатона ее насторожили. Нефертити приостановилась. За деревьями ее не было видно, а она отчетливо слышала, о чем продолжали говорить царь и военачальник.

— Возможно, ты прав… — в раздумье проговорил Эйе. — Но лучше будет, если он женится на одной из твоих дочерей, на Анхенсенпаатон, например. Она подходит по возрасту, и они очень дружны. Но как воспримет это Нефертити?

— Опять Нефертити! — взорвался фараон. — Какое мне дело, что она подумает?

Царица поняла: сближения не будет. И что за странность — объявить наследником Тутанха, этого мальчика лет шести, который действительно очень дружен с их дочерью? Фараон обмолвился о его праве на трон… О каком праве он говорил?

Царица никогда не обращала особого внимания на этого мальчика, игравшего со всеми детьми, которые росли при царском дворе. Беспокойное любопытство потянуло ее на площадку, где резвились дети. Оставив царя и Эйе продолжать беседу, она прошла по красивой тенистой аллее к небольшому бассейну, в котором плескались дети. Сначала Нефертити отыскала взглядом дочь и увидела, что Анхен держит за руки Тута. Они что-то весело кричали друг другу, и их четкие профили ясно обозначились на белоснежной стене бассейна. Впервые увидев их вместе так близко, она изумилась: они были так похожи, эти два ребенка! И, странное дело, только сейчас Нефертити увидела, что голова Тутанхатона в профиль напоминает маленькую тыковку, как у… Эхнатона! Эта мысль поразила ее как предчувствие беды. Она вспомнила, как около шести лет назад по дворцу поползли какие-то неясные слухи о том, что фараон приблизил к себе златоволосую чужестранку, очень юную, то ли танцовщицу, то ли девушку из числа пленниц, взятых после очередной стычки на северной границе. Это стало причиной ее первой ссоры с Эхнатоном. Но он все отрицал и продолжал относиться к Нефертити с прежней нежностью. И царица, поверив ему, не интересовалась, откуда во дворце, где всегда росло много детей, появился этот мальчик. А теперь в голове раскаленным шариком вертелся вопрос: чей он сын, кто он такой, этот Тутанхатон?

В этой главе цитируется ода, слова которой высечены на стенах усыпальницы Эйе. Кто ее автор, доподлинно неизвестно, но некоторые из найденных стихотворных произведений приписываются Эхнатону. Обеденная трапеза в царском дворце описана в соответствии с ритуалом.

Что касается наследников египетского трона, то Эхнатон, действительно, назначил двух: сначала своего брата и чуть позже — Тутанхамона, которому, судя по всему, тогда не могло быть более шести лет. В документах зафиксировано, что Сменхкара царствовал три года. Если вопрос о втором наследнике решался Эхнатоном, а до Тутанхамона трон три года занимал брат умершего царя, значит вступивший на египетский престол в девятилетнем возрасте Тутанхамон, действительно, был объявлен наследником в шесть лет, когда его происхождение было покрыто тайной.