Идилля Дедусенко - Жаворонки ночью не поют

Он появился в школе вскоре после зимних каникул. Первой его увидела Рита, выхватила своим цепким взглядом из толпы десятиклассников, вышедших во двор на большой переменке. Мороз в конце января немного ослаб, и ребята стояли в пиджачках или небрежно накинутых на рубашки куртках. Он был в свитере, который выделялся ярким желтовато-коричневым пятном. На нём-то и остановила взгляд Рита, которая от нечего делать обозревала школьный двор. Только что она умирала от скуки, оставшись в классе из солидарности с Зойкой, зубрившей физику, но вдруг глаза её засветились любопытством: это кому же купили такой красивый свитер?

Рита быстро потёрла ладонью стекло и пристально всмотрелась в лицо парнишки. Ребята стояли недалеко от окна, но с правой стороны небольшой лестницы, ведущей к входу, и Рите пришлось сильно склонить голову набок, чтобы получше рассмотреть обладателя свитера. То, что раньше она его никогда не видела, стало ясно с первого взгляда. Остается установить, кто такой. Рита нередко действовала по первому побуждению, но не побежишь же расспрашивать десятиклассников – засмеют. Однако любопытство просто распирало её, она толкнула уткнувшуюся в книгу Зойку и протяжно сказала:

– Ты по-о-смо-о-три, ка-а-ко-ой…

– Кто? – спросила Зойка, не отрываясь от физики.

– Да вон, в свитере! Новенький, наверное.

– Новенький?

Зойка подняла отсутствующие глаза на подругу. Рита нетерпеливо тряхнула головой, снова глянула в окно и увидела, что новенький отделился от компании и пошёл к лестнице.

– Да брось ты жевать эти формулы! – с досадой сказала Рита. – Посмотри скорее, а то уйдет!

Зойка без особого интереса глянула в окно. Двор, такой чистый от свежевыпавшего снега утром, теперь был затоптан. Мальчишки из младших классов носились по двору с воинственными криками. Зойка смотрела на них и никак не могла увидеть того, на кого указывала Рита: она ужасно боялась, что физик её спросит, и все её мысли путались среди недоученных формул.

– Да не туда же смотришь! – Рита дернула Зойку за руку. – Вот же, вот! На факира похож.

Зойка повернула голову и наконец-то увидела высокого, твердо шагавшего паренька в свитере из верблюжьей шерсти. В его фигуре и походке чувствовалась сила уверенного в себе человека.

Парнишка уже приблизился к двери и был метрах в трех от окна, около которого стояли девушки. Прежде чем он вошел, Зойка успела ещё раз взглянуть на него. В его лице действительно было что-то необычное. Может, это ощущение возникло от того, что он сдвинул слишком четко очерченные брови и слегка прищурил большие удлиненные глаза?

– Апо-о-лло-о-он! – протяжно, как это умела только она, восхитилась Рита.

– Ничуть не похож, – меланхолично возразила Зойка. – У Аполлона были голубые глаза, белокурые волосы, а у этого…

– Ой, какая разница! – сказала Рита. – Такой же красивый. Ведь правда, красивый? Бе-езу-умно!

– Ничего себе, – не поддержала её восторга Зойка.

– Да ты что! Совсем от физики отупела. Да у нас таких отродясь не было!

– Взрослый какой-то, – не очень определённо высказалась Зойка.

– Ну и что? Он же с десятиклассниками стоял, там уже все взрослые. А мне вообще нравятся вот такие, сильные.

– А как же Паша?

– Ой, Паша! Друг детства – и больше ничего.

– Друг детства – это не «ничего», это очень много.

В коридоре раздался звонок.

– Ой, я пропала! – спохватилась Зойка и снова уткнулась в учебник.

Мимо, направляясь к своей парте, прошел Паша.

– Ты что, не выучила? – спросил он Зойку.

– Ужасно боюсь, – ответила она, не поднимая головы.

Учитель физики Федор Николаевич Кирьянов, сутуловатый, медлительный, уже тяжело шагал к столу.

Кирьянов раскрыл журнал и с минуту водил ногтем по фамилиям, выбирая «жертву». Как видно, не найдя там подходящей, он поднял своё неспокойное лицо и стал выискивать её непосредственно среди учеников. У Зойки даже руки заледенели от томительного ожидания, а сердце, казалось, остановилось. Длинный палец Кирьяна (как называли его между собой учащиеся) уже нацелился на неё. И тут раздался голос Паши:

– Федор Николаевич, какую задачу я нашёл!

– Задачу? – палец Кирьяна дрогнул и чуть согнулся, но всё ещё нацеливался на Зойку.

– Да, в журнале. Там очень интересно применяется закон Ома.

– Решил?

– Пытался… Не успел, – схитрил Паша.

– Иди к доске, – Кирьян опустил палец.

Зойка перевела дыхание. Когда отвечает Паша Марков, это надолго. Вокруг одного физического явления он нагородит столько, что только они с Кирьяном и могут разобраться.

На этот раз задача была такой длинной и сложной, что Кирьян частенько застывал с самым приятным выражением лица. Когда Паша умолк, учитель вынул из кармана большие круглые часы, цепочку от которых, наверное, давно потерял, и, взглянув на циферблат, понял, что только-только успеет объяснить новый материал. Зойка расслабленно слушала его – «гроза» пронеслась мимо, и ей теперь было легко.

– Говорила же тебе: не спросит, – шепнула Рита. – Трусишка ты.

Кроме способностей к точным наукам, самым замечательным у Паши было его необыкновенное терпение. Не только в классе, но и во всей школе и даже, наверное, в городе не было человека, который сумел бы вывести его из равновесия.

Он родился в одном месяце с Ритой, всего на десять дней позже, что она, однако, использовала при каждом удобном случае, категорически изрекая: «Слушайся старших!» Дома их стояли рядом, семьи дружили из поколения в поколение, и, само собой разумеется, Рита и Паша росли, как родные.

В ноябре сорок первого им исполнилось по шестнадцать. Паша знал Риту как никто другой, и всё же не смог бы сказать, какая она: красива ли, умна, добра или зла. Он никогда над этим не задумывался – не было необходимости. И своё отношение к ней никак не определял, «слушался старших», да и всё. С первого класса носил её портфель в школу и обратно, на перемене доставал из ранца два яблока, себе и Рите, подолгу дожидался её, когда она после уроков ещё болтала с подружками у школьных ворот. Рита воспринимала всё это как должное, положенное ей по какому-то неписаному закону. И Паше никогда не приходила в голову мысль о том, что можно всё изменить, – ему это было просто не нужно.

Впервые он почувствовал что-то иное на новогоднем вечере. Уже полгода шла война, но здесь, в небольшом городке на Северном Кавказе, многое осталось таким, каким было в мирное время. Ночью по-прежнему зажигались огни в незатемнённых окнах – фронт был ещё далеко, и бомбежки не угрожали; по праздникам молодёжь высыпала на улицы, собираясь кучками у чьих-нибудь ворот. Вот и в школе, как обычно, решили устроить маскарад.