Борис Климычев - Корона скифа (сборник)

— Ложись! Ложись мать вашу, дырок наделаю!

Аркашка остановился, рыжий присел:

— Ой я ранетый!

Рыжий потрогал свой зад, поднял руку, растопырил пальцы, дрожащими губами лепетал:

— Ой, мокро, ой, я ранетый.

— Ты не ранетый, ты сранетый, — сказал Аркашка, — ухватив рыжего за плечо. Ты понюхай ладошку, воняет!..

Тут подбежал к ним плотный господин и крикнул:

— Все, которые прохожие, ко мне! Вяжите этого типа и в свидетели пойдете! Я следователь по особо важным делам, фамилия моя Соколов. Беру Юровского Якова, цареубийцу…

— Ну влипли! — сказал Аркашка, прямо сказать, дивно вляпались. — И поспешил успокоить следователя, — это же не Яков Юровский, это же — Элия.

— Как Элия? — воскликнул Соколов. Вот у меня его фотопортрет. Это есть государственный преступник, цареубийца, Яков Юровский.

— Нет я есть — Элия! — ныл обвонявшийся ювелир. Янкель — да, я похож на Янкеля, ведь мы родные братья, но почему я должен отвечать за него, если я его уже столько лет не видел?

— В участок, в участок! — шумела толпа, там разберут.

Волей-неволей пришлось Коле, Аркашке и Фаддею Герасимовичу идти в участок свидетелями. Туда же по требованию Соколова был доставлен раввин хоральной синагоги Моисей Певзнер. Соколов ему сказал строго:

— Ну, говори, как перед своим еврейским богом, это сидит на лавке — кто?

— Говорю, как перед Богом, совершенно ответственно заявляю, что это ювелир Элия Юровский… А что до Якова, то если он и бывал в синагоге, то не при мне, а при прежнем раввине Бер-Левине. Я вам скажу, из этого Бер-Левина такой же раввин, как из моей мамы — папа римский! Так вот, Яков потом ездил в Германию и там принял лютеранство. А это такая гадость, что сто раз тьфу! А сейчас Яшка в Екатеринбурге стал атеистом. А это уже такая гадость, что сотни тысяч раз тьфу-тьфу!

— Ты много болтаешь. Ты мне поклянись, что это на лавке сидит не Яков, вот же портрет, как две капли воды…

— Да они братья, потому похожи. Но здесь, на лавке сидит — Элия. Он мой прихожанин, мне ли не знать. Но вы же всегда имеете прекрасную возможность вызвать сюда маму Юровских, она их рожала, она и может вам ответственно заявить, что здесь находится ее Элия и никто другой.

— Всех свидетелей задержать до конца расследования! — приказал Соколов, подбежавшим на выстрелы городовым. Соколов уже давно разыскивал в Томске следы цареубийцы, и теперь ему показалось, что дело сдвинулось с мертвой точки. Вот именно — с мертвой. Смертельное дело-то.

Аркашка заблажил, взмолился:

— Ваше благородие! Мы должны ехать в Омск, там лежит в леднике труп погибшего геройского юнкера. Барыня-купчиха нас туда отправляет. Нам никак нельзя сегодня здесь задерживаться. Вы хоть барыню спросите…

— Ладно! — сказал Соколов, — пусть старик сходит за этой барыней. А пока остальных приказываю запереть вместе с Элией.

— Фаддей Герасимович! — крикнул Аркашка, — пусть барыня бежит сюда быстрее ветра, если хочет, чтобы мы сегодня же отправились за ее покойничком Савелием!

И получаса не прошло, а возле участка остановилась сверкающая лаком коляска, запряженная двумя орловскими рысаками. Евдокия Федоровна тотчас направилась к следователю, потихоньку подталкивая к следовательской папке пятисотрублевую купюру с изображенным на ней императором Петром Первым, она плачущим голосом вещала:

— Мой Савелий, мой мальчик погиб, его убили красные изверги. А ему всего восемнадцать лет было. Он хоть купецкого рода, но решил стать офицером, чтобы отдать жизнь борьбе с красными бандитами, вы понимаете… А этот молодой человек, Аркаша Папафилов, не имеет никакого отношения к Юровским. Он православный, русский. Он взялся с другом, ветераном русско-германской войны, доставить мне тело покойного сына. Поймите материнское сердце…

Пока она все это говорила, пятисотрублевый Петр Первый тихонько полз к следовательской папке, одним краем углубился в нее, а потом и весь исчез в ней, успев укоризненно глянуть на всю компанию.

— Барыня! — сказал Аркашка, — вот еще Коля Зимний, сын офицера, он хочет в юнкерское училище поступать, он освоит военную науку и отомстит краснопузым за бедного Савелия…

Соколов проверил документы у Коли и Аркадия, и Федьки Салова и отпустил их с барыней.

Через полчаса они ехали в туглаковском ландо в сторону вокзала. В предвкушении приключений приятной жизни смеялся Аркашка, с улыбкой ехал и герой войны, Федька Салов, и его кресты и медали звенели у него на широкой груди. Если в начале его сидения возле храма на его груди был всего один Георгиевский крест, то теперь он стал кавалером трех георгиевских крестов, да еще имел несколько медалей. Все эти знаки отличия ему привесил Аркашка, справедливо полагая, что выручка от этого сильно возрастет. Рядом с ним и Аркадием пригорюнившись сидел Коля Зимний. Не такой ему рисовалась встреча с родной матушкой. Он долгие годы мечтал об этой встрече. И что же? Ему было жаль мать, себя и всех на свете людей. Ну почему, почему, большинство людей несчастливо? Кто это так устраивает? Или оно само так устраивается?

Они поспели как раз к отправлению поезда. Разместились в господском вагоне. И когда поезд тронулся, Туглачиха помахала им своим надушенным платочком. И перрон вместе с ней пробежал в противоположную сторону и скрылся. Поезд мгновенно окунулся в теплую ночь, и в свете луны было не понять, то ли в ложбинах стелется дым паровоза, то ли туман.

А в ночном Томске, в здании охранки светилось окно на втором этаже. В маленькой комнате сидел за письменным столом следователь Соколов, расстегнув сюртук и закурив сигару, писал донесение. Теперь он имел уже результаты, позволявшие писать донесение. В его душе воцарился покой и порядок. Расследование идет своим чередом, документы копятся. Он не зря ест хлеб. Он разоблачит цареубийц и его имя навсегда будет вписано золотыми буквами в историю России.

Перо бежало по бумаге и выводило аккуратные строки:

«За две недели мной выслежено и арестовано 80 дезертиров. Проведены важнейшие акции:

а) открыт, выслежен и арестован по требованию контрразведки при ставке Верховного правителя брат непосредственного физического убийцы государя императора и его семьи Якова Юровского Илья Юровский;

б) ликвидированы эсеровские организации в г. Томске. Арестованы Пятницкий, Петров-Аржанников и др. Дознание и дальнейшие аресты производятся;

в) по городу Томску арестовано 180 человек по подозрению в подготовке большевистского мятежа… После более обстоятельных допросов арестованные будут этапированы в Омск для дальнейшего расследования».

Пока следователь писал, пока чернила высыхали на бумаге, во всей огромной России происходили самые различные, порой — значительные, а порой — пустяковые события. Впрочем, что такое — пустяк? Кто-то просто в вагонное окно смотрит. Вот один поручик округу разглядывает в трофейный цейсовский немецкий бинокль. Но и в такой бинокль не разглядишь никаких подробностей странной российской жизни, ее и вблизи не поймешь, а издалека — тем более.