Николай Дмитриев - Обязан выжить

— Ну вот, знакомься. Это мои… Эля и Виктор.

— Бардзо пшиемно… — пани Тереза поклонилась и вопросительно посмотрела на дядю Викентия. — А как ты меня представишь?

— Ну, как, как… — на какой-то момент дядя Викентий замялся. — Обычно. Поскольку я для них дядя, то и ты, соответственно, тетя.

— Наконец-то и у меня появились хотя бы племянники…

В интонации проскользнул скрытый упрек, однако она тут же тряхнула головой, словно откинув все плохое, ласково улыбнулась дяде Викентию и совсем другим тоном закончила:

— Мне так приятно… Я рада, что меня пригласили, — пани Тереза сделала вид, что только сейчас увидела «опель», и спросила: — Мы что, поедем в театр на машине?

— Конечно, — дядя Викентий зачем-то оглянулся на старшину, сидевшего в автомобиле, и пригласил: — Прошу…

Такая торопливость выглядела несколько неуместной, и Эля поспешила вмешаться.

— Ну зачем же так сразу? — она внимательно присматривалась к наряду Терезы и в то же время не удержалась от осторожной, но такой женской въедливости: — Дядя у нас такой быстрый…

— Я это знаю, — улыбнулась пани Тереза, и ее взгляд неожиданно как бы ушел куда-то в прошлое.

— Ах, егоза! — дядя Викентий погрозил Эле пальцем. — Похоже, тебе не терпится узнать, как мы познакомились? Ну, изволь… Я встретил ее на вокзале и прямо там принялся ухаживать…

— Деточка, — пани Тереза сделала шаг вперед и коснулась ладонью руки Эли, — я подтверждаю, этот старый ловелас говорит чистейшую правду.

— Не может быть, — удивилась Эля. — Я ж там от него не отходила…

— Может-может! Только это было не тут и не сейчас… — пани Тереза мечтательно улыбнулась и глянула на дядю Викентия. — Ну говори, когда?

— Мы встретились в последнее мирное лето, — с готовностью уточнил дядя Викентий.

— Но позволь, дядя… — теперь удивляться настала очередь Виктора. — Летом перед войной мы с тобой жили в деревне и даже не были ни на каком вокзале…

— Ну что, дорогой, придется сознаваться? — пани Тереза ласково потрепала по щеке дядю Викентия. — Я понимаю, ты хотел сделать меня чуть моложе, но если уж правда, то правда… Деточки, это было летом 14-го года.

— Ф-ф-ю-и-т-ь! — присвистнул Виктор. — Вот так пани Тереза!

— Тетя Тереза, — поправила она и, собираясь запереть дверь, вынула из ридикюля фасонный ключ.

— Так-так, тетя, — поспешил согласиться Виктор и неожиданно заинтересовался: — Этот ключик… Посмотреть можно?

— Конечно, — пожала плечами пани Тереза. — Пожалуйста.

С минуту Виктор вглядывался в такую знакомую бородку и только потом поднял голову.

— Да, теперь я понимаю, что вы и есть тетя Тереза…

— А при чем тут ключ? — удивленно подняла бровь пани.

— Видите ли, я узнал его… Дядя часто вечерами сидел за столом и крутил такой же. Вот так…

Виктор попробовал повторить довольно сложное движение, но пани Тереза уже не следила за ним. Она прикрыла губы ладонью и тихо-тихо спросила дядю Викентия:

— Невже це правда, Янчику?

— Ну, правда, правда… — слегка смутился дядя Викентий и с притворным неудовольствием добавил: — Вечно этот мальчишка проболтается…

— Янчику, любый! — пани Тереза поспешно смахнула набежавшие на глаза слезы и, уже никого не стесняясь, прижалась к дяде Викентию. — Я ж тебе так кохаю…

Возле недавно отремонтированного театра собралась толпа. Улыбающиеся, веселые зрители уже успели сгрудиться возле парадного входа, а со всех сторон все подходили и подходили празднично одетые люди. Кое-кто подъезжал на автомобиле, и тогда машина, чтобы высадить пассажиров, была вынуждена снижать скорость и, непрерывно гудя клаксоном, осторожно прижиматься к тротуару.

Этот первый послевоенный съезд театралов проходил торжественно, без единого лишнего билетика, но, в отличие от прежних сезонов, толпа больше чем наполовину состояла из одетых в парадные мундиры военных. Был тут и начальник отдела НКГБ, который, стоя чуть в стороне, кого-то ждал и время от времени вертел головой, пытаясь ослабить крючки на стоячем воротнике нового кителя.

Капитан, а именно его ждал начальник, вывернулся откуда-то сбоку и остановился рядом, с видом самого что ни на есть равнодушного ротозея. В отличие от многих, он был одет в хорошо выглаженную общевойсковую форму, которая на фоне сияющих наградами парадных мундиров выглядела совершенно неприметно.

— Ну что там? — спросил было начальник и, скептически оглядев подчиненного, не удержался от замечания: — И что за вид? Говорил же: при всем параде…

— Обстоятельства… — капитан подошел ближе и снизил голос: — Специально переоделся… Прошу разрешения на контакт.

— На контакт? — начальник окинул толпу профессионально оценивающим взглядом. — С кем?

— «Старшина» передал: «дядя» с «племянником» будут в театре.

— В театре? — переспросил начальник. — А что тут особенного?

— Особенного? А вон, сами смотрите…

Именно в этот момент с фанфарным гудком к театру подкатил сверкающий «опель», и из него, привлекая общее внимание, не спеша выбрались сначала Виктор с Элей, а за ними и пани Тереза с дядей Викентием.

Проводив взглядом необычную четверку, начальник повернулся к капитану.

— Ты смотри, чистый белогвардеец!

— Да еще при наградах, — добавил подчиненный и торопливо пояснил: — Я ж говорю, выяснять надо. Сами видите, попер как танк, а зачем?

— Да, ни черта не пойму… — согласился начальник и сразу перешел на деловой тон: — Как выяснять будешь?

— Просто. Я думаю, он меня запомнил тогда. Так что засяду в буфете и…

— Согласен, только не перегни.

— Ни в коем разе, я осторожно!

— Добро, — кивнул начальник. — Пошли ближе, посмотрим…

Вместе со всеми они миновали вестибюль, где уже воцарилась праздничная атмосфера, гремел военный оркестр, и женщины, заглядывая в огромное, почти во всю стену, зеркало, критическими взглядами оценивали собственные туалеты, а заодно и мужчин.

Внезапно между собравшимися словно пробежала искра, и офицеры вполголоса принялись предупреждать друг друга:

— Командующий…

Почти сразу на лестнице, шедшей от фойе к зрительному залу, сами собой образовались две красочные шпалеры, вдоль которых с достоинством, в сопровождении адъютантов и элегантной супруги, по ковровой дорожке поднимался весьма моложавый генерал. На повороте у лестничного марша внимание генеральши привлекла очень уж колоритная фигура дяди Викентия.

Женщина что-то прошептала на ухо мужу, генерал повернул голову, и в ту же минуту дядя Викентий, вместе с Виктором, который стоял рядом, вытянулись и с коротким поклоном щелкнули каблуками. В ответ генерал так же коротко, по-офицерски, ответил, его супруга, приветливо улыбнувшись, тоже кивнула, и на какое-то время дядя Викентий и Виктор вместе со своими спутницами оказались в центре внимания…