Рахул Санкритьяян - В забытой стране

Слушать дальше было невыносимо. Схватившись за сердце, которое, казалось, вот-вот выскочит из груди, я закричал:

— Негодяй! Изменник! Он сошел с ума! Его ничто не интересует, кроме золота! Ох, как же я раньше не мог понять этого! С первой же встречи я заметил в нем алчность, но я не мог предположить, что жажда золота заведет его так далеко! Теперь он проникнет в подземелье и вместе с Нохри и Псаро ограбит сокровищницу. Они поднимут всю страну против царицы!

— Теперь мы не сможем больше обманывать суеверных серафийцев, — заметил Дхирендра. — Но даже в том случае, если наш обман не будет раскрыт, измена Дхандаса в значительной степени облегчит мятежникам борьбу с нами: сейчас, когда на их стороне Гор, им не так страшно поднимать оружие против Тота и Анубиса.

Я не мог больше говорить о подлости этого человека. В горле щемило от боли. Я представил себе, что было бы со мной, если бы я отправился сюда с этим мерзавцем один, без Дхирендры и Чана. Мне и сейчас тяжело перебирать в памяти все, что пережил я в то время, в особенности когда, придя в себя, я подумал о молодой, красивой и доброй царице.

По немощеной грунтовой дороге мы дошли под палящим солнцем до дворца и, выстроившись в ряд, вошли в ворота. Бакни отпустил солдат, и бородатые гвардейцы начали расходиться по своим квартирам, чтобы немного передохнуть. Лица их были печальны: многие потеряли сегодня в бою товарищей и родных.

Поднявшись по лестнице, я встретил верховного жреца Яхмоса.

— Надеюсь, что все хорошо? — приветствовал он меня.

— Мы преданы!

— Преданы? Кем?

Мне трудно было скрывать правду, но тем не менее я ответил:

— Гором.

Я думал, что это известие встревожит Яхмоса, но он лишь улыбнулся и посмотрел мне в глаза:

— Вы хотите сказать, Тутмос, что предательство совершил тот человек, которого вы представили нам под видом сына бога Осириса и древней покровительницы Нила Исиды?

— Откуда вы знаете? — поразился я.

— Неужели вы забыли, как вчера вечером говорили в моем присутствии на каком-то неизвестном языке? Это навело меня на подозрения. Я незаметно пробрался в храм, Исиды и — да простят меня боги, — стоя у двери, подслушал, как Тот разговаривал со своими товарищами на чужом языке, по-видимому на том же самом, что и вы.

— И вы поняли, что мы обманываем вас?

— Да. Но я знаю, что вы — друг царицы, а это для меня самое главное.

Это признание взволновало меня, и, положив руку ему на плечо, я сказал от всего сердца:

— Вы мой друг!

— Каждый, кто бескорыстно готов помочь царице, может считать меня своим другом, — ответил Яхмос. — Идемте со мной и сами расскажите ей всю правду. Вам нечего бояться, потому что ваши друзья, кто бы они там ни были — боги или люди, — сражаются за интересы всей страны. Наш долг — подавить этот мятеж или погибнуть с оружием в руках.

— Яхмос, мы с вами уже старые и одной ногой стоим в могиле. Смерть нам не страшна. Пойдемте к царице и расскажем ей о тех, кого вы зовете Тотом и Анубисом. Вы правы в отношении их — они действительно люди, очень умные люди, имеющие большой жизненный опыт, — сказал я.

Царица с детства знала Яхмоса как своего наставника и самого близкого друга. Он научил ее искусству управления государством, религиозным обрядам и обычаям древнего Египта, и не было еще случая, чтобы царица отвергла совет или пренебрегла мнением этого мудрого и доброго человека.

Серисис не сомневалась в том, что мои друзья действительно Гор, Тот и Анубис, великие боги Нильской долины, и верила, что они во второй раз спустились на землю. Вера царицы не была такой уж глупой и слепой, как это может показаться с первого взгляда. Древнеегипетские боги имели много общего с людьми: в Египте, подобно древней Индии, Риму и Греции, простые смертные могли стать героями, а герои — богами, что до известной степени стирало границу между богами и людьми. Например, фараон, хотя он и жил среди людей, почитался египтянами богом.

Я не знал, как царица воспримет правду. Никому не нравится, чтобы его дурачили, и поэтому я предполагал, что она обидится и рассердится на нас, хотя мы, как вы уже знаете, ни в чем не были виноваты: нам самим претила ложь, но обстоятельства вынудили нас пойти на это.

Яхмос очень умно и тактично рассказал Серисис обо всем. Он сообщил ей, что мы чужеземцы и прибыли сюда издалека, чтобы взглянуть на страну серафийцев, и только в целях самозащиты вынуждены были прибегнуть к обману. Затем Яхмос попросил у царицы от нашего имени прощения и напомнил ей, что мы уже доказали в трудное для нее время, какие мы верные друзья.

Царица спокойно выслушала все и, не выказав ни малейшего неудовольствия или раздражения, обратилась ко мне:

— Ну, а вы кто, Тутмос?

— О царица, разве вы сами не видите, что перед вами старик? И этот старик не столько воин, сколько ученый. Я прибыл сюда не для того, чтобы причинить кому-то вред, особенно вам, такой молодой и прекрасной.

— Я, к сожалению, ничего не знаю о вас как об ученом, но то, что вы умеете говорить женщине приятное, это я поняла давно, — пошутила царица. — Но объясните, пожалуйста, каким образом вы знаете наш язык?

— В моей стране есть много людей, которые всю свою жизнь посвящают изучению древних культур, и я, будучи одним из них, смог выучить древнеегипетский язык настолько, чтобы разговаривать с жителями Митни-Хапи и читать иероглифические письмена.

Потом, помолчав немного, я продолжал:

— Человек, который известен вам как Гор, предал всех нас и переметнулся на сторону неприятеля.

И тут я рассказал, что ему известна тайна гробницы и все сокровища, сокрытые в ней, находятся теперь в руках Нохри.

— Тогда все пропало, — сказал верховный жрец. — У меня много разведчиков, благодаря которым я в курсе того, что делается за дворцовой стеной. Если бы не страх перед Нохри и его армией, народ давно бы уже выступил открыто на стороне царицы. Но силы слишком неравны, и серафийцы предпочитают отсиживаться дома и не принимать участия в борьбе. Однако завтра все может измениться. Представьте себе, что. Нохри с помощью золота удастся привлечь к себе жителей города, и тогда — вы сами понимаете — гвардейцы не смогут долго противостоять значительным силам противника.

— Позовите Бакни, — решительно обратилась царица к Яхмосу, но я заметил, что ее тонкие губы дрожат. — Со мной двое умных, умудренных опытом людей и один герой. Чего мне бояться? Разве во мне не течет кровь фараонов!

Я попросил у царицы позволения привести к ней своих друзей, которые, сказал я, могут оказать ей советом не меньшую помощь, чем своим участием в бою, и получил разрешение на это. Первым, кого я увидел, войдя в храм, был капитан Дхирендра. Сидя на полу и положив маску к себе на колени, он спокойно курил сигару, не обращая ни малейшего внимания на облака едкого дыма, которые окружали его.