Владимир Куницын - Спецназ Его Императорского Величества

— Ротмистр, — скомандовал Николай подлетевшему Васильеву, — временно примите командование эскадроном! Доложите полковнику, что Тимохин тяжело ранен, а я преследую вражеских лазутчиков. Первый взвод, за мной!

Штаб-ротмистр понимал, что за такое своевольничание ему грозят серьезные неприятности, но это не останавливало. Нужно захватить лазутчика, и, когда он уже будет пойман, наконец попытаться еще раз рассказать все начальству. И чтобы не выглядеть при этом полным идиотом.

Взвод вылетел на крутой берег, падающий к воде. Данилов, готовящийся к схватке с неведомым врагом, был просто ошарашен. Весь склон на полверсты в каждую сторону оказался абсолютно пуст! Этого не могло быть! Ехать на лошади здесь нельзя, а убежать за это время не смог бы никто!

Данилов еще изредка бросал взгляд на медленно текущую Алле, словно ожидая, что таинственный стрелок вынырнет из-под воды. Но интуиция подсказывала, что этого не случится. На другом, пустынном берегу среди ровного поля, простирающегося до едва виднеющегося на горизонте леса, за дорогой, идущей вдоль реки шагах в четырехстах, стоял зеленый островок высоких кустов.

Каранелли, глядевший сквозь прицел на русского офицера, замершего на берегу, промедлил всего секунду. То ли побоялся, что звук выстрела услышат драгуны, то ли почудилось что-то. А может, хотел штуцер поудобнее перехватить. Но упустил француз нужный момент, а потом закрыл офицера подъехавший драгун.

Взвод помчался вдоль берега в сторону Фридланда. Скачущий во главе штаб-ротмистр Данилов решил обязательно проверить кусты на противоположном берегу. За то, что он самовольно покинул эскадрон на боевой позиции, грозило разжалование и позор, который не удастся смыть кровью. Но менять решение не собирался, потому что не мог отделаться от ощущения, что из кустов смотрел на него холодный пустой глаз. Такой пустой, какой бывает только у смерти.

— А это они!

— Кто, Доминик?

— Те драгуны!

— Какие? — Каранелли оторвался от прицела. Левуазье, отодвинув ветку, смотрел в сторону Фридланда.

— Те, что выезжали на берег!

— Что?

Луи забыл про штуцер. Сквозь раздвинутые кусты он увидел, как из города вырвались два десятка всадников и во весь опор понеслись по дороге. Возможно, отряд мчался по своим делам, получив приказ командира, но инстинкт опытного бойца тайного отряда кричал Каранелли — тревога!

— Уходим! — закидывая штуцер за спину, скомандовал Каранелли. — Рассыпаемся, каждый сражается со своими преследователями сам! Собираемся в лесу, место всем известно! По коням!

Драгуны еще не успели подъехать, как мощное облако черного дыма на несколько секунд сделало невидимыми даже кусты. Арменьяк отлично знал свое дело. Граната, которую они с Бусто создавали как «специальную для дыма», обладала достаточным зарядом.

Взрыв отвлек внимание драгун. Три всадника, пустившиеся в карьер, были замечены, только когда проскакали шагов семьдесят. Они неслись по направлению к лесу, однако расстояние между ними постепенно увеличивалось, что заставляло разворачиваться взвод широким веером.

— Живыми брать, — во всю мощь голоса кричал Данилов, — живыми! Не стрелять!

Взвод уже разбился на три группы. Данилов вместе с тремя драгунами гнался за невысоким всадником, расстояние до которого не увеличивалось, но и не сокращалось. Через версту станет ясно, чьи лошади лучше. Справа и слева более многочисленные отряды преследовали неизвестных.

Данилов осмотрелся. Преследуемые разошлись уже шагов на двести, но становилось ясно, что все они стремятся к лесу на дальнем конце огромного поля. Всадник справа явно отрывался от преследователей. Слева же, наоборот, драгуны подтянулись, и дистанция не превосходила пятидесяти. «Одного точно возьмем! — радостно подумал Николай. — Пусть только попробует не рассказать мне про таинственные пули!»

Выстрел, грохнувший слева, заставил вскинуть голову. Вылетев из седла падающей лошади, несколько раз кувыркнулся по земле неудачливый драгун. В тот момент штаб-ротмистру еще не приходило в голову, что это не случайность.

Капсульный пистолет с нарезным винтовальным стволом, заряжаемый патронами с нитропорохом, — оружие не в пример более грозное и точное, чем обычный, но главное, его можно, хотя и с некоторыми неудобствами, перезаряжать на скаку.

Каранелли промахнулся только три раза — результат удивительный для стрельбы на полсотни шагов с несущейся во весь опор лошади. Подъезжая к лесу, он перешел на легкую рысь, чтобы понапрасну не мучить коня, — его уже никто не преследовал. Но большинство драгун уцелело, Луи чаще всего выбирал более легкую цель — лошадь.

Намного меньше повезло тем, кто преследовал Арменьяка. Оторвавшись от преследователей, он влетел в лес в том месте, где его разрезала широкая просека. Мгновенно спрыгнув с коня, растянул поперек тропы тонкий шелковый шнур, закрепив на его концах капсульные гранаты. Ворвавшуюся в лес плотную группу драгун накрыли одновременные взрывы, оставив в живых лишь четверых раненых кавалеристов.

Но у Данилова были свои проблемы. Преследуемый противник начал потихоньку отрываться. Вот что значит малый вес для наездника! Лошади драгун больше устали и начали отставать. До леса оставалось уже немного. Николай подумал, что надо подстрелить лошадь, но для пистолета дистанция велика. На счастье, подпрапорщик Казаков, лучший стрелок роты, вооруженный карабином, без команды догадался, что нельзя дать уйти неприятелю. Удачный выстрел ранил коня под вражеским лазутчиком, готовым въехать в лес.

Он стоял с опущенными руками, держа шпагу за лезвие в левой руке гардой вперед. Словно собирался отдать ее. На долю секунды Николаю показалась, что где-то он уже видел этого невысокого, худенького, словно мальчишка, человека, но скоро ему стало не до воспоминаний.

Малыш смотрел прямо перед собой, но когда драгуны окружили его, огляделся, будто запоминая, где кто стоит. Затем снова превратился в статую.

— Сдавайтесь! — крикнул Данилов. — Отдайте вашу шпагу!

За спиной лазутчика раздался щелчок взводимого курка, но он не шелохнулся. Казаков спрыгнул с коня и шагнул к малышу, протягивая руку к шпаге. Тот, мгновенно преобразившись, прыгнул вперед так, что оказался вплотную к подпрапорщику. Правая рука резко взметнулась вверх, словно указывая в сторону драгуна, того, что стоял за спиной с взведенным пистолетом. В тот момент, когда кинжал пробил грудь, он успел подумать, что надо бы переместиться, чтобы лазутчик и Казаков не стояли на одной линии. И это была его последняя мысль.

Малыш, едва закончив взмах, другой рукой неожиданно ударил Казакова гардой в подбородок, чем опрокинул того навзничь. Казалось, что лезвие шпаги должно распороть руку, но никто не знал, что он сжимал клинок двумя медными пластинами.