Александр Холин - Новое дыхание старых мифов

В книге «Роза мира» Даниил Андреев подводит философскую черту под развитием нашего мира: «Почему так милы, так очаровательны детёныши почти всех животных? Почему, не говоря уже о волчатах и львятах, даже поросята и маленькие гиены не вызывают в нас ничего, кроме доброго и трогательного чувства? Потому что проявление демонического начала в животном начинается лишь с той минуты, когда ему приходится вступить в борьбу за жизнь, то есть подпасть закону взаимопожирания».

В известном всем Беловодье, Шамбале, Китеж-граде и других закоулках Зазеркалья не существует законов взаимопожирания. Выходит, вот куда пропали индейцы Майя и наша Рипейская Чудь вместе со старообрядцами, ведь среди них отсутствовали все те законы, которые несли с собой белые, дабы «одарить» цивилизацией непроходимых дикарей. Кто же, простите, из нас дикарь?

Я недаром чуть выше отметил название Рипейская Чудь. Эта народность действительно существовала когда-то в Западной Сибири и на Рипейских горах.

«В старину здесь по деревням ходили паны. Они грабили у народа имущество, у кого что взять могли, упрямых всячески мучили, жгли у них дома, а иных убивали. Деньги паны прятали в землю в намерении на обратном пути взять с собою. На Сонде-острове, говорят, спрятана ими в землю бочка с деньгами… другой клад есть между деревнями Петелнаволоком и Масельгою, на пожне. Каждой весною приносит водою на дорогу маленькие продолговатые серебряные монеты, которые иные счастливцы находят и хранят у себя для счастья». [41] Выписка из Рипейских летописей.

Насчёт монет, это истинная правда, потому как я и сам в детстве нашёл как-то раз на дороге в одной из деревень Кунгурского треугольника настоящую полушку. И в других деревнях, посёлках и даже городах люди находили невесть откуда свалившиеся мелкие монеты. Если эти бесчисленные рассказы принять за основу, то Русский Север можно причислить к одним из самых кладоносных мест в мире. Единственная проблема для уральских кладоискателей — все тамошние клады зачарованы, заговорены, закляты крепкими древними заклятиями такого же загадочного «ушедшего в землю» народа, известного под именем Чудь белоглазая.

Предания старины сообщают также, что Чудь белоглазая жила на Рипейских горах задолго до появления руссов. Эта народность занималась старательством, добычей золота и серебра, и долгое время спустя все сибирские рудники в народе называли «Чудскими копями».

Чудью обычно называют финские племена, однако социологи давно установили, что Чудь — это общее понятие для всех аборигенов-инородцев, обобщённое название для самых разных этнических групп. Недаром летописцы называют Чудь то высокими и красивыми, то карликами с тёмными лицами. В то же время историки утверждают, что Чудь — это коренное население Рипейских гор, исчезнувшее куда-то наподобие индейцам майя.

Кстати, для уральского дославянского населения существует ещё одно название — паны. Чудские паны — главные родовые начальники, как утверждают легенды. Чудские паны жили в укреплённых крепостях-острогах, владели сокровищами и прятали клады в священных рощах, в источниках под камнями. Это был своего рода священный обряд или мистерия.

Однако сохранился мистический символизм клада — сакральная мистическая сила, жизненная энергия, удача. Любой, кто находил такие клады, должен был раздать всем встречным по одной монетке, иначе удача никогда не постучится в его дом. И несчастья случались с теми, кто старался припрятать хоть часть клада для себя. Вот почему зачарованные клады панов до сих пор вызывают суеверный страх у жителей уральских деревень.

Легендарный «пан» — это искажённое «пам». Пам, по верованиям коми-зырян, человек, обладающий огромной магической или волшебной силой, умеющий повелевать стихиями и лесными людьми. Памы обладали бессмертием и могли подчинить себе любых духов. В житии Стефана Пермского описывается словесный поединок Стефана с зырянским сотником Памом, который описан как верховный жрец древней религии.

Позднее «пам» был заменён на «пана» вследствие влияния Смутного времени. В эту эпоху на Рипейских горах водилось множество разбойничьих шаек — шишей, безжалостно опустошавших селения и грабивших даже могилы. Г. Куликовский в «Словаре областного Онежского наречия, объясняя слово „паны“, пишет: Под этим именем, иногда заменяемым именем Чуди, в памяти обывателей Олонецкой губернии смешаны, по-видимому, все, от кого в далёкие времена пришлось отстаивать свою собственность, самостоятельность: здесь и действительная Чудь, живущая местами в Олонецкой губернии, и та загадочная Чудь, воспоминания о которой живут в средней России и в Сибири, и литовцы, и шайки разного рода людей, во времена самозванцев рыскавших по Северу».

Чудь также была отмечена и на Кольском полуострове, которая также исчезла в неизвестном направлении. Но об этом чуть ниже. А сейчас рассмотрим приключения русского монаха Сергия, который также всю жизнь потратил на поиски путей в Шамбалу.

В архивах Вышенско-Успенского монастыря на Тамбовщине сохранились любопытные документы некоем русском монахе Сергие, проведшем несколько лет в византийских монастырях. Когда он вернулся в Киев-град, то поделился с князем Владимиром преданием, которое гласит о загадочном государстве на Востоке — Королевстве Белых Вод, стране справедливости и добродетели. Князь Владимир настолько заинтересовался повествованием монаха, что в 987 году снарядил приличный отряд с хорошей дружиной для поисков Беловодья. Во главе отряда был поставлен отец Сергий. Он рано принял постриг, и в то время молодому монаху едва исполнилось тридцать лет.

Владыка стольне-Киевский надеялся, что трёх лет на поиски Королевства Белых Вод более чем достаточно. Однако ни через три, ни через пять, ни через десять лет поисковики назад не вернулись. В Киеве решили, что экспедиция вместе с дружиной погибла в чужих краях и о поисковиках понемногу начали забывать.

Но в 1043 году в стольнем граде появился глубокий старец, который назвался монахом Сергием, то есть тем самым начальником поисковой группы, которую когда-то уже покойный князь Владимир отправлял на поиски Беловодья. И вот что поведал удивлённым киевлянам, явившийся к ним старец.

Монах Сергий принялся подробно вспоминать о своём путешествии. Но дорога оказалась не из лёгких. К концу второго года путешествия от экспедиции и охраняющей её дружины осталось всего несколько человек. Многие умерли от неизвестных болезней, либо погибли в стычках с местными жителями, относящимися враждебно ко всем чужим. В какой-то дикой и бесконечной пустыне путникам попадалось множество обглоданных и отполированных песком скелетов людей, лошадей, верблюдов и ослов. Видимо, не одни они пытались отыскать дорогу в заветное царство. Возможно, эту самую пустыню примется описывать академик В. А. Обручев через девятьсот с лишним лет после путешествия отца Сергия: