Пол Андерсон - Королева викингов

Встревоженный Айсберг-Энунд попросил разрешения остаться дома, когда ополченцы отправятся для встречи с королем. Он сказал, что опасается за свое хозяйство, пока Эгиль на свободе. Эйрик разрешил.

После того конунг со своими спутниками отправился на юг. Заночевав в Орстаде, королевском владении неподалеку от Аскею, Эйрик приказал Фроди, управляющему, оказать Энунду помощь в случае необходимости. Этот Фроди — видный собой молодой человек — был его родственником. При нем рос Рёгнвальд, сын Эйрика и Гуннхильд.

Мальчику сравнялось одиннадцать лет. Он изменился с тех пор, как мать видела его в последний раз, уже приближаясь ростом к взрослым мужчинам. Он стоял перед родителями стройный и сильный. Волосы у него были льняными, лицо походило на отцовское, но видно было, что мальчик всегда готов рассмеяться. Смех его звучал по-весеннему звонко, так как голос еще не успел сломаться. Однако он держался смело и гордо, даже мудро для своего возраста.

Гуннхильд почувствовала, как к ее сердцу теплой волной прилила гордость. Она поспешила обнять сына. Ей было почти до горечи жаль, что она не в состоянии сделать так, чтобы он всю свою жизнь провел рядом с нею, следить за тем, как он растет, и любить его. Но он был знатного происхождения…

Утром корабли двинулись дальше.

Эйрик привез свою королеву в поместье на берегу Бю-фьорда. Они провели вместе несколько исполненных необузданной страсти ночей, а затем он отправился на войну. Гуннхильд осталась дома вместе с Рагнхильд, Эрлингом и Гудрёдом. Дел у нее было больше чем достаточно. Время от времени она получала известия с севера.

Эгиль нашел Аринбьёрна дома.

— Я не ждал ничего лучшего от твоего обращения к королю, — сказал Аринбьёрн, узнав, чем все завершилось, — но в деньгах у тебя не будет недостатка. Я возмещу тебе потери и дам другой корабль. — Эгиль грубовато-сдержанно поблагодарил друга.

Корабль был готов и нагружен древесиной на продажу, когда до поселения добрались уцелевшие моряки Эгиля. Таким образом у него набралась команда почти в тридцать человек. Правда, все делалось в изрядной спешке, так как сам Аринбьёрн не хотел надолго здесь оставаться.

Осгерд взошла на борт, а ее муж и брат тем временем прощались друг с другом. Эгиль знал, что его друг вскоре присоединится к королю, и это вовсе его не радовало. Впрочем, в момент прощания он скорее всего складывал в уме ниду — хулительные стихи, — которые тут же прозвучали вслух и были подхвачены береговым ветром.

Домашние и даже воины, слышавшие его слова, содрогнулись. Такое проклятие было вещью необычной и внушало настоящий страх. Аринбьёрн нахмурился.

— Беды могут постичь не только тех людей, которым ты их желаешь, но и очень многих других, — пробормотал он, но тем не менее пожал руку Эгилю и пожелал ему удачи. А потом он стоял на причале, провожая взглядом корабль, пока тот не скрылся из виду.

Эгиль не сразу направился в Исландию. Он остановился возле шхеры, именуемой Витар, возле отдаленного острова Алден. Там плавали лишь редкие корабли, но зато часто бывали рыбаки. От них Эгиль узнал, что Эйрик объявил его преступником и полностью лишил защиты закона. Почернев от гнева, он с негодованием смотрел на море и наконец бросил в сторону востока еще одну ниду:

Человек, рассказавший все это королеве, стоял перед нею в напряженной позе с тревожным выражением на лице. Зал заполнился тишиной всеобщего потрясения. Гуннхильд плотно сжала губы и уставилась перед собой, как будто смотрела куда-то сквозь стену. Но затем она почти непринужденно улыбнулась вестнику.

— Новости есть новости. Ты все сделал правильно. — И дала ему половину золотого наручья.

Погода была тихой; по ночам Витар овевали легкие береговые бризы, а днем морские. Однажды вечером Эгиль поднял парус и направил корабль на запад. Рыбакам давно уже было велено наблюдать за ним. Так что кое-кто сразу же отправился на веслах в противоположную сторону, к материку, и сообщил, что преступник ушел в море. Известие об этом вскоре дошло до Аскею. Айсберг-Энунд злорадствовал. Он отослал домой охранявших его людей: кормить их без крайней необходимости казалось ему слишком дорогостоящим занятием. Потом он отправился в лодке в Орстад, чтобы пригласить Фроди приехать к нему и помочь ему вернуть веселье: у него было много отличного пива. Фроди взял несколько своих людей и отправился вместе с Энундом на Аскею.

Рёгнвальд остался дома. Его сочли слишком молодым. Непоседливый, он взял дюжину воинов, которые должны были охранять его, сына короля. Они спустили на воду шестивесельный карфи и отправились на соседний остров Хердла. Потом на протяжении всей жизни Гуннхильд могла почти наяву разглядеть ярко раскрашенный корпус, танцующие на искрящихся волнах весла, белых чаек, развевающиеся на легком ветерке, словно знамя, светло-русые волосы Рёгнвалда, стоящего на носу. У Эйрика на Хердле была большая ферма. Управлял ею некий Торир по прозвищу Бородатый, который принимал немалое участие в воспитании Рёгнвальда и теперь встретил его с превеликим радушием. Тут тоже не было никакого недостатка в пиве.

Тем временем Эгиль, пользуясь погодой, несколько суток продержал свой корабль в дрейфе. Когда же ветер усилился, он сказал своей команде, что лучше всего будет вернуться обратно, прежде чем их унесет из-под защиты берега. Около Хердлы они укрыли корабль в бухте, а с наступлением темноты Эгиль с двумя людьми отплыл в маленькой лодочке на этот остров и отправил одного из своих спутников разузнать, что там происходит. Шпион поговорил с двумя пьяными слугами и узнал, что Энунд, его брат Хадд и Фроди отправились на Аскею, взяв с собой всего лишь горстку людей Фроди.

Вернувшись на корабль, Эгиль перевел его в другое место, поставил на якорь в отдалении от берега и приказал команде вооружиться. Двенадцать человек он оставил караулить судно. Семнадцать вместе с ним отправились в шкуте, которая все время шла за кораблем на буксире, через пролив на Аскею. С вечерним приливом, неслышно работая веслами, моряки вошли в ручей и приткнули лодку среди зарослей тростника. Эгиль оставил своих спутников возле лодки, а сам отправился в лес. Он надел шлем, на плече у него висел меч, а в руке была секира.