Пол Андерсон - Королева викингов

Гуннхильд вскинула голову.

— Я скажу ему, что если он расскажет кому-нибудь о том, что видел меня, то я сделаю так, чтобы он пожалел об этом. — Ее отец все равно может узнать об этом, но с ним-то она как-нибудь справится.

— Ладно, что сделано, то сделано. Мы будем сидеть внутри и говорить потише. Я так счастлива, что ты пришла ко мне. Но почему ты носишь с собой этого котенка?

Малышу не понравилось продираться сквозь кусты. Гуннхильд пришлось усмирять его; в результате этой схватки она получила несколько царапин. Котенок успокоился лишь после того, как девочка оказалась на дорожке. Она протянула его Сейе:

— Это тебе. Чтобы у тебя был друг. А у меня будет жить его сестра. Мы дадим им похожие клички.

По щекам финки прокатилась пара слез.

— О, Гуннхильд. Ты… Ты такая добрая. — Сейя обняла ее, прижав к груди.

Опустив котенка на пол, Сейя поспешно налила в миску воды, положила творогу и мясных остатков.

— Слышишь, он мурлыкает! — Она рассмеялась. Обе уселись на пол, собираясь поиграть с малышом.

Внезапно дверной проем заслонила тень. Сейя вскрикнула.

В хижину прыгнул мужчина, за ним второй. Оба были крупными людьми, но изможденными, оборванными. Лица у обоих почти полностью скрывали спутанные грязные волосы и бороды. От них исходило такое зловоние, что Гуннхильд почувствовала сильный спазм в желудке. У каждого на плечах была туго набитая котомка. Один был вооружен топором, другой копьем.

— Хо-о! — проревел тот, у которого было копье. — Эй, Коль, смотри-ка, что мы нашли!

— Еду, надеюсь, получше, чем у нас с собой, и еще вон тот кувшин, — хрипло отозвался человек с топором. Желтая полоска зубов тускло блеснула в грязной бороде. — Но сначала и потом надо позабавиться, правда, девочки?

Это те, объявленные вне закона, поняла Гуннхильд. Такого не могло случиться на самом деле. Она должна проснуться, и этот кошмар — кончиться, настойчиво повторял какой-то голос в ее мозгу. Но все вокруг оставалось прежним — ткацкий станок, миски, поставленные для котенка, угли на очажном камне, ее поднятые руки… Но человек, сидевший в засаде, должен был их заметить. И уже бежать за людьми. Как долго будет он добираться до Ульвгарда? Скоро ли смогут мужчины взять оружие и добежать сюда? Дом находился совсем недалеко, на это не могло потребоваться много времени! Гуннхильд почувствовала, как ее кожу покрывает холодный пот, и постаралась вжаться в стену.

Сейя схватила миску и швырнула ее. Глиняная посудина разбилась о нос Коля. Женщина кинулась к преступнику и вцепилась в него.

— Гуннхильд, беги! — взвизгнула она.

Копьеносец боком двинулся к девочке. Дверь оставалась свободной. Гуннхильд кинулась вперед. Оборванный сунул древко копья ей под ноги. Она перескочила через него. Мужчина сделал широкий шаг и преградил ей дорогу. Она остановилась, беспомощно уставившись на него.

— Я ее поймал! — торжествующе крикнул преступник.

Сейя извивалась в руках Коля, пытаясь достать до его глаз. Свободной рукой он легко защитил лицо, а потом стукнул женщину. Та покачнулась, с трудом устояв на ногах.

— Карауль дверь, Мёрд, — бросил он брату и добавил, обращаясь к Сейе: — Уймись, сука, а не то хуже будет. — Он вытер с носа кровь и сопли и погрозил женщине топором.

— Я закрою дверь на засов, и эти курицы никуда не денутся, — сказал Мёрд.

— Нет. Кто-нибудь может подойти и застать нас врасплох. Будь настороже. Я тебя скоро позову.

Испуганный котенок громко замяукал, подбежал к Гуннхильд и ткнулся ей в ноги. Она подняла его и прижала к груди. Она сама не понимала, что держит: маленького зверька, знамение удачи или же просто предмет, занимающий руки?

Коль взял кувшин с пивом и сделал огромный жадный глоток.

— Тебе всегда все достается первому, — проворчал Мёрд. — Я тоже умираю, пить хочу.

— Тебе все достанется в свое время, — хохотнул Коль. — Ты сможешь еще больше позабавиться, если сначала поглядишь на нас.

— Ладно, только я сначала натяну эту хорошенькую телочку. — Мёрд уперся тяжелым взглядом в Гуннхильд. — Вы будете с нами ласковы, понятно? Обе. А не то… — Он протянул руку, выхватил котенка из рук девочки, швырнул на пол и тяжело опустил пятку на голову зверьку. Чуть слышно хрустнуло, и по земле разбрызгались ошметки мозгов и кровь.

Гуннхильд снова прижалась к стене. Она почувствовала, что по ее бедрам течет теплая моча. Собрав все силы, она сдержала подступившую к горлу рвоту. Все поплыло у нее перед глазами.

— Я не заставлю тебя долго ждать, — сказал Коль. До слуха Гуннхильд его слова доносились, как глухой звон. — Та баба с хутора никуда не годилась, помнишь? Эта должна быть получше. Эй ты, ложись на шкуру! — приказал он Сейе.

Финка успела оправиться, и к ней вернулся весь ее разум. Она подняла глаза на преступника.

— А зачем? Вы ведь все равно убьете нас. — Ее голос звучал почти ровно.

— Не сразу, если сможем задержаться здесь на некоторое время. Не, не сразу. Если будешь хорошо себя вести, мы даже, может быть, возьмем тебя с собой, когда пойдем дальше. А будешь упрямиться, я, перед тем как отодрать тебя, переломаю тебе ребра.

— Понимаю. Пощадите меня, и я буду ласковой. — Сейя прикрыла глаза. — Я могу быть очень ласковой. Не торопись со мной. Я сделаю для тебя много интересного.

Она тянет время, подумала Гуннхильд. Люди отца должны вот-вот подоспеть сюда, они могут появиться через один или два удара сердца, ведь до поселка совсем недалеко, а они рослые, сильные мужчины, быстро бегают, и оружие у них всегда наготове. Скорее, скорее!

— Но я не стану вечно торчать здесь! — прорычал Мёрд.

— Тебе понравится смотреть на нас, — нежным голосом пропела ему Сейя. — А потом мы попробуем много других способов, ты и я.

— Не своди глаз с двери, — приказал Коль. — И не вздумай загородить ее, когда полезешь на эту кобылу.

— Смотри, как мы будем это делать, — почти беззвучно выдохнула Сейя. — Начнем мы вот так. — Она стянула через голову свою вылинявшую рубаху и уронила ее на пол. Гуннхильд никогда еще не видела ее грудей с вырисовывавшимися под снежно-белой кожей синими жилками и нежно-розовыми сосками, не видела темных влажных завитков волос ниже живота.

— О-о-о! — пробасил Коль.

— Уй-й-й! — вторил ему Мёрд.

Сейя крутанула бедрами.

— А что у тебя есть для меня?

— Я бык! — задушенно прохрипел Коль.

Мёрд искоса взглянул на Гуннхильд.

— Я тоже, ты скоро в этом убедишься.

Коль уронил топор на пол. Гуннхильд захотелось кинуться к оружию, схватить его и разбить насильнику голову. А потом Мёрду. Как он сделал с ее котенком. Нет. Она не сможет. Но воины отца вот-вот будут здесь. Почему они так медлят?

Коль трясущимися руками расстегнул пояс и спустил штаны. Его напряженный член торчал вперед. Гуннхильд — у нее все сильнее кружилась голова — припомнила, что несколько раз, пробираясь через кусты, подглядывала за тем, что там происходило, и каждый раз, видя это , думала, что это сук дерева. Но страшный, пугающий сук.