Олеся Луконина - Чёрная маркиза

Он вздрогнул и непроизвольно сглотнул. Во рту у него пересохло, как в пустыне, хотя он стоял по пояс в воде.

— Tabarnac de calice d'hostie de christ! — пробормотал он ругательство, как молитву, не в силах отвести взгляда от глубоких, воистину волчьих, глаз Грира. И даже не оборачиваясь, чувствовал голой спиной, каждым напрягшимся нервом такой же хищный взгляд Морана.

А святой Франциск из тебя никудышный, Дидье Бланшар. Слишком много раз ты грешил и не каялся!

Подумав так, он опять невольно и искренне прыснул. Всё это было смешно до колик!

До смерти смешно.

Твёрдая рука Грира взяла его за плечо — жёстко и уверенно.

— Клин клином вышибаешь, Дидье Бланшар? И не боишься?

— Вас-то? Мне всё равно, — почти честно сказал Дидье, даже не пытаясь вырваться из этой хватки. — Хуже, чем есть, не будет!

— Вот как? — голос Грира был обманчиво мягок, в отличие от его ладони. — Думаешь, ты никому не нужен — таким, каков ты есть? И терять тебе уже нечего?

— Ну вам-то уж точно нужен, — вызывающе оскалился Дидье. — И я уже всё потерял. Не лезь в душу, Грир, нужен — бери. Не болтай попусту, болтать — это по моей части.

Он снова хохотнул и едва не подскочил, когда ладонь Морана стиснула ему локоть.

— Ты же этого никогда не делал, — спокойно проговорил тот, глядя в его упрямые глаза так же внимательно, как и Грир. — Верно?

Дидье на миг прикусил губу, а потом зло процедил:

— Va te faire foutre, мы что, в исповедальне? Мы вроде как торчим нагишом в чёртовом озере! А ты — не чёртов растреклятый кюре, Моран! Делал — не делал, какая тебе раз…

Он не договорил, потому что железная рука Грира вдруг притопила его, как кутёнка, а когда он с ругательствами вынырнул, свирепо отплёвываясь, Грир окунул его ещё раз — мгновенно и безжалостно. А потом так же безжалостно выдернул за волосы на поверхность. И пока тот судорожно хватал ртом воздух, спокойно осведомился, глядя ему в лицо:

— Очухался?

— Bordel de merde! — прорычал Дидье и закашлялся.

— Ты вовсе не в сраном борделе, garГon, — произнёс Грир почти ласково. — И ты унесёшь отсюда свою распрекрасную задницу и свою дурную башку в целости и сохранности, можешь мне поверить. — Он хорошей затрещиной направил ошеломлённого и потерявшего дар речи Дидье прямиком к берегу. — А ты чего ржёшь, как конь невзнузданный? — рявкнул он, поворачиваясь к Морану. — Утопиться решил, олух?

Тот действительно корчился от смеха, бултыхаясь в воде.

Поймав его за шкирку, Грир смачным подзатыльником отрядил его следом за Дидье и… расхохотался сам.

Вот теперь всё шло, как надо.

На берегу Дидье Бланшар не проронил ни слова. Только вслед за остальными торопливо оделся и ещё закутался в одеяло, которое Моран разыскал в кустах. А потом присел на обломок бревна, оцепенело глядя, как Моран проворно собирает хворост и сучья, а Грир деловито разводит костёр. Солнце резво выкатилось из-за холмов, отражаясь в розовеющей глади озера.

— Иди сюда, грейся, — приказал Грир, когда пламя весело затрещало, пожирая хворост.

— Да н-не х-холодно, — вяло отмахнулся Дидье, стуча зубами. — Patati-patata!

— Иди сюда, — с расстановкой повторил капитан «Разящего», и парень, помедлив, молча подсел к костру рядом с ним и Мораном, который нерешительно коснулся его руки и тревожно посмотрел на Грира.

Тот глубоко вздохнул и хмуро выговорил:

— Когда «Маркиза» вернётся из Шанхая, пойдёшь туда капитаном? Мне нужен надёжный человек. Который к тому же будет хорошенько держать в руках этих буйнопомешанных обормотов. Старик Оскар не справляется с ними.

Моран ахнул и, затаив дыхание, уставился на Дидье.

Тот поднял на Грира стремительно округлявшиеся глаза и чуть слышно выдохнул:

— Чего-о?

— Пока они этот несчастный бриг летать не научили и не отправились на нём на Луну, — невозмутимо продолжал Грир, пристально вглядываясь в его побледневшее лицо. — Лучше тебя этот корабль никто не знает.

— Чего? — одними губами повторил Дидье.

— Ты глухой, что ли? — ехидно поинтересовался Грир, вскинув бровь. — «Маркизе» глухой кэп не нужен.

— Я? На «Маркизу»? — срывающимся шёпотом пробормотал Дидье. — Капитаном?

Губы у него вдруг задрожали, и он, прикрыв локтем исказившееся лицо, рванулся было прочь, но Грир железной рукой удержал его на месте, и парень, сдаваясь, спрятал голову в коленях.

И наконец зарыдал.

Моран неловко обнял его за вздрагивающие плечи и притянул к себе, поверх его головы благодарно глядя на Грира.

— А, значит, всё-таки не глухой, — проворчал тот и потрепал Дидье по взлохмаченной макушке.

Он не знал, что такое творилось сегодня с ним самим. Сперва он почему-то пожалел этого малахольного, который сам подставил им задницу. Пожалел вместо того, чтобы всласть им натешиться, это он-то! Теперь он предложил мальчишке место, на которое позарились бы многие постарше и поопытнее бывшего старпома.

Но, чёрт возьми. Дидье имел больше прав на «Маркизу», чем кто бы то ни было в целом свете.

Он, Эдвард Грир, не мог вернуть Дидье Бланшару его разбитую любовь. Но его корабль — мог.

Любовь…

Он снова встретился взглядом с Мораном.

«Ты становишься сентиментальным, старый ты хрыч», — мысленно усмехнулся Грир и, повернувшись, тронул Дидье за плечо:

— Хватит тебе, garГon. Лучше ляг и поспи, что ли. Разве не устал?

Дидье прерывисто вздохнул, шмыгнул носом и утёрся рукавом. Вскинул мокрые глаза.

— Ещё как устал, — прошептал он, с облегчением растягиваясь возле костра. Моран быстро притащил ему ещё одно одеяло и кое-как укутал, а тот уже в полусне прошептал, сворачиваясь калачиком и подтягивая колени к груди:

— Я прямо сейчас не могу с вами пойти, кэп. Мне дочку найти надо. Ивонну.

— Кого?! — разинул рот Моран, но Дидье уже провалился в сон. Слабая улыбка светилась на его осунувшемся лице.

Моран обалдело уставился на Грира, а тот — на него. Воистину Дидье Бланшар преподносил им сегодня сюрприз за сюрпризом.

— Проснётся — всё расскажет, как миленький, — зловеще пообещал Грир.

Но проснулся Дидье нескоро. К вечеру, когда Грир с Мораном успели ещё пару раз искупаться, один раз вздремнуть, наловить рыбы и пожарить её в углях.

— Загнался совсем, дурак, — пробурчал Грир, наклоняясь над спящим Дидье и мимолетно проводя тыльной стороной ладони по его скуле. Тот даже не пошевелился, только тёмные ресницы чуть дрогнули.

— Эй! — гаркнул Грир и потряс Дидье за плечо, но тот лишь что-то невнятно бормотнул, отмахнулся и перевернулся на другой бок.

Выпрямившись, капитан озорно подмигнул озабоченно нахмурившемуся Морану:

— А ну-ка, дай ему рыбки жареной понюхать, что ли…

Расчёт оказался верным. От одуряющего аромата рыбы, запечённой в виноградных листьях, слюнки потекли бы и у мёртвого. Дидье приподнялся на локте, распахнув глаза, и непонимающе уставился на хихикающего Морана.