Джеймс Купер - Том 3. Последний из могикан, или Повесть о 1757 годе

Чингачгук повиновался и, встав с колен после непродолжительного осмотра, все так же спокойно и невозмутимо произнес лишь одно слово:

— Магуа.

— Значит, все ясно: здесь прошли темноволосая и

Магуа.

— Без Алисы? — всполошился Хейуорд.

— Ее следов мы пока что не нашли,— отозвался разведчик, пристально разглядывая деревья, кусты и землю.— А это что такое? Ункас, притащи-ка сюда штучку, что болтается вон на том кусте терновника.

Когда молодой воин исполнил просьбу, Соколиный Глаз взял находку, высоко поднял ее и рассмеялся своим добродушным беззвучным смехом.

— Глядите! — сказал он.— Это же писклявое оружие певца! Ну, теперь мы вышли на след, с которого священник — и тот не собьется! Ункас, поищи-ка следы башмака таких размеров, чтобы ступня могла выдержать шесть футов два дюйма ковыляющей плоти... Нет, этот малый начинает подавать надежды. Уж если он перестал драть горло, значит, может заняться чем-нибудь путным.

— По крайней мере, слову он не изменил, и у Коры с Алисой есть друг,— вставил Хейуорд.

— Да, он будет развлекать их пением,— с откровенным презрением сказал Соколиный Глаз,опуская ружье на землю и опираясь на него.— Но сумеет ли он подстрелить оленя им на обед, определить направление по мху на березах или перерезать глотку гурону? Если нет, то у любой птицы мозгов больше, чем у него. Ну, что, мальчик, нашел след?

— Вон тут я вижу нечто вроде следа ноги, обутой в башмак,— вмешался обрадованный Хейуорд, чтобы отвести разговор от бедного Давида, которому он был сейчас глубоко признателен.

— Уж не наш ли друг оставил его?

— Поосторожней с листьями, не то следы сотрете! Вот! Вот отпечаток ноги, но это башмачок темноволосой. До чего же он маленький для девушки такого высокого роста и величавой осанки! Наш певец весь этот след одной своей пяткой накроет.

— Где? Где? Дайте мне взглянуть на след моей девочки! — вскричал Манроу, нетерпеливо раздвигая кусты и с нежностью склоняясь над еле заметным отпечатком ноги.

Как ни быстры и легки были шаги, оставившие след, он все еще не стерся окончательно. Старый воин затуманившимся взором смотрел на землю; он долго не вставал с колен, и Хейуорд заметил, как тяжелые и горячие слезы закапали из глаз старика на отпечаток изящных ножек его дочери. Чтобы рассеять грозившую вырваться наружу скорбь отца и как-нибудь отвлечь его, молодой человек сказал разведчику:

-— Раз уж мы вышли на верный след, тронемся поскорее в путь. Нашим пленникам каждая минута промедления кажется сейчас вечностью.

— Не того оленя, который на ногу скор, труднее всего поймать,— возразил разведчик, не отрывая глаз от примет, попавших в поле его зрения.— Здесь прошли хитрый гурон, темноволосая и певец — это мы знаем. А где золотоволосая щебетунья с голубыми глазами? Ростом она, правда, невелика и в смелости уступает сестре, но смотреть на нее и говорить с ней приятно. Разве у нее нет здесь друзей? Почему никто о ней не думает?

— Даст бог, у нее никогда не будет в них недостатка! Разве мы и сейчас не ищем ее? Да я первый не прекращу поисков, пока не найду девушку!

— В таком случае, нам, вероятно, придется идти разными дорогами, потому что, как ни легки ее шаги, здесь она не проходила.

Хейуорд отступил назад: у него сразу пропало всякое желание продолжать путь. Не обращая внимания на неожиданный поворот в настроении собеседника, разведчик, подумав немного, продолжал:

— В этой глуши, кроме темноволосой и ее сестры, нет женщины, способной оставить такой след. Мы знаем, что старшая была здесь, но где же следы младшей? Пойдем-ка по следу, а если ничего не обнаружим, вернемся на равнину и поищем другую тропу. Вперед, Ункас, и не спускай глаз с сухих листьев. Я буду следить за кустами, а твой отец пусть смотрит на землю. Пошли, друзья, солнце уже покатилось за горы.

— Неужели я ничем не могу быть полезен? — с огорчением осведомился Хейуорд.

— Вы? — переспросил разведчик, который вместе со своими краснокожими друзьями уже приступил к выполнению намеченного плана.— Можете. Держитесь позади нас и не затаптывайте нам следы.

Не пройдя и полусотни футов, индейцы остановились и с особым интересом принялись рассматривать что-то на земле. Отец и сын громко и быстро заговорили, то поглядывая на предмет, привлекший их внимание, то с нескрываемым удовлетворением окидывая взором друг друга.

-— Они нашли след маленькой ножки! — воскликнул разведчик и, позабыв о собственной задаче, ринулся вперед.— Что у вас тут? Здесь была засада?.. Нет, клянусь самым метким ружьем на всей границе, здесь опять побывали лошади-бокоходы! Ну, теперь тайна раскрылась, и асе ясно, как Полярная звезда в полночь. Да, вот тут они сели на лошадей, привязанных к этому деревцу; а вон там широкая тропа уходит прямо на север, в Канаду.

— И все-таки здесь нет следов Алисы — я хотел сказать, младшей мисс Манроу,— возразил Дункан.

— Кроме блестящей побрякушки,— видите, Ункас поднимает ее с земли. Дай-ка эту штучку сюда, мальчик, и поглядим.

Хейуорд мгновенно узнал безделушку, которую любила носить Алиса. Цепкая память влюбленного подсказала ему, что в роковое утро резни он видел этот медальон на прелестной шейке предмета своих воздыханий. Он схватил столь драгоценную для него вещицу, и находка исчезла с глаз изумленного разведчика, который тщетно искал ее на земле: Дункан еще не успел подтвердить, что медальон действительно принадлежит Алисе, как последний уже покоился на его груди, рядом с учащенно забившимся сердцем.

— Ну, что ты скажешь! — с досадой процедил Соколиный Глаз, переставая ворошить листья прикладом ружья.— Если зрение слабеет,— значит, подошла старость. Штучка блестит так ярко, а я не вижу ее! Ну, да ладно! Целиться я еще могу, а этого довольно, чтобы сводить счеты с мингами. И все-таки надо бы разыскать безделушку, хотя бы для того, чтобы вернуть законной владелице,— ведь таким образом мы бы соединили оба конца длинного-предлинного следа. А пока что нас с девушкой разделяет ширь реки Святого Лаврентия или даже Великих озер.

— Тем больше у нас оснований не медлить с выступлением,— вставил Хейуорд.— В путь!

— Верно говорится: молодая кровь — горячая кровь. Мы отправляемся не белок стрелять и не оленя загонять в Хорикэн. Нам придется много дней и ночей брести по диким пустынным местам, где редко ступает нога человека и никакие книжные знания не помогут сберечь свою шкуру. Индеец ни за что не двинется в такой поход, не выкурив трубку у костра совета; а я хоть и чистокровный белый, но уважаю туземные обычаи, в особенности этот, потому что они благоразумны и мудры. Вот почему мы сейчас вернемся назад и разведем на развалинах форта костер; утром же, со свежими силами, возьмемся за дело так, как подобает мужчинам, а не болтливым женщинам и нетерпеливым юнцам.