Огюст Маке - Прекрасная Габриэль

Уже Эсперанс прошел коридор и начал спускаться с лестницы, когда позади него послышались шаги. Он обернулся и, несмотря на темноту, увидел человеческую фигуру, отделявшуюся от амбразуры окна, в которое пробивался не свет — в эту ночь никакого света не было — а темнота, менее мрачная.

Эсперанс остановился, чтобы посмотреть: тень шла с его стороны, потом также остановилась. Встревожившись, он стал поспешно спускаться и скоро позади него раздались шаги на первых ступенях лестницы.

«Неужели за мной следят?» — подумал он с некоторым волнением.

Но так как он прекрасно знал Фонтенебло и его бесконечные извороты, он льстил себя надеждой, что сбил с пути шпиона, если это был шпион. Он удвоил шаги и пошел по другому коридору, который вел к павильону оранжереи. Быстрые шаги, звучно раздавшиеся на каменных плитах коридора, показали ему, что за ним следуют. Эсперанс подумал, что надо поскорее добраться до двери и, если осмелятся следовать за ним и в эту дверь, то покончить с врагом. Он ускорил шаги, направляясь к двери, которая из оранжереи вела на двор Принцев. Но там его зоркий глаз приметил, что дверь заперта, а за дверью отряд солдат, сидевших во дворе и старавшихся развести огонь, который гас от дождя, несмотря на все их усилия.

«Зачем тут пост? — подумал он. — Обыкновенно тут не бывает солдат. Но мне не нужно проходить по этому двору. Сначала выйдем отсюда».

В самом деле оставаться тут было бы опасно. Он мог очутиться между воротами и шпионом, шаги которого приближались к нему. Он спрятался в угол, удерживая дыхание, чтобы пропустить вперед себя и рассмотреть своего преследователя. Он не обманулся в ожидании: этот человек прибежал и опередил его на три шага. Эсперансу хотелось броситься на него и задушить, но он мог вскрикнуть, солдаты могли услыхать. Подобная огласка в доме короля могла безвозвратно погубить все драгоценные интересы, которые Эсперанс лучше защитит ловким побегом. При слабом свете головней, разгоравшихся во дворе, Эсперанс смутно увидал фигуру шпиона; это была тень худощавая, с нетвердой походкой и уже запыхавшаяся, как собака, гнавшаяся за оленем.

Эсперанс выбежал из своего угла и с новой мыслью воротился назад, между тем как шпион, прислонившись к двери, спрашивал себя, куда девалась его добыча. Подняться на лестницу и отворить ключом, данным ему Грациенной, дверь левого коридора было для молодого человека делом одной минуты. Он очутился таким образом в коридоре, заваленном брусьями, из которого впоследствии Генрих Четвертый сделал знаменитую Оленью галерею. Эсперанс запер за собой дверь и начал смеяться, думая об обманутом ожидании шпиона. Он знал, что в конце этого коридора есть лестница, которая ведет на Овальный двор, и ничто не тревожило его более. Он перевел дух.

Вдруг шелест руки у двери заставил его вздрогнуть. Нет никакого сомнения, шпион увидал эту дверь и хочет войти, но как он отворит? Замок заскрипел, дверь отворилась, и Эсперанс почувствовал холодный пот на лбу. У шпиона также есть ключ. Этот ключ, отворяющий все двери в Фонтенебло, как сказала Габриэль, имеет один король, стало быть, это король преследует Эсперанса, или, по крайней мере, посланец короля. Стало быть, он имеет подозрения, стало быть, тайна Габриэль в опасности. Сопротивляться невозможно, надо бежать и бежать так быстро, чтобы опередить врага на десять минут. Эсперанс бросился бежать и исчез в другую дверь.

Но на Овальном дворе тоже стояли часовые. Нет более сомнения, караул везде, это заговор. Человек, посланный за Эсперансом, играет роль охотника, оцепляющего лес, охотника, который гонит добычу в сети или под пулю охотников. Ничто не показывает, однако, чтобы король велел убить Эсперанса, одного человека было бы недостаточно, но очевидно, его хотят захватить, узнать и уличить… Габриэль погибнет. При этой мысли кровь закипела в жилах ее любовника.

Что делать? Бегая по коридорам и отпирая двери, которые шпион может отворять так же, как и он, Эсперанс не рискует ли встретиться лицом к лицу со вторым шпионом и быть принужденным тогда к битве, которую он хочет избежать во что бы то ни стало, чтобы не увеличить беды? Всегда будет время дойти до этого, если положение сделается отчаянным.

Он бежит, ищет выхода, и ему уже удалось, шпион далек, шума нет, шагов его уже не слышно. Эсперанс, воротившись в темный и заваленный коридор, в будущую Оленью галерею, остановился, чтоб перевести дух, на том самом месте, где через пятьдесят восемь лет должен был пасть Мональдески.

Вдруг шумное дыхание, или, лучше сказать, хрипение, раздалось в его ушах; нет никакого сомнения, этот человек тут, возле Эсперанса, он его ищет в темноте. Каким образом мог он добежать без шума? Он приближается, а шагов его не слышно, только чувствуется его дыхание.

«Понимаю, — подумал Эсперанс, — шпион, выведенный из терпения тем, что меня предупреждает шум его шагов, идет босиком, он слышал мои шаги, а я и не подозревал его. Вот опасный плут. Прочь сострадание, или я погиб!»

Рука протягивается ощупью к молодому человеку, задрожавшему при этом прикосновении. Он отвечал на это таким сильным ударом кулака, что враг повалился наземь. Эсперанс отпер окно и выскочил в сад оранжереи.

Глухой шум, смешанный с проклятиями, показал ему, что шпион также выпрыгнул из окна. Мало того, Эсперанс увидал, как сверкнуло в темноте лезвие шпаги. Удар кулаком произвел свое действие: от оборонительного шпион перешел к наступательному положению. Погоня перейдет в борьбу. Незнакомец, истомленный, запыхавшийся, стыдясь своей усталости и полученного удара, решился прибегнуть к оружию. В этих случаях беда тому, кто даст себя предупредить. Победа почти всегда остается за тем, кто ударит первый.

Тотчас же Эсперанс придумал новый план. В двадцати шагах от него возвышается стена, покрытая виноградными лозами, с которых Габриэль часто присылала ему знаменитый виноград. Он перелезет через эту стену, доберется до окон здания, выходящего на двор с фонтанами, и там он будет спасен. Но прежде всего надо прекратить погоню врага; этот странный сыщик разгорячается все более и более. Он бранится страшным образом каждый раз, когда его босая нога скользит по земле, вымоченной дождем. Если Эсперанс поскользнется, он погибнет от шпаги, которая жаждет крови.

Притом он также кипит гневом. Настала минута положить конец. Направляясь бегом к стене, он снял свой плащ, потом на повороте аллеи прыгнул в сторону. Преследовавший его человек обогнал его; проворный любовник Габриэль бросился, как тигр, очертя голову на шпиона, который старался отыскать его в темноте, опрокинул его, закутал плащом и сломал под складками сырого плаща его шпагу. Эсперанс докончил свою победу несколькими ударами, которые вырвали у врага глухой рев, и когда он уверился, что тот закутан в суконном плаще, Эсперанс бросился бежать по направлению к стене и, схватившись за шпалеры, начал отважно подниматься. Но тот, с пеной от бешенства и боли, разорвал плащ обломком шпаги, приподнялся на коленях, ослепленный, в опьянении и, слыша, как шпалеры затрещали под тяжестью Эсперанса, хотел броситься в ту сторону, но упал, запутавшись в грязные лоскутья плаща. Его враг скоро достанет до закраины окна и ускользнет от него.