Александр Дюма - Графиня Монте-Кристо

— Да, он знал, что вы любите госпожу графиню и что она, в свою очередь, отвечает на ваше чувство. Однако он всецело доверял вашему благородству и ее благоразумию и порядочности. До самой смерти он ни единым словом не выдал этой тайны.

Всегда спокойный и доброжелательный на вид, он тем не менее испытывал муки ревности, которые тщательно стремился скрыть из присущего ему благородства. Госпожа моя, чувствуя молчаливое горе мужа и испытывая глубокую благодарность за проявляемое им благородство, удвоила к нему свое внимание, которое граф охотно принял за любовь, ибо в этом деле сам стремился к самообману более чем кто-либо. Госпоже Элен тем временем и самой стало казаться, что ей наконец-то удалось излечиться от тайной страсти, и в доме наконец снова воцарилось счастье.

Предприятие процветало, принося все больший доход. Тут-то графу Жоржу и пришла в голову мысль сделать управляющим дальнего родственника моей госпожи по имени Эркюль Шампион. С появлением этого человека в дом вошло несчастье.

— Эркюль Шампион! — поспешно воскликнул Октав. — Думаю, что здесь ты ошиблась! Именно ему я обязан своей жизнью. Совсем недавно Эркюль спас меня от преследователей, достав этот костюм, который помог мне изменить внешность. Уверен, что в случае необходимости он снова будет готов прийти мне на помощь.

— Я ни в чем не обвиняю господина Шампиона, — ответила Роза. — Возможно, он, как вы и сказали, действительно преданный друг и родственник, но виноват он в этом или нет, а с его появлением в замок пришла беда и это не вызывает никакого сомнения.

— Почему ты так думаешь?

— По какой-то никому не ведомой причине дела вдруг сразу пошли хуже, причем никого, казалось, нельзя было обвинить в нерадивости и лени. С каждым днем граф Жорж становился все мрачнее и задумчивее. Заботы и постоянное плохое настроение плохо отразились на его здоровье. Всегда бледный и печальный, он за несколько месяцев постарел на много лет, и чем слабее становился граф, тем больше сил требовалось ему для приведения в порядок быстро ухудшающихся дел.

— Продолжай же, Роза, прошу тебя! — взволнованно проговорил Октав, когда девушка замолчала.

— Болезнь и неотступная печаль вскоре сделали свое обычное дело. Господин граф слег в постель и с тех пор вся жизнь его превратилась в одну долгую борьбу со смертью. Ему так хотелось жить, чтобы воспитать и вырастить ребенка, которому теперь не суждено ничего узнать о своем отце, кроме надписи на надгробном камне. В день смерти он вызвал к себе жену. Мы с Жозефом находились тогда в прихожей.

— А кто такой этот Жозеф?

Услышав этот вопрос, девушка покраснела до корней волос.

— Это внук бедняжки Жаннисон, женщины жившей здесь по соседству, которая умерла вскоре после того, как пришла в наши края, — смущенно пояснила Роза. — Жозеф — тот человек, который всегда готов пожертвовать жизнью ради семейства де Ранкон. Итак, мы с Жозефом находились в передней, когда граф Жорж позвал нас к себе тем слабым голосом, который и сейчас стоит у меня в ушах: «Подойдите сюда, дети мои, и выслушайте то, что я скажу вашей госпоже. В вашей преданности я совершенно уверен, так же как и в том, что при необходимости вы засвидетельствуете мои слова».

Затем, обернувшись к рыдавшей жене, он продолжал:

— Элен, ты всегда была мне верной женой. Все, чем я владел, теперь принадлежит тебе. Вот мое завещание, но к имеющимся в нем распоряжениям мне хотелось бы устно добавить одно условие, которое я не могу изложить в письменной форме. Ты еще молода, Элен. Мне никогда не суждено будет увидеть нашего ребенка, которого ты вскоре родишь, поэтому я хочу дать вам надежного защитника. Ты — моя единственная наследница, Элен, и ради тебя я намеренно ущемляю интересы своего брата Октава, ибо знаю, что только так я смогу преодолеть твою верность моей памяти. Элен, я хочу, чтобы ты вышла замуж за моего брата Октава. Вы слышали? — спросил он, оборачиваясь к нам. — Я требую выполнения этого условия.

Затем он услал нас из комнаты повелительным жестом.

Октав де Ранкон закрыл лицо руками, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.

Молча подождав несколько секунд, Роза застенчиво продолжала:

— Господин Октав, этот час настал. Сегодня вечером должен родиться ребенок вашего брата, которого он завещал вам. Это будет ваш ребенок…

Первый огонек еще горел.

В цеху, служившем ему обиталищем, старый Биасон слабеющим голосом продолжал свою исповедь:

— Враг Ранконов живет у них в доме и ест их хлеб, — тихо шептал он. — Сегодняшняя ночь — ночь его торжества и ни ты, ни я не сможем ему помешать, но благородный род не должен исчезнуть и я знаю тайну, которая поможет ему возродиться и снова подняться на недосягаемую высоту. Я сам пытался осуществить это, но не смог, ибо я слишком стар и немощен. Тайну эту, столь ярко запечатлевшуюся в моем мозгу, что даже приближающаяся смерть не в силах заставить меня забыть о ней, я уже пытался сообщить в свое время графу Жоржу, но тогда он лишь посмеялся надо мной, ведь все считают меня дураком. Лишь ты один всегда доверял мне, поэтому тебе будет принадлежать этот секрет, который спасет Ранконов и снова вернет им богатство и величие.

Помолчав, старик продолжал свой рассказ:

— Выслушай меня. История эта известна всем крестьянам в округе и любой из них может рассказать ее не хуже меня. Я часто слышал ее из уст старого графа Жана, который, как и все, лишь смеялся над ней, но мне хорошо известен путь к сокровищам Ранконов, которые скрыты в одной из пещер, расположенных под тем местом, где некогда возвышался замок Ранкон. Эти подземные склепы и сводчатые переходы напоминают городские улицы и переулки, запутанная сеть которых раскинулась на большом пространстве, так что можно сто раз пройти мимо клада, но так и не обнаружить его.

Измученный старик замолчал, но немного передохнув, снова продолжил:

— Однажды, когда наметился явный упадок в делах Ранконов, и я начал подозревать возможность того ужасного события, которое должно произойти сегодня ночью, я попытался сосредоточиться и собраться с мыслями. Через восемь дней я пришел к правильному решению, тайно покинув замок. Целую неделю меня считали погибшим, безуспешно пытаясь разыскать папашу Биасона. Все это время я провел в пещерах Ранкона. Я искал, искал — и нашел!

Приподнявшись на своем убогом ложе, Биасон взволнованно воскликнул:

— Да, я нашел сокровище! Вот эти самые руки перебирали золото, золото Ранконов, упрятанное в огромные сундуки. Вернувшись, я рассказал о своем открытии графу Жоржу, но он высмеял меня, заявив, что я просто спятил. Лишь ты один, Жозеф, поверил мне, и теперь лишь ты один узнаешь всю правду!