Александр Дюма - Волчицы из Машкуля

— В добрый час! Это уже больше похоже на правду, но еще не совсем.

— Мне поручили…

— Тысяча чертей! Я не спрашиваю тебя, тюлень несчастный, что тебе поручили, — заметил капитан, сплевывая на палубу черноватую слюну, чтобы выругаться вволю, — я сказал, что это похоже на правду, но еще не совсем.

Куртен с удивлением взглянул на него.

— Ты понял, да или нет? — спросил капитан. — Если нет, то выкладывай поскорее, и тебя тут же доставят на берег со всеми почестями, которые ты заслуживаешь, — получишь пару ударов плетьми пониже спины.

Куртен понял, что баронесса де ла Ложери, по всей вероятности, условилась с капитаном «Молодого Карла» о пароле, и он был ему неизвестен. Он почувствовал, что пропал и его планам не суждено было сбыться, если не считать того, что, попав в ловушку, словно лиса, польстившаяся на приманку, он теперь предстанет перед молодым бароном в своем истинном обличье.

Мэр Ла-Ложери попробовал выкрутиться из переделки, в которую он попал, и придал своему лицу идиотское выражение, пытаясь прикинуться этаким простачком-крестьянином, чья наивность доходит порой до глупости.

— Боже, мой дорогой господин, — сказал он, — да я ничего больше и не знаю! Моя добрая хозяйка сказала мне: «Друг мой, Куртен, ты знаешь, что молодой хозяин приговорен к смертной казни. Я договорилась с одним храбрым моряком вывезти его из Франции. Но нас, по-видимому, выдал предатель. Беги скорее и передай это капитану шхуны “Молодой Карл”, которая стоит напротив Куерона за островами». Я и помчался со всех ног и больше ничего не знаю.

Раздавшееся в это мгновение впереди корабля громкое «Эй!» не дало капитану ответить Куртену так энергично, как он хотел. Он обернулся к стоявшему рядом с фонарем в руках юнге, слушавшему, разинув рот, разговор своего хозяина с Куртеном.

— Шельма, негодяй, что ты здесь делаешь? — разразился бранью капитан, сопровождая свои слова ударом, который пришелся юнге благодаря проворству, с каким сей юный кандидат в адмиралы успел увернуться, по мягкому месту, и тот покатился до люка. — Вот как ты несешь вахту.

Затем, обернувшись к помощнику, он приказал:

— Без пароля не берите на борт.

Однако не успел он закончить фразу, как только что окликнувший моряков человек, воспользовавшись веревкой, с помощью которой поднимали на борт Куртена, ибо она по-прежнему свешивалась за борт, неожиданно появился на палубе.

Взяв фонарь, который юнга поставил на палубу и который, благодаря Провидению, не погас, капитан направился к незнакомцу.

— По какому такому праву без разрешения вы посмели подняться на борт моего корабля? — воскликнул он, схватив незнакомца за воротник.

— Я поднялся на борт потому, что у меня здесь есть дело, — ответил мужчина с апломбом человека, уверенного в правомерности своих действий.

— Что тебе здесь надо? Выкладывай побыстрее!

— Вначале отпустите меня. Можете быть уверены, что не сбегу, так как я сам к вам пришел.

— Тысяча чертей! — закричал капитан. — Если тебя держат за воротник, это еще не значит, что тебе заткнули рот.

— Я не могу говорить, когда меня держат за воротник, — ответил незнакомец, нисколько не робея перед моряком.

— Капитан, — сказал помощник, подключаясь к их разговору, — мне кажется, черт возьми, что вы несправедливы. У того, кто хочет лавировать, вы требуете поднять флаг, а тому, кто готов это сделать, вы вяжете узлы на фале.

— Ты прав, — ответил капитан, выпуская из рук незнакомца, в котором наши читатели уже, вероятно, узнали настоящего посланца Мишеля, то есть Жозефа Пико.

Порывшись в кармане, Жозеф достал платок, который ему вручил молодой барон, и передал капитану «Молодого Карла»; развернув платок, моряк стал считать количество завязанных концов с таким усердием, словно перед ним были деньги.

Куртена пока оставили в покое, и он внимательно следил за происходящим, стараясь ничего не упустить.

— Ладно, — произнес капитан, — у тебя все в порядке, и мы сейчас с тобой поговорим. Но прежде мне надо разобраться с субъектом, который прибыл первым и находится на корме. — Эй, Антуан, — обратился капитан к своему помощнику, — отведи-ка этого парня на камбуз и налей ему чарку водки.

Когда капитан пришел на корму, он увидел, что Куртен устроился на связке канатов. Мэр Ла-Ложери сидел, обхватив голову руками, будто не замечая того, что происходило на носу корабля; у него был самый что ни есть удрученный вид, хотя, как мы уже сказали, он не пропустил ни одного слова из разговора капитана с Жозефом Пико.

— О, господин капитан, отпустите меня на берег! — воскликнул он, лишь только увидев моряка. — Не знаю, что со мной, но вот уже несколько минут, как я чувствую, что заболел и, наверное, вот-вот умру.

— Ладно! Если ты в чем-то замешан, ты у меня попляшешь, прежде чем я тебя отпущу!

— Прежде чем отпустите? О, Боже милостивый!

— Да, приятель. Разговор с тобой доставляет мне большое удовольствие, и потому я решил оставить тебя на борту моего корабля на время нашего небольшого путешествия к дальним берегам, в какое я собираюсь отправиться.

— Остаться здесь! — воскликнул Куртен, делая вид, что он испугался еще больше, чем это было на самом деле. — А моя ферма? А моя добрая госпожа?

— Что до твоей фермы, то обещаю, что ты увидишь страны, где сможешь познакомиться с образцовыми фермами, а что до твоей доброй хозяйки, то я возьму на себя заботу достойно заменить ее.

— Но, мой добрый господин, к чему все это? Чем вызвано столь неожиданное решение взять меня с собой? Да у меня только от морского прилива голова пошла кругом!

— Это послужит тебе, мерзкий стручок, хорошим уроком за то, что ты хотел провести капитана «Молодого Карла».

— Скажите мне, достопочтенный капитан, чем же я вас оскорбил?

— Послушай, — произнес моряк, решивший прекратить их диалог, — ответь мне честно, и это будет твоим единственным шансом, что тебя не выбросят за борт на съедение акулам за тысячу льё отсюда. Кто послал тебя ко мне?

— Но я же сказал, — воскликнул Куртен, — баронесса де ла Ложери. И если я говорю, что являюсь ее арендатором, то это так же верно, как и то, что Бог един на небесах!

— В конце концов, — продолжал капитан, — если бы тебя послала баронесса де ла Ложери, она бы дала тебе что-то в качестве пароля: записку, письмо, клочок бумаги; если у тебя ничего такого нет, это означает, что тебя послал кто-то другой, а не она, и ты шпион, — в таком случае берегись! Если я прав, то поступлю с тобой как со шпионом.

— Ах! Бог мой! — вскричал Куртен, мрачнея на глазах. — Между тем я не заслуживаю подобных обвинений. Вот, держите письма, посланные на мой адрес, которые случайно оказались у меня в кармане, подтверждающие, что я действительно Куртен, вот моя перевязь мэра… Господи! Что же вам еще нужно, чтобы вы поверили моим словам?