Александр Дюма - Волчицы из Машкуля

— Господин генерал, — произнес в свою очередь маркиз, почесывая за ухом, — сделанное вами только что замечание совершенно справедливо: как ответить на ваш любезный тост, произнесенный в честь моих дочерей, чтобы никого из нас не скомпрометировать? У вас есть жена?

Генерал все же не терял надежды уколоть маркиза.

— Нет, — ответил он.

— А сестра?

— Нет.

— Но, может быть, у вас есть мать?

— Да, — ответил генерал, казалось, затаившись в засаде в ожидании маркиза, — у меня есть Франция, наша общая мать.

— Отлично, браво! Я выпью за Францию! Пусть впереди у нее будет еще восемь веков славы и величия, которыми она обязана своим королям!

— И позвольте мне добавить, — произнес генерал, — еще полвека свободы, которой она обязана своим сынам.

— Это не простое дополнение, — сказал маркиз, — это существенная поправка.

Затем после некоторого молчания он сказал:

— Но, право, я принимаю тост: белая или трехцветная, Франция всегда останется Францией!

Сидевшие за столом подняли бокалы, и даже Лорио, следуя примеру маркиза, поддержал тост хозяина дома с поправкой, внесенной генералом, и осушил бокал.

После того как застолье приняло такой оборот и стало сопровождаться обильными возлияниями, разговор начал перескакивать с предмета на предмет и Берта и Мари, просидев за столом большую часть обеда, поняли, что им в обстановке подобных вольностей ожидать десерта не следует. Они поднялись и, стараясь не обращать на себя внимание гостей, вышли в гостиную.

Метр Лорио, пришедший не только к маркизу, но и к его дочерям, тоже встал из-за стола и последовал за девушками.

Итак, метр Лорио не замедлил воспользоваться предоставившимся случаем, чтобы последовать примеру девушек, и, оставив маркиза с гостями предаваться в свое удовольствие воспоминаниям о войне великанов, незаметно поднялся из-за стола и прошел за сестрами в гостиную.

Он вошел в комнату, отвешивая поклоны и радостно потирая руки.

— О! — воскликнула Берта. — Господин нотариус, у вас такой довольный вид!

— Я сделал все что мог, — ответил вполголоса метр Лорио, — чтобы хитрость вашего отца удалась; я надеюсь, что в случае необходимости вы не откажетесь засвидетельствовать, какое хладнокровие и самообладание я продемонстрировал в данных обстоятельствах.

— Дорогой господин Лорио, о каких военных хитростях вы говорите? — спросила, рассмеявшись, Мари. — И мне, и Берте непонятно, на что вы намекаете.

— Мой Бог, — снова вступил в разговор нотариус, — да я об этом знаю не больше, чем вы. Думаю, что у господина маркиза есть самые веские основания для того, чтобы принимать столь мерзких солдафонов словно старых друзей, и даже лучше, чем он зачастую принимает старых друзей, а внимание, каким он окружил приспешников узурпатора, показалось мне несколько странным и навело на мысль, что он преследует какую-то определенную цель.

— Какую? — спросила Берта.

— Разве не понятно? Усыпить их бдительность, а затем воспользоваться удобным случаем, чтобы свести с ними счеты, уготовив им судьбу…

— Судьбу кого?

— Ну, как вам сказать… — начал было нотариус.

— Так судьбу кого?

И тут нотариус провел ребром ладони по шее, как будто перерезая горло.

— Может быть, Олоферна? — воскликнула, громко рассмеявшись, Берта.

— Истинно так, — сказал метр Лорио.

Мари поспешила присоединиться к бурному веселью сестры.

Сестры смеялись до слез над домыслами деревенского нотариуса.

— Итак, вы нам отводите роль Юдифи? — спросила Берта, первой перестав смеяться.

— О, сударыни…

— Господин Лорио, если бы при этом разговоре присутствовал наш отец, он бы, возможно, возмутился, что вы посчитали его способным на подобные деяния, слишком уж похожие, по-моему, на библейские. Однако не волнуйтесь, мы ничего не расскажем ни нашему отцу, ни тем более генералу, который, со своей стороны, вряд ли был бы в восторге от того, как вы истолковали наше гостеприимство.

— Сударыни, — произнес в ответ метр Лорио, — простите, если я в своих слишком пристрастных взглядах в политике и ненависти ко всем приверженцам ложных учений зашел слишком далеко.

— Я вас прощаю, господин Лорио, — ответила Берта, которая из-за своего открытого и решительного характера тоже нередко оказывалась в подобных ситуациях и потому легко входила в положение других людей, — а чтобы вы больше не попадали в заблуждение, я введу вас в курс дела. Знайте, что генерал Дермонкур, воплощающий в ваших глазах самого антихриста, прибыл в наш замок с обычным обыском, вроде тех, что были проведены по соседству.

— Ну тогда, — спросил маленький нотариус, все больше и больше приходя в замешательство, — к чему же их принимать… клянусь, я не побоюсь произнести это слово — с такой пышностью? Ведь закон есть закон!

— Как? Какой закон?

— Да, закон запрещает всем должностным гражданским и военным лицам, находящимся при исполнении своих полномочий, отбирать, изымать, присваивать предметы, не указанные в выданном им мандате; а что делают эти люди с жареным мясом, винами всех сортов и другими угощениями, от которых ломится стол маркиза де Суде? Они их при-сва-и-ва-ют!

— Но, мой дорогой господин Лорио, — вмешалась в разговор Мари, — мне кажется, что мой отец волен приглашать к своему столу всех, кого захочет.

— И даже принимать у себя людей, кто исполняет… представляет… власть тиранов и негодяев? Нет, мадемуазель, с вашего позволения, мне это кажется противоестественным, и я оставляю за собой право усматривать в этом какую-то цель или вескую причину.

— Иными словами, господин Лорио, вы считаете, что здесь кроется какой-то секрет, и хотите во что бы то ни стало его узнать?

— О! Мадемуазель!

— Хорошо, так и быть, я открою — или почти открою — тайну, ибо знаю, что вам можно доверять. Но только при одном условии: скажите нам сначала, что заставило вас отправиться искать господина Мишеля де ла Ложери не куда-нибудь, а в замок Суде?

Берта произнесла эти слова твердым и властным тоном, и нотариус, к которому был обращен ее вопрос, пришел в еще большее замешательство, что нельзя было сказать про его собеседницу.

Что же касается Мари, то она, подойдя к сестре, взяла ее под руку и положила голову на ее плечо, ожидая с любопытством и даже не пытаясь этого скрывать, ответ метра Лорио.

— Ну, раз вы хотите знать почему…

Нотариус замолчал, словно ждал, что его подбодрят.

Берта и в самом деле ободряюще кивнула ему.

— Я пришел потому, — продолжал метр Лорио, — что госпожа баронесса де ла Ложери указала мне на замок Суде как на возможное место, где мог бы укрыться после побега ее сын.