Александр Холин - Екклесиаст

Но запах оказался мне знаком, хотя и многажды усилен всякими добавлениями других ароматов. Только это создавало ещё более дурманящий запах телу моей возлюбленной, от которого непроизвольно кружилась голова.

Уже не слишком контролируя себя, я принялся покрывать поцелуями её шею, губы, глаза. А когда чуть-чуть надкусил мочку уха, моя Единственная вздрогнула всем телом и выдохнула еле слышный стон, какой приходит к женщине только с изнеможением. Но ведь между нами ещё ничего не было! Всё-таки, она меня действительно ждала, именно меня, потому как другой мужчина, с другими повадками, с другими умениями ласкать, не смог бы так быстро довести женщину до блаженного состояния.

Но это придало мне уверенности, и я принялся ещё для большего разожжения страсти покрывать поцелуями всё её тело, трепетно отвечающее моим поцелуям.

А когда снова чуть укусил ей круглый животик, моя Ненаглядная принялась даже извиваться на постели, словно змейка, выползшая погреться на солнцепёк.

Внизу живота моей любимой топорщилась шелковистая шёрстка и напомнила хвостик белочки, спрятавшейся внизу живота богини Кали и выставившей наружу свой хвостик. Это было так забавно, что я рассмеялся.

Моя милая не правильно поняла прокатившийся смешок, принялась сама покрывать моё тело поцелуями и так же, как я, укусила мой живот. Но женские ласки гораздо сильнее или женщина по природе своей просто мастерски умеет делать то, что мужчине приходится осваивать с годами. Женские ласки разжигают в мужчине столько энергии, что он сам уже не в силах сдерживать эту энергию в теле и сбрасывает её, то есть дарит своей Красавице, разделяющей с ним ложе.

…Утро свалилось ниоткуда. Солнечные зайцы, отражаясь от стола, прыгали по потолку. В светёлке никого не было. Я сел на всеобъёмной кровати, ища по привычке тапочки. Я и забыл, что явился сюда, в чём мать родила. Тапочек не было. Моей возлюбленной тоже. Так скоро? Так безвозвратно? Но я всё-таки живой и никто не пытался воткнуть мне в левую ключицу заколку от волос, похожую на нож. Постой-ка! А ведь такое оружие у неё имелось! Я сам нечаянно вытащил! Она тут же отобрала заколку и бросила на пол… вот сюда… Но на полу ничего не было. И не приснилась ли мне вся эта мистерия звуков, танцев, встреч с любимой?.. или жрицей Иштар?

– А не пора ли нам пора? – пробормотал я. – Ещё немного и такие сны запросто заставят свихнуться. Не было ли ошибкой вообще соглашаться на такое путешествие? Сабациус, где ты? Забери меня отседова, а то здесь кто-нибудь селедкиным рылом морду мою начистит.

Воззвание моё повисло в воздухе и осталось без ответа, как письмо на деревню дедушке Константину Макарычу. Да уж, опять вспоминать придётся всеобъемлющие наставления те, что гид завещал? Вроде бы правильно воззвал, почему не забирает? Ну, может быть, немножко не то ляпнул, так нельзя же таким буквоедом быть.

Тут моё внимание привлекла открытая балюстрада, окружавшая круглую комнату. На самом краю, перед обрывом в пропасть стояли тапочки моей любимой – соломенная поделка с меховыми вставками и такими же стельками. Так ведь она с ними не расстаётся! Не расстаётся?! Тысячи вопросов, миллионы истин, которые совсем не могли никогда быть истиной, закружились в моей бесшабашной голове, запели, закаркали, словно стая жирных московских ворон, развлекающаяся в своей тусовке.

– Лапушка моя, где ты?.. – выдавил я.

Тут взгляд упал на туалетный столик, стоящий возле кровати. На нём среди несметного количества баночек, пузырьков с косметикой разного калибра и прочей мишуры лежала заколка. Та заколка из причёски моей возлюбленной, которой она должна была меня заколоть в левую ключицу! Ведь сегодня праздник богини любви и красоты! Она обязана была меня лишить жизни перед тем, как исчезнуть! Неужели такой обряд существует и поныне? Что ни говори, а это просто дикость какая-то. Смерть после ночи любовных утех? Но ведь от этого никому не будет пользы ни в этом мире, ни в будущем.

– Ты живёшь в мире Порядка или Хаоса? – прозвучал у меня в голове вопрос, но так явственно, что я даже оглянулся вокруг.

Никого. Лишь утреннее солнце показало из-за вершин свои ещё несмелые лучи. Пушистый ковёр на полу предлагал прочитать письмена, вытканные прямо посредине, но я совершенно не знал арабского. Внизу, под скалой, раздавалось какое-то многоголосие, вероятно жители местечка Баадри или послушники монашеского ордена принялись за уборку территории. Они живут в Порядке или Хаосе? Да что мне они?! Мне важно знать, куда делась моя Ненаглядная, моя Единственная, моя Лапушка? Ведь не могла же она исчезнуть просто так.

И тут взгляд мой снова зацепился за её соломенные тапочки, оставленные на краю балюстрады. Я мигом подскочил, взял их в руки, даже понюхал. Точно! Ещё запах тела моей девочки чувствовался, словно хотел обворожить чем-то уже не существующим. Не существующим? И тут я заметил немного в стороне рассыпанный букет красных роз. Откуда они? Раз, два, три, четыре, – ведь не было же! – пять, десять, одиннадцать… Одиннадцать!!!

– Не может быть! Не может! – завыл я. – У индусского Бодхисатвы, бога смерти, тоже одиннадцать человеческих голов висят бусинами на шее!

– Почему не может? – возник опять тот же голос. – Ведь ты же остался жить. Один из вас должен был уйти отсюда.

– Куда?!! – завопил я.

Вспомнились наши мимолётные и не очень встречи в другом мире, вспомнились ласки, поцелуи, которые были сметены какими-то ненужными ссорами. Неужели часть жизни, часть судьбы может быть засыпана мусором никому не нужных воспоминаний, неуклюжих поступков, дешёвых обид, театральных поз? Что в этой жизни есть важнее любви? Построить храм, посадить дерево, дать жизнь малышу, как говорят мудрецы из древних манускриптов?

Может быть, кусочки этих истин и важны для человека, но всё это ничто перед настоящей силой Любви, которая дана человеку именно для того, чтобы понять жизнь. Ведь только во имя Любви человек отказывается от спокойного поглощения жизни, от развесёлой упитанности бытия, от благополучия в науке, механике, технологиях, мнимости величин.

Рано или поздно человек всё-таки понимает, что Истина существования приходит только через Любовь. И не только к ближнему, к красоте, к нежности, к радости и утешению. Именно когда каждый из нас сможет относиться с любовью и нежностью к любому предмету, включая противную грязь под ногами, колючий снег, пронизывающий ветер, всепожирающий огонь, только тогда и придёт понимание Истины и смысла существования.

Но если Любовь разменивается по мелочам на выяснение отношений, на иногда не нужную сексуальность, на подмену и предательство, на «святую» ненависть и вероломство, на жадность и злобствование, то любой человек в результате безвозвратно теряет тот огонёк души, который помогал до этого решать любые неразрешимые проблемы, спасал от падающих с крыш кирпичей, не позволял необратимо сорваться в бездонную пропасть. Если же нет в тебе хотя бы крохотного огонька, то…