Сильванус Кобб-младший - Московский оружейник

Розалинда сидела в личных покоях, она была печальна и задумчива. Одной прекрасной рукой она подпирала свой нежный лоб, другой трепала концы шёлкового пояса, который украшал её платье. Так она сидела, когда дверь открылась, и вошла юная девушка. Вошедшая была невысокой, красивой, проворной, у неё были волосы цвета воронова крыла и большие тёмные глаза с поволокой, которые намекали на мусульманскую кровь. Её звали Зенобия, ей было примерно шестнадцать лет. Отец Розалинды нашёл её на поле боя, с которого сбежали турки и, не найдя её родственников, привёз к себе домой. Тогда она была ещё дитя. Сейчас она была служанкой и компаньонкой Розалинды. Она любила свою добрую, кроткую госпожу и отдала бы за неё свою жизнь.

– Что тебе, Зенобия? – спросила Розалинда, заметив нерешительность девушки.

– Один господин хочет вас видеть, – отозвалась девушка.

– Скажи, что я не принимаю, – сказала Розалинда, содрогнувшись.

– Но это Рюрик Невель, госпожа.

– Рюрик! – воскликнула прекрасная дева, вставая, и кровь прилила к её лбу и вискам. – О, я так рада, что он пришёл. Мои молитвы были услышаны. Веди его, Зенобия.

Девушка удалилась, и скоро в покои вошёл Рюрик. Он быстро приблизился к Розалинде, взял её ладонь в свои руки и поднёс к своим губам. У него были заранее подготовлены слова, но сейчас они вылетели из головы. Он мог только смотреть на милое лицо и шептать имя, сам звук которого казался сладок. Но наконец его чувства успокоились, и тогда он заговорил с большей непринуждённостью.

– Госпожа, – сказал он после того, как сел, – вы простите меня за мой визит, когда узнаете его причину. И вы простите меня, если я откровенно скажу то, что должен сказать.

– Конечно, сударь.

– О, зовите меня Рюрик. Давайте вспомним нашу детскую дружбу.

– Тогда я не госпожа, – с улыбкой сказала Розалинда.

– Согласен, Розалинда.

– Ах, Рюрик!

– Как в детстве, – прошептал юноша.

– Давным-давно, – отозвалась Розалинда тем же тихим голосом.

– Я всё ещё храню в сердце эти картины.

– Я не смогла бы уничтожить их, если бы захотела.

– Картины детства, милая Розалинда?

– Теперь уже не только детства, милый Рюрик.

Что ещё он мог попросить за свою любовь? Он не намеревался так скоро получить признание. Мгновение он смотрел в глаза прекрасной девы и увидел, как в её глазах скапливаются слёзы, как розовые губы растягиваются в счастливую улыбку, как появляются весёлые ямочки. Тогда он прижал её к своей груди.

– О, я не обманулся, – прошептал он. – Говори, милая моя.

– Я не могу забыть любовь счастливых дней, – ответила благородная девушка, глядя на него сквозь слёзы. – О, как долго я молила бога, чтобы те дни вернулись, чтобы единственный человек на земле, которого я люблю, снова стал моим. Рюрик, почему я должна скрывать правду? Ты всё для меня. Я не люблю никого другого, и никто другой меня не любит, кроме благородной девушки, которая привела тебя сюда. Больше я ничего не могу тебе сказать.

Счастливый Рюрик! Как он был счастлив в этот миг, когда забыл обо всём, кроме любви, которая освещала его, когда пылко прижимал к груди предмет своей страсти.

Но этот миг прошёл, и наконец он обратился к причине своего визита.

– Розалинда, – сказал он, держа её руку, – ты знаешь графа Конрада Дамонова?

– Да, – ответила дева, вздрагивая. – Он часто здесь бывает и навязывает мне своё общество. Но если бы он имел здравый смысл, то понял бы, что он мне не нравится.

– Он хочет на тебе жениться?

– Хотел.

– Хотел? – повторил Рюрик с удивлением. – Что это значит?

– Он просил у герцога моей руки и получил от герцога отказ.

– Ты слышала, что герцог ему отказал?

– Нет, но герцог уверил меня в этом. Но почему ты спрашиваешь?

– Я расскажу. Вчера граф пришёл ко мне домой вместе со Степаном Урзеном. У него была бумага, составленная собственноручно герцогом, в которой написано, что я должен отказаться от всех притязаний на твою руку, что я не хочу жениться на тебе, что я оставляю тебя свободной и буду искать невесту среди своего круга. Меня просили подписаться под ней.

– Граф просил?

– Да, но по приказу герцога.

– О, не может быть, – вскричала Розалинда, дрожа.

– Затем он уверял меня, что герцог потребовал мою подпись под этой бумагой, прежде чем граф беспрепятственно получит твою руку.

– Значит, граф может получить мою руку?

– Да.

– Но герцог только вчера уверял меня, что я могу больше не беспокоиться о графе. Может быть, здесь какая-то ошибка?

– Не с моей стороны. Я видел почерк герцога.

– Но ты не подписал?

– Спроси, могу ли я расстаться с жизнью… могу ли я проклясть всё, что люблю.

– Странно, – произнесла дева, склонив голову. – И всё же, – добавила она, глядя в лицо любимого, – я не думаю, что герцог столь коварен.

– Всё может быть, – ответил Рюрик. – Он знает, как наш благородный император относится к пустым титулам. Вероятно, он боится, что если это дело дойдёт до императора, и ты попросишь о праве выйти замуж за того, за кого пожелаешь, то Пётр смилостивится над твоими молитвами. Поэтому он решил отстранить меня, чтобы очистить дорогу для самого себя. Ты знаешь, как теперь обстоят дела герцога?

Розалинда немного подумала перед ответом; затем дрожь пробежала по её лицу, и она сказала:

– Рюрик, я вспомнила спор между герцогом и молодым Дамоновым. Он касался какой-то собственности.

– Ага! – серьёзно произнёс юноша. – Какой же?

– Насколько я могу понять, между герцогом и стариком Дамоновым был спор из-за Дроцена – имения на Дону, в Калуге; когда его отец умер, Конрад не отступился от притязаний. Ты знаешь, ведь герцог и старый граф были женаты на сёстрах, и имение принадлежало им.

– Не может ли теперь герцог, – предположил Рюрик, – пойти на уступку в этом деле, отдав твою руку графу, а в обмен получив Дроцен?

– О, я так не думаю, – серьёзно ответила дева. – Герцог на это не способен. Он так добр ко мне. Он любит меня, как своё собственное дитя. Он показывал это тысячу раз. Он заботится обо мне, предвосхищает каждое желание. Нет, нет, если он обманывает кого-то, он обманывает графа.

Рюрик вздрогнул, когда у него вспыхнуло новое подозрение. А что если герцог послал Дамонова к нему, чтобы посеять ссору?

«Да, – подумал юноша, – герцог знает, что я изучал фехтование, и он знает, что граф мне не ровня. Он хочет, чтобы я в таком щекотливом вопросе стал его орудием».

Но юноша не позволил Розалинде узнать об этом предположении. Она опечалится, если узнает, что между ним и графом, возможно, случится дуэль.

После нескольких минут молчания Рюрик коснулся той темы, которая столь сильно занимала его.

– Розалинда, – сказал он, взяв её за руки, – есть одна тема, на которую мы никогда не говорили; и я знаю, что ты ответишь мне с прямотой и откровенностью. Ты знаешь о моём положении. Мой отец и твой отец сражались бок о бок, но мой отец погиб, а твой вернулся домой. Твой отец за выдающиеся заслуги получил от благодарного Фёдора имение и титул, а про моего забыли. С тех пор наши пути сильно разошлись. И всё же я не беден. Никто в империи не превзойдёт меня в производстве оружия, которое даёт мне хороший доход. Ты всё это знаешь. И теперь, когда нет других помех, ты станешь моей женой?