Томас Майн Рид - Белый вождь

Ширина долины составляет, может быть, миль десять, а окружают ее весьма крутые каменные стены одинаковой высоты, точь-в-точь похожие друг на друга и имеющие лишь несколько спусков. Мрачные, жутковатые, они служат контрастом прелестной, сияющей долине, в них заключенной, и напоминают великолепную картину, помещенную в простую, грубую раму.

Река, перерезающая эту долину, делит ее пополам: она не течет по прямой линии, а серебристой змейкой извивается то в одну, то в другую сторону, делая причудливые многочисленные обороты, как бы страшась минуты, когда должна будет покинуть это очаровательное место. Берега ее окружены лесом, но не везде одинаково: здесь ее едва прикрывает зелень деревьев, там – широкая полоса под непроницаемой тенью густой растительности, а дальше зеленый дерн стелется до самой воды.

Местами деревья группируются в небольшие рощи самых разнообразных форм: одни совершенно круглые, другие – продолговатые или овальные, третьи похожи на рог изобилия. Густые вершины редких деревьев доказывают, что природа позволила развиваться им без малейшего препятствия. Так и чудится, что видишь перед собой прекрасный парк, разбитый искусной рукой человека, который заботился о красоте и гармонии.

При взгляде на этот парк в голову невольно приходит мысль: нет ли здесь дворца или какого-нибудь замка, который завершил бы картину; но мы тщетно пытались бы отыскать здание: нигде не видно даже дымка из трубы. В этом диком раю не встретишь ни одной живой души. На великолепных лугах блуждают стада серн, величественная лань покоится в тени густой листвы, – но ни малейшего следа человека… Может быть, даже нога человека никогда…

Остановитесь! Вот мексиканец не согласится с нами – он говорит совсем другое. Послушаем.

– Эта долина называется Сан-Ильдефонсо. Несмотря на то что сейчас она пустынна, было время, когда здесь жили цивилизованные люди. Беспорядочные возвышения, то здесь, то там встречающиеся посредине долины и покрытые травой и кустарниками, – это развалины большого, богатого и цветущего города.

В этом городе стояла крепость, на башнях которой развевался испанский флаг. В обширном здании помещалась иезуитская миссия, а в окрестности жили крупные землевладельцы и богатые рудокопы. Деятельное население оживляло эту молчаливую ныне пустыню, в которой, как везде на земле, царили любовь и ненависть, честолюбие и месть, скупость и зависть – одним словом, кипели все человеческие страсти. Но сердца, которыми они владели и в которых бушевали, давно уже перестали биться и остыли; действия их и дела, ими совершенные, не нашли места и не запечатлены на бумаге, в летописях народа, и если сохранилась о них память, то лишь благодаря легендам и рассказам, более похожим на вымысел, чем на исторические факты.

Между тем, этим легендам нет еще и столетия. Еще сто лет назад с вершины Сьерры-Бланки видны были не только колония Сан-Ильдефонсо, но города, деревни и поселки – там, где ныне не заметно ни малейшего следа цивилизации. Названия этих городов позабыты, и история их погребена под развалинами.

Индейцы свершали жестокий акт мщения над убийцами Монтесумы [2]. Апачи, навахои, липаны, утахи, команчи и другие независимые племена сделали все, чтобы уничтожить многочисленные поселения. Целые провинции, обращенные в дикое состояние, стали местом охоты для торжествующих победителей. Если бы не энергия, свойственная саксам, и не их постоянно возрастающее могущество, индейцы продолжали бы свою мстительную войну, и, может быть, в стране Анауак [3]не осталось бы и следа от потомков Фернанда Кортеса.

Послушайте же легенду Сан-Ильдефонсо!

Нет, возможно, больше ни одной страны, в которой было бы больше религиозных праздников, нежели в Мексике. Исходя из предположения, что церковные праздники могут способствовать обращению туземцев в христианскую веру, официальное количество святых в этой стране притворного благочестия было значительно увеличено. Не проходило недели, в течение которой не совершалось бы какое-нибудь торжественное празднество со всеми его атрибутами: с пышными процессиями духовенства, одетого в богатые одежды, будто для представления «Писарро» [4], под сенью великолепных хоругвей, перед которыми преклоняют колени простые жители с обнаженными головами, с духовыми ружьями и великолепными фейерверками, завершающими день. Как видите, религиозное мексиканское торжество очень напоминает шествия Гая Фокса [5]в Лондоне в память «порохового заговора» и производит на общественную нравственность почти такое же благотворное влияние.

Без сомнения, иезуиты устраивают подобные торжества не просто для развлечения. Они руководствуются личным интересом: отнюдь не безвозмездно они читают разные небольшие молитвы, раздают свои благословения, индульгенции [6]и святую воду: пользуясь случаем, когда бедные верующие захотят покаяться, они основательно обирают их, обещая облегчить им дорогу прямо в рай.

Можно подумать, что эти церемонии исполнены религиозной торжественности, но в действительности они стали ничем иным, как просто развлечением, увеселением, и нередко случается, что коленопреклоненный прихожанин прилагает неимоверные усилия, чтобы заглушить крик боевого петуха, спрятанного в складках серапе [7]и пытающегося закукарекать. И это делается под священными сводами храма Господня!

В эти дни богослужения продолжаются недолго, сокращаются коленопреклонения, и каждый поскорее спешит на различные азартные игры: на бой быков, петушиные бои, на бега и другие простые, незатейливые забавы. Духовенство также снимает облачения, чтобы принять участие в играх, – и священник в сутане, утром читавший молитвы, охотно будет заключать с вами пари на доллары и дублоны.

Сент-Жуан (День святого Иоанна) – один из главных торжественных и пышных праздников в Мексике. В это время в Новой Мексике совершенно пустеет всё, особенно деревни: нарядные толпы спешат на соседний луг полюбоваться разными состязаниями, скачками, боем быков и другими развлечениями. В антрактах играют в карты, курят, любезничают с девушками. В эти дни господствует нечто вроде республиканского равенства. В единой толпе, в одной массе смешиваются богатые и бедные, знатные и чернь – все вместе предаются праздничному веселью.

Настал День святого Иоанна. Жители Сан-Ильдефонсо собрались на обширном зеленом лугу за городом. По праздникам здесь всегда происходят игры и другие увеселения. В ожидании их начала постараемся рассмотреть зрителей.

Здесь собрались представители всех слоев общества, или, лучше сказать, здесь – все местное общество. В этой толпе два иезуита из миссии отличаются своим высоким ростом, длинными сутанами из грубой материи, свисающими до колен крестами, четками несуразных размеров и тщательно выбритыми головами – индейцы-апачи тщетно старались бы их скальпировать.