Ольга Крючкова - Демон Монсегюра

Решение пришло неожиданно – устроить пожар в спальне, в этом гнезде продажных чувств и разврата.

После обеда жена отправилась в светёлку, где служанки занимались шитьём. Она любила контролировать их работу и давать различные указания.

Огюст же поспешил в спальню. Он плотно закрыл дверь, приперев её столом, достал из бельевого сундука простыни, с помощью кинжала разрезал их на полосы. Затем связал эти полосы между собой, закрепил на спинке кровати и перебросил получившуюся «лестницу» в окно.

– Чаша! – вспомнил Огюст и бросился к сундуку, в котором хранились его вещи. К счастью Федельм не перепрятала чашу, та лежала в кожаной сумке поверх плаща. Огюст перекинул кожаную сумку через плечо, и надел простой серый плащ.

Затем он свалил на стол подушки, покрывало, одежду, которая попалась под руку. При помощи металлических щипцов извлёк из камина горящее полено и бросил его поверх всего этого – шёлковое покрывало моментально занялось. Огюст сорвал с руки браслет, некогда подаренный Федельм, бросил его на пол, вылез в окно и начал спускаться по импровизированной лестнице.

Ждать долго не пришлось, послышались крики прислуги: «Пожар! Горим!» Из-под двери комнаты пошёл дым, началась паника. Слуги пытались открыть дверь и затушить огонь.

Спускаться с такой высоты Огюсту не приходилось, он старался не смотреть вниз. В результате «лестница» оказалась короткой, и ему пришлось прыгать. Ноги болели после приземления, но, пересилив боль, Огюст поднялся и поспешил прочь от замка.

Темнело. Огюст двигался по направлению к Беннахи. Наконец он достиг святилища. Кинжалом разрыл землю, извлёк статуэтку и золото из тайника. Затем в Беннахи взял первую попавшуюся лошадь и прискакал на Лох-О спустя два часа.

Гийом, оруженосец шевалье, чуть не подавился ужином, когда его господин откинул шкуру, висевшую при входе, и влетел весь взмыленный в дом. Он обжился на месте хозяина и чувствовал себя прекрасно. Огюст сделал вид, что ничего не заметил, не став выговаривать оруженосцу, ибо ему было не до того.

– Гийом, сходи за его светлостью, лордом Антуаном де Безье.

Гийом, парень смышленый, сразу понял: что-то случилось. И без лишних вопросов побежал выполнять поручение своего господина.

Свёрток со статуэткой, сумку с золотом и чашей Огюст положил под кровать, сел на скамью, попытавшись собраться с мыслями. Вошёл лорд де Безье.

– Боже мой, шевалье! Вы здесь! Что случилось?

Огюст поведал ему как другу и как человеку с огромным жизненным опытом обо всём, что случилось, опуская, конечно, историю Бафомета. Безье не пришлось объяснять дважды. Он согласился с выводами Огюста по поводу жены и решительно заявил:

– Я никому не позволю использовать рыцарей Храма в своих целях! Да, ситуация сложилась щекотливая. Лорд Мак Кумал скорее поверит небылицам дочери. Вы правильно сделали, шевалье, что покинули Крэг Фадриг. Думаю, продолжения следует ожидать завтра утром. А пока вам следует отдохнуть.

На следующее утро со стороны Беннахи показалась группа всадников. От неё отделился герольд самого лорда Мак Кумала:

– У меня письмо для графа Антуана де Безье лорда Килмартина от лорда Каэльта Мак Кумала. Ответ он желал бы получить тотчас же.

… Безье развернул свиток, и чем дольше он читал, тем больше мрачнел. В письме лорд Каэльт сообщал, что шевалье Огюст де Кавальон оскорбил его единственную дочь и наследницу леди Федельм Мак Кумал Кавальон. И если рыцари с озера Лох-О не выдадут вышеназванного человека для свершения справедливого суда по законам Аргайла, то лорд Мак Кумал будет вынужден прибегнуть к силе.

«Ну, вот вооружённого конфликта только нам и не хватало», – подумал Безье.

Ситуация казалась безвыходной. Шевалье подвергал опасности всю прецепторию на Лох-О. Решение приходило лишь одно – надо срочно уходить, спрятаться, исчезнуть. Но как? Выбраться с озера незамеченным представлялось маловероятным. Наверняка везде люди Мак Кумала.

Огюст отправился на остров де Безье. Как только шевалье вошёл в дом, граф, желая спокойно переговорить с гостем, тут же обратился к жене:

– Дорогая, сделайте одолжение, сходите в замок Кемпбеллов и передайте Уоррику записку.

Безье быстро что-то начертал на пергаменте, свернул его и перевязал шнурком. Ингрид ушла.

– Ваша светлость, я решил не подвергать прецепторию опасности. Нельзя забывать, что здесь ещё и женщины. Я постараюсь выбраться с Лох-О, – сообщил Огюст о своём решении.

– Да слова ваши разумны, шевалье. Пожалуй, это единственный выход из сложившейся ситуации. Вот возьмите, – Безье снял с шеи золотой медальон с изображением тамплиерского креста, вложив его в руку Огюста. – Медальон принадлежал монсеньору де Молэ. Перед нашим марш-броском в Ла-Рошель, монсеньор одел его мне шею, сказав, если будет совсем трудно, пробираться на восточное побережье Шотландии в замок Инвернесс, что на озере Лох-Несс. В замке же показать медальон и спросить отца Леопольда. Там окажут помощь всегда.

– Благодарю, ваша светлость! Я покину Лох-О вечером, как стемнеет.

– Да будет так! Я же напишу ответ лорду Мак Кумалу и передам его герольду, выразив понимание и сожаление о недостойном поведении шевалье Огюста де Кавальона, идущего вразрез с интересами прецептории Лох-О. А посему, пообещаю заключить вас под стражу, дорогой Огюст, и передать людям лорда завтра утром, когда и след ваш простынет. Утром же выяснится, что вы сбежали. Мы, рыцари прецептории Лох-О, выразим лорду Мак Кумалу посему поводу сожаление и негодование, даже окажем помощь в «поисках». Тем временем вы будете далеко отсюда.

Огюст вернулся в свой дом. Его тревожила лишь одна мысль: как выбраться с озера незамеченным для соглядаев своего тестя? Наверняка за каждым кустом уже сидит по кельту! Все только и ждут светловолосого, голубоглазого мужчину. «Ну и пусть себе ждут, – решил Огюст. – Почему бы мне не переодеться женщиной? А ещё лучше старухой!»

Вопрос женской одежды шевалье решил просто: взял домотканое покрывало с кровати, подвязал его ремнём, получилось нечто похожее на юбку. Затем взял золу из очага, растёр по рукам, лицу, присыпал ею волосы, из его великолепных кудрей получились седые, серые, облезлые патлы.

Холщёвым полотенцем Огюст обвязал голову, выпустив на лицо «седые» космы. Статуэтку же привязал к спине, как проделывал в Лангедоке на обратном пути и надел плащ. Сумку с золотом и чашей надел на плечо, прикрыв плащом. А также собрал ещё одну, простую холщёвую сумку, куда положил еду и флягу с водой. Медальон, данный графом де Безье, надел на шею, спрятав на своей «старческой» груди. Не забыл шевалье прихватить и пару кинжалов, заткнув их за пояс импровизированной юбки. Теперь «старуха» была полностью экипирована.