Георг Борн - Бледная графиня

В тот день, казалось, все и должно было решиться, потому что около трупа собрались вместе с доктором Феттером несколько юристов. Им предстояло стать свидетелями той сцены, которая неизбежно должна будет произойти. На встречу приглашена была и графиня Камилла Варбург. Она приехала аккуратно в назначенный час.

Труп был перенесен в часовню, положен на возвышение и накрыт покрывалом.

В глубине этой маленькой часовни помещался алтарь. На нем стояло распятие, освещенное двумя канделябрами. Большая часть помещения оставалась в полумраке.

Устроители этой затеи надеялись, что строгая торжественность святого места должна будет произвести сильное впечатление на нечистую совесть самозванки. Оставалось ожидать, что, неожиданно увидев труп, самозванка признается в обмане.

Решительная минута приближалась. Все зрители уже собрались. Недоставало только актеров.

Наконец на лестнице послышались шаги.

Дверь отворилась, и вошла Лили в сопровождении Гагена.

Гаген тотчас же оценил всю рискованность и важность этой минуты: он увидел стоявшую в стороне графиню, затем доктора Феттера и других свидетелей странной сцены. Живая Лили приведена к мертвой. И графиня Камилла не побоялась быть третьей при этом свидании.

Гаген подвел девушку к возвышению, и тогда один из присутствующих снял покрывало с трупа.

Все ожидали, что Лили, хотя ее и подготовили к предстоящему опознанию, в ужасе отпрянет, начнет каяться, но случилось совсем другое.

Увидев покойницу, Лили громко вскрикнула и, всплеснув руками, бросилась к возвышению, на котором та лежала.

– Это Мария! – душераздирающим голосом вскричала Лили. – Это Мария Рихтер. Боже мой, Мария умерла!

Слова девушки ошеломили Гагена и вместе с тем принесли внезапное озарение. Он украдкой взглянул на графиню. Та сохраняла полное спокойствие при этой ужасной сцене и с холодным высокомерием поглядывала на свою падчерицу.

Все присутствующие с жадным вниманием следили за происходящим.

– Мария! Дорогая моя сестра! – рыдала Лили. – Ты умерла, ты навсегда покинула меня…

Чем объяснялось такое ее поведение? Следствием безумия или истинной скорбью? Были ли ее слова доказательством сумасшествия или же исходили из сердца, которое обливалось кровью при виде бездыханного тела своей лучшей подруги? Неужели доктор Феттер сочтет эту сцену новым доказательством психического заболевания, истинная причина которого скрыта, будто во мраке?

Наконец настала полная тишина.

Пока что было ясно одно: желаемая цель не достигнута. Приведенная к трупу девушка действительно взволнована, глубоко взволнована, но совсем иначе, чем ожидалось. Надеялись, что вид трупа заставит ее сознаться. Она же объявила, что это ее молочная сестра Мария Рихтер.

– Итак, – обратился к Лили один из юристов, – вы по-прежнему утверждаете, что являетесь графиней Варбург, и думаете объяснить запутанное дело тем, что лежащая перед вами покойница не кто иная, как ваша молочная сестра Мария Рихтер?

– Да, это Мария, – отвечала сквозь слезы Лили. – Я узнаю ее…

Графиня величественно повернулась к юристу.

– До сих пор, – сказала она, – я не упоминала об одной примете, по которой можно легко опознать мою дочь и которая должна уничтожить последние сомнения. На правом плече моей дочери имелось родимое пятно величиной с вишню. Я прошу господина доктора поискать этот знак на трупе.

При этих словах Лили отшатнулась и с изумлением уставилась на графиню.

– Что ты говоришь? – вскричала она. – У меня было такое пятно?

Графиня даже не взглянула в ее сторону.

– Это неправда! – воскликнула девушка в отчаяньи. – Не у меня, а у Марии Рихтер было на плече такое пятно!

Но несчастную девушку уже никто не слушал.

– Слова графини справедливы, – сказал доктор Феттер, произведя осмотр. – На правом плече покойной, действительно, находится темное родимое пятно величиной с вишню.

– Выслушайте меня! – с ужасом и отчаянием взывала к собравшимся Лили. – Клянусь вам, что это – Мария Рихтер. Графиня, моя мачеха, и ее управляющий фон Митнахт задумали погубить меня. Это он толкнул меня в пропасть, а мачеха тоже хотела моей смерти. Я мешаю ей, поэтому она и клевещет на меня…

– Она сумасшедшая, – холодно произнесла графиня, – или самая наглая обманщица, какую я когда-нибудь видела.

– Они оба хотели моей смерти, моей гибели! – продолжала Лили, с мольбой протягивая руки к присутствующим. – Я только недавно поняла это. Я стояла у них поперек дороги, поэтому должна была умереть или навсегда исчезнуть…

Но кто мог поверить ее словам? Доктор Феттер со вниманием следил за каждым словом и жестом молодой девушки. Для него она по-прежнему оставалась умалишенной.

Графиня простилась со всеми и гордо удалилась.

Никто из присутствующих, кроме Гагена, не верил Лили, и когда доктор Феттер шепнул стоящему рядом юристу: «Она сумасшедшая!» – слова эти встретили гораздо больше доверия, чем все клятвы несчастной девушки.

Труп снова накрыли простыней. Присутствующие покинули часовню. Гаген взял Лили под руку и вывел на свежий воздух.

Когда спустя несколько дней вновь собралось заседание суда по делу об исчезнувшей графине, доктор Феттер заявил, что, по его мнению, мнимая графиня – сумасшедшая. Однако есть надежда, что хороший уход за ней в клинике для умалишенных может исцелить ее.

Услышав такой диагноз, Лили страшно побледнела и не в состоянии была произнести ни слова.

Напрасно доктор Гаген старался доказать необоснованность диагноза судебного врача, напрасно приводил доказательства ясности рассудка своей подопечной. Слова его и доводы лишь раззадоривали упрямство Феттера и будили в нем дух противоречия.

Суд вынес решение: мнимую графиню Варбург поместить в сумасшедший дом.

Услышав это, Лили громко вскрикнула и упала без чувств на руки доктора Гагена.

С глубоким состраданием смотрел он на бледное личико невинной девушки, потерпевшей поражение в неравной борьбе.

Графиня могла торжествовать…

На пологой возвышенности, поросшей лесом, виднелось большое здание, окруженное высокой каменной стеной. Железные ворота здесь всегда были заперты, окна дома забраны решетками. Глубокая тишина царила вокруг этого уединенного здания.

Но за высокой оградой, внутри двора, в определенные часы дня можно было видеть самых необычайных людей. Мужчины и женщины всех возрастов, они ходили по широкому двору, размахивая руками, разговаривали сами с собой и при этом казались совершенно незнакомыми друг с другом.

Костюмы их были самыми необычайными. Тут седой старик, накинув на себя плащ, точно Цезарь тогу, декламировал стихи. Там молодая женщина громко смеялась и пела, ни на кого не обращая внимания. Одного взгляда на подобное странное общество было достаточно, чтобы понять, что вы находитесь в сумасшедшем доме. И это, действительно, была лечебница для умалишенных, которая носила имя Святой Марии и находилась в десяти милях от Варбурга. Сюда помещали всех окрестных психически больных людей.