Георг Борн - Бледная графиня

– Я думаю! – засмеялся Мак Аллан. – Это вполне естественно. Кингбурн не живет в Нью-Йорке.

– Вот как?

– Да. Кингбурн мой друг. Не так давно я гостил у него в имении.

– Но где же это?

– Под Питсбургом.

– Значит, ему можно написать?

– Мистер Кингбурн недавно возвратился из Европы, куда ездил с семейством, и привез оттуда молодую немку-гувернантку.

– Немку?!

– Давеча вы, вероятно, говорили про эту самую немку.

– Очень может быть, сударь, очень может быть! – воскликнул Нейман. – Не помните ли вы ее имени?

– Ее звали мисс Рихтер, мисс Мери Рихтер.

– Тысячу раз благодарю вас. Это как раз та, которую я и ищу. Сомневаться не приходится – это она. Ваше известие столь же важно, сколь и неожиданно.

– Она, наверное, ваша родственница? Или, может быть, родители поручили вам найти следы дочери?

– Нечто в этом роде, мистер. И я очень рад, что благодаря вашей доброте напал на ее след. Хочу заметить, что кроме меня вам за это многие будут благодарны.

– В Европе?

– Да, в Германии. Я сейчас же телеграфирую об этом важном известии. Только вот еще, – продолжал Нейман. – Вы очень меня обяжете, если сообщите точный адрес Кингбурна.

– Вы хотите ехать туда?

– Да, непременно. На днях.

– Это в десяти милях от Питсбурга, у большого Питсбургского озера. Когда приедете к Кингбурну, кланяйтесь ему от меня.

– С удовольствием, но я еще не знаю вашего имени.

– Ах, извините, – сказал Мак Аллан и поспешно протянул Нейману визитную карточку.

Тот взглянул на нее и поклонился.

– Весьма признателен, господин Арно.

В спешке Мак Аллан вручил не свою карточку, но промолчал.

– Желаю вам успеха! – попрощался он с Нейманом, которого заметно обрадовало столь важное для него известие.

Полицейский инспектор сразу же покинул бал.

– Все удалось отлично, – докладывал ирландец, возвратясь в ложу к Бэле и Митнахту. – Наш общий друг отправляется в Питсбург, в имение Кингбурна, искать гувернантку Марию Рихтер.

– Едемте домой, – сказала испанка.

Все трое встали.

Экипаж фон Митнахта скоро привез их в загородную виллу сеньоры. Еще до их приезда тут собралась многочисленная публика, состоящая из аристократии полусвета и мужчин всех слоев общества, которые посещали модные салоны Эглантины, чтобы попытать свое счастье в карточной игре.

Приезд Митнахта еще более оживил игру. Ставки резко возросли. С лихорадочно сверкающими глазами стоявшие у стола дамы и господа следили за картами, мелькавшими в руках банкомета.

Игра продолжалась до утра, и долго еще вилла бывшей танцовщицы светилась огнями.

Счастливо выскользнув из палаты, где вместо Лили он нашел сумасшедшую, Гедеон Самсон тотчас же спросил Дору, куда делась молодая девушка.

– Вы про кого говорите? Про мнимую графиню? – равнодушно спросила Дора.

– Про кого же я еще могу говорить, как не про больную, которая до сих пор была здесь?! – вскипел Гедеон.

– Я не знала, что вы хотите ее видеть, – все так же невозмутимо отвечала Дора. – По ее желанию я отвела ее к новой больной. Как оказалось, они знакомы друг с другом.

– К буйной?

– Да, – коротко подтвердила Дора.

– Вы тоже взбесились?! – рявкнул Гедеон. – Или потеряли остатки сознания?

– Остановитесь, господин Самсон, – перебила его сиделка. – Я поступила так потому, что думала принести обеим пользу.

Гедеон, не сказав ни слова, бегом бросился по коридору.

Дора с ненавистью взглянула ему вслед. Она всегда поступала так, как ей хотелось, и не один доктор был вынужден покинуть больницу по ее милости. Впрочем, Гедеону и самому не хотелось поднимать шума: ведь его могли спросить, почему он ночью очутился в палате больной, нарушив правила заведения.

Гедеон поспешно добежал до двери палаты буйных, но не мог найти нужного ключа.

– Помогите! – раздался за дверями слабый голос. – Неужели никто не придет спасти меня?! Помогите!

Это был голос Лили.

В лихорадочном волнении Гедеон пробовал один ключ за другим.

Дора медленно шла по коридору, радуясь, что Гедеону не удается отыскать нужный ключ.

– Сюда! – закричал он. – Откройте дверь. Разве вы не слышите, что зовут на помощь?

Дора подошла к двери.

– Для чего же вы вырвали у меня ключи? – язвительно сказала она.

– Откройте! Я вам приказываю!

– Помогите, ради Бога, помогите! – снова раздался голос Лили.

– Тут, верно, случилось несчастье, – спокойно заметила Дора. – Я слышу голос буйной.

– И вы поместили их вместе?

Наконец дверь была открыта. Свет фонаря в руках Доры проник в комнату. Ужасная картина предстала их взорам.

Лили лежала на полу полумертвая от страха, а на одном из стульев билась, привязанная за руку, буйно помешанная. Ремень еще кое-как держался, однако она так бешено рвалась, что вся рука была в крови. На постели лежала мертвая София.

Увидев входящих, Лили бросилась было им навстречу, но тут же упала без сил.

Гедеон вырвал фонарь из рук сиделки.

– Посмотрите сами на последствия вашего легкомыслия. Я сейчас же обязан доложить обо всем директору! – заорал он. –Немедленно свяжите буйную, пока она не вывихнула себе руку. Смотрите: пол в крови. А другая сумасшедшая умерла…

Дора подошла поближе.

– Умерла? – спросила она и довольно спокойно констатировала: – Впрочем, она бы и так недолго протянула.

Затем Дора схватила больную и, силой посадив ее на железный стул, быстро и крепко привязала к спинке болтавшимися ремнями. Сумасшедшая кричала в бессильной ярости. Вид ее был ужасен. Губы, зубы, ногти у нее покрылись кровавой пеной. На шее вспухли кровавые раны. Волосы растрепались, платье разорвалось. Глаза, казалось, вот-вот готовы были выскочить из орбит.

– В комнате нет света. Принесите и зажгите фонарь над дверями, – приказал Гедеон. – Да, и приведите сюда сумасшедшую из отдельной палаты, и привяжите ее к кровати.

Дора, конечно, не могла не исполнить его приказаний, однако особенно и не торопилась. Тогда Гедеон с фонарем в руках подошел к Лили и хотел поднять ее, но Дора опередила его и, взяв на руки бесчувственную девушку, понесла ее.

– Куда? – вскричал Гедеон.

– Куда? Конечно, назад, в ее палату. И я прошу, чтобы впредь никто не ходил туда в неположенное время.

Дора унесла Лили, а Гедеон яростно сжимал кулаки.

– Погоди, проклятая! – прошипел он. – Ты еще раскаешься в своих словах.

Он подошел к расположенной недалеко ручке звонка и позвонил. Через некоторое время явился инспектор. Гедеон приказал убрать мертвую Софию. Явились двое сторожей и унесли труп. Гедеон дал еще несколько распоряжений и затем, уже перед самым утром, ушел.

Несколько часов спустя в больницу явился Бруно и справился о Лили.