Елена Арсеньева - Школа гетер

Лаис кинулась за рабом, схватила его за руку и резко повернула к себе. От этого движения драный лоскут ткани, в который он был облачен, сполз с его плеча, и…

— Фаний! — воскликнула Лаис восторженно. — Это ты! Что ты здесь делаешь?! Как попал сюда?! Кто тебя продал в рабство? Где Орестес? Он еще жив?!

Раб с ужасом смотрел на нее и все пятился, пятился, пытаясь вырвать свою руку из ее цепких пальцев и убежать.

— Конечно, за то, чтобы познакомиться с твоей подругой, я тебе многое готов позволить, красавица, — пробурчал надсмотрщик, — но смотри, ты до смерти перепугала Килиду.

— Никакой он не Килида! — закричала Лаис. — Говорю тебе, его зовут Фаний! Это торговец из Афин, у него дом близ Пирейских ворот, что между Пниксом и Мусейоном. А возле дома растут три серебристые оливы. У Фания красивая молодая жена, у него есть друг Элий, который живет в Пирее и держит там лесху, постоялый двор. Фаний, Фаний! Если ты забыл меня, то, может быть, помнишь Элия? А свою жену? А Орестеса?!

Ничто не дрогнуло в лице раба, а в испуганных, но пустых глазах не вспыхнуло ни искорки памяти.

— Наверное, ты все же ошиблась, — в один голос сказали надсмотрщик и Гелиодора.

— Это он, он! — твердила Лаис. — Я ничуть не сомневаюсь в этом. Точно такое же родимое пятно было у Фания! Думаю, что он отправился в плавание по своим торговым делам, но попал в плен к пиратам, которые и продали его в рабство. Наверное, от страха и побоев он лишился памяти. Но он свободный человек, и ему должна быть возвращена свобода! Ах, если бы я могла его выкупить и отправить в Афины! Я бы отдала ради этого все, что у меня есть!

Надсмотрщик смотрел на Лаис с любопытством.

— Ты очень добрая девушка, — протянул он. — Я никогда не видел таких, как ты! А скажи, твоя подруга, та, которая убежала, она тоже не только красивая, но и добрая?

— Нофаро? — переспросила Лаис. — О, конечно! Она еще добрее, чем я!

— Это правда, — подтвердила Гелиодора. — Свет не видывал такой милой, ласковой и доброй девушки.

— И какое счастье, что всего этого так много! — простодушно воскликнул надсмотрщик, очерчивая в воздухе два здоровенных полушария сначала на уровне своей груди, а потом сзади.

Гелиодора расхохоталась, и Лаис тоже не могла удержаться от смеха. Даже на лице Фания появилось бледное подобие бессмысленной улыбки, которая, впрочем, тут же обратилась в испуганную гримасу.

— Девушки, передайте вашей прекрасной подруге, что стражник Дарей отдает ей свое сердце и почтет за честь посетить ее, когда правила школы это дозволят, — торжественно заявил надсмотрщик. — Пусть я родился третьим сыном, но у нее я пожелал бы оказаться первым гостем, и ради этого теперь буду откладывать все, что мне удастся заработать! Сказать по правде, я бы даже женился на ней, даром что она уже давно не девица и ее ждет участь гетеры!

— Э… — вдруг протянула Лаис, и на ее лице появилось выражение сомнения.

— Что такое? — насторожился Дарей. — Только не говори, что у нее уже есть покровитель!

— И не один! — тяжело вздохнула Лаис.

Гелиодора в первое мгновение воззрилась на нее с изумлением, но тут же смекнула, что именно задумала подруга, и скорчила еще более унылую гримасу, и вздохнула еще тяжелей.

— То есть у меня не остается никакой надежды? — приуныл Дарей, и Лаис погрозила пальцем Гелиодоре, которая что-то слишком уж вошла в свою печальную роль и даже чуть ли не слезами залилась.

— Я этого не говорила, — покачала головой Лаис. — Просто…

— Мы этого не говорили! — подхватила Гелиодора. — Просто…

— Просто Нофаро в самом деле очень добра, и, конечно, в своих покровителях она будет искать не столько богатство, сколько такую же доброту, — закончила Лаис.

— А знаешь, — шепнула ей Гелиодора, — ведь это правда. Нофаро — изумительное существо. И она в самом деле будет выбирать возлюбленных не по деньгам, а по их доброте.

— Эх, — обескураженно пробурчал Дарей. — Наверное, она отвергнет меня… Ведь мне выпадало очень мало случаев быть добрым. Вы же понимаете, сестрички, служба у меня такая: не дашь плетей другому — сам их отведаешь. Тут уж не до доброты!

— Ну что ж, — пожала плечами Лаис, — так я и передам Нофаро. Скажу, что стражник Дарей вожделеет ее настолько, что хитон у него спереди поднимается выше, чем у Приапа, однако совершить ради нее хоть одно доброе дело у него руки опускаются.

И девушки приняли самый скорбный и разочарованный вид, на который только были способны, но все же из-под ресниц украдкой косились на Дарея.

Тот переводил взгляд с одной на другую, морщась так, словно вот-вот разрыдается, но вдруг лоб его разгладился.

— Ну и хитрющие же вы девки! — воскликнул Дарей, усмехаясь. — Особенно ты, сероглазая! Вижу, вижу, чего ты от меня хочешь! Тебе нужно во что бы то ни стало освободить Килиду. Вот ты и морочишь мою влюбленную голову.

Гелиодора, которая явно не ожидала от Дарея такой догадливости, разочарованно вздохнула, однако Лаис прямо взглянула стражнику в глаза:

— Ну что ж, твоей влюбленной голове тоже не откажешь в сообразительности. Ты угадал! Но знай: если не поможешь мне, я распишу тебя перед Нофаро такой черной краской, что рядом с ней элефантин покажется белоснежным.

— Я не знаю, что такое элефантин, но, судя по твоим словам, это какая-то гадость, верно? — жалобно спросил Дарей.

— Да уж! — усмехнулась Лаис, вспомнив, какой ужасный запах стоял во дворе Апеллеса, когда Ксетилох и Персей на уличном очаге пережигали слоновую кость, чтобы получить черную краску — элефантин.

Дарей задумчиво посмотрел на Фания, который с самым бестолковым видом топтался неподалеку, не решаясь отойти от надсмотрщика, чтобы, помилуйте, добрые боги, его не приняли за беглого раба!

— Вообще, скажу тебе, хитрющая сероглазка, на самом деле никто и не заметил бы, если бы этот Килида куда-нибудь подевался, — доверительно сообщил Дарей. — Он того и гляди помрет, не выдержав тяжелой работы, на которую его почему-то поставили. Мы все в недоумении, зачем этого слабосильного человечишку определили в службу водоносов: ведь туда отбирают обычно самых могучих и крепких, самых молодых и выносливых. Не иначе тому, кто продал его в рабство, было очень нужно, чтобы он поскорей сдох… То есть умер, — поспешно поправился он, увидев, что Лаис нахмурилась.

«Если это дело рук пиратов, то зачем им скорая смерть Фания? — подумала Лаис. — Им лишь бы деньги получить, а что будет с проданным потом, им безразлично! Тут что-то не то… О великие, великие боги! А что, если это Терон отомстил Фанию за то, что он спас сначала Орестеса, а потом меня?! Да, Терон способен на любое злодейство… Если это так, я в еще большем долгу у Фания! Афродита свидетельница, я сделаю все, чтобы его освободить!»