Светлана Поли - Ее Звали Карма

— Что же нам делать-то теперь?

— Не знаю.

А тем временем Василий разговаривал в светлице со знатным и важным гостем. После боярин откланялся и, сев в повозку, уехал.

— Берджу, встретимся завтра вечером у сухого дерева.

— Кать…

— Как колокола прозвонят, жди!

В дверь постучали.

— Иди, Берджу. В дверь стучат. Завтра свидимся, — торопилась Катерина.

— Я буду ждать.

— Я приду, — быстро проговорила она и отошла от окна. Только присела, как в светлицу вошел отец.

— Ты одна?

— Да, батюшка.

— Чем занята?

— Задумалась малость.

— Не печалься, дочка. Господь повелел тебе быть княжной. Не гоже противиться его воле. Не гневи Бога. Завтра у нас гости будут. Разумеешь, как выглядеть должна?

— Знать веселиться мне не придется… — вздохнула девушка.

— У нас есть кому развлекать гостей. А твое место подле меня. Ты должна чувствовать свою власть над простым людом.

— Я все поняла, батюшка.

— Вот и славно, — решив, что дочь он убедил, Василий со спокойной совестью пожелал ей доброй ночи и вышел, а Катерина задумалась.

В просторной светлице князь Василий беседовал с гостями: старым грузным боярином Никитой и его сыном Андреем. Катерину тем временем няньки причесывали и наряжали.

— Батюшка ужо кличет, — быстро проговорила только что вошедшая Евдокия.

— Сейчас иду…Ну, все что ли? — обратилась княжна к нянькам.

— Все, матушка, все.

Катерина вышла из опочивальни и направилась в светлицу. Поклонившись гостям, она села в кресло по левую руку от отца.

— Моя единственная дочь, Катерина, — представил он ее заезжим боярам.

После короткой беседы князь пригласил гостей в трапезную отведать заморские вина и яства. За столом к Катерине подошел слуга и стал накладывать в блюдо рыбное кушанье.

— Афоня, что за гости? По какому делу они пожаловали? Что надобно молодому боярину? — шепотом спросила та.

— Сватать тебя, княжна, прибыли за этого молодого боярина.

— А батюшка чего же? — вспыхнула девушка.

— Боле ничего не знаю.

Катерина посмотрела на отца — тот оживленно беседовал с гостями, — потом перевела взгляд на молодого гостя. Андрей, нимало не стесняясь, откровенно разглядывал ее. Княжна потупилась. Ей было достаточно раз глянуть на этого гостя, чтобы понять: он никогда не завоюет ее сердце. Его огненно- рыжая шевелюра с такими же усами и бородой были просто противны Кате, не говоря уже о молочном цвете кожи, красном носе и колючих наглых глазах. «Променять Берджу на этого мерзкого боярина? Что ж это ожидает-то меня? Боже сохрани!» — подумала Катерина.

Зазвонили колокола. Она вздрогнула и испуганно глянула через открытое окно на реку, видневшуюся вдали. Михеич, княжий слуга, хлопнул пару раз в ладоши, и в трапезную повалили артисты. Вошел и Берджу. Увидев его, Катерина стыдливо опустила голову. Юноша обвел глазами всех присутствующих гостей и сразу обо всем догадался. Все поняла и Парама. Она глянула на сына, потом на княжну и досадливо покачала головой.

Скоморохи ударили по гуслям и давай прославлять Василия.

— Батюшка, князюшка, ты благодетель наш… — запели они хором.

— Ты благодетель наш, — подпели женщины.

— Сокол ты ясный наш, — забасили мужики.

— Свет Алексеевич… — снова подтянули женщины.

Катерина позвала Михеича.

— Скажи батюшке: нездоровится мне что-то. Уйти желаю. Ступай.

Слуга подошел к Василию и в поклоне зашептал просьбу ему на ухо. Тот, глянув на дочь, соглашаясь качнул головой.

— Государь дозволяет княжне покинуть веселье, — прошептал подойдя Михеич.

— Благодарствую, — отозвалась Катерина и, поднявшись из-за стола, направилась из светлицы. Берджу проводил ее печальным взглядом и поник головой. Вслед ушедшей княжне зазвенели бубенцы, полилась веселая песня, и молодые девчата пустились в пляс.

Завернув за угол, княжна бросилась бежать прочь из княжьих хором на волю.

— Что стряслось, княжна-матушка? — попалась ей у ворот Евдокия с корзиной.

Катерина остановилась.

— Куда собралась моя голубка?

— Евдокия, помоги мне разоблачиться, — вдруг опомнилась девушка.

— Конечно, милая. Почто слезы у голубки моей наворачиваются?

— Ой, няня… — простонала Катя.

— Ну, ну, — старая женщина приобняла девицу и повела ее обратно в терем.

На веранде показался Андрей. Он заинтересованно проследил за ними, пока те не скрылись из виду.

На другой день Катерина оделась попроще и побежала со двора к реке. Она и не заметила, что молодой боярин последовал за нею.

Берджу сидел возле воды, опершись о кривую березу, и бросал в реку камешки. Андрей шел за княжной по пятам, но, увидев, что та побежала к парню, спрятался за деревом.

Услышав треск веток, Берджу повернул голову и, ничего не сказав, опустил ее с грустью. Катерина дотронулась до его плеча и заглянула в лицо.

— Все ж таки пришла? — печально проговорил он.

— Думаешь, я выйду замуж за того боярина?

Парень безнадежно посмотрел на нее и отвел взгляд в сторону.

— Мне никто не нужен окромя тебя! — она взяла его за лицо. — Я не смирюсь с разлукой. Нет! Берджу, милый…

— Не надо, княжна… — вздохнув, юноша отвернулся.

— Ты отворачиваешься? — изумилась Катя.

— Зачем напрасно мучиться?

— Напрасно?!

— Неужто ты не разумеешь, что все кончено: теперь мы стали теми, кем есть на самом деле?!

— Но я не смогу без тебя…

— Можешь взять меня в дом мужа, — безразлично произнес Берджу. — Тогда кажный день у тебя на глазах буду…

— Нет! Нет! — заплакав, она закрыла лицо руками и села на траву. — Я хочу остаться с тобой. Я хочу быть твоей! Только твоей!

У Берджу все внутри закипело от таких откровенных слов. Он умоляющим тоном стал убеждать свою возлюбленную, став перед ней на колени и смотря в лицо:

— Но ведь я — никто. Ты же видишь это. А ты — княжеская дочь. Батюшка твой никогда не отдаст мне тебя. Он может казнить меня, коли ему вздумается! Пойми же ты это, наконец! Я — никто! Ничто! Вот, пустое место, — слеза поползла по его щеке.

Катерина обняла Берджу.

— Неправда, — шептала она ему на ухо. — Это неправда! Ты для меня — все: воздух, мой Бог, ты — моя жизнь! У меня никого дороже тебя нет, и я никому тебя не отдам!

Андрей не слышал, о чем говорили влюбленные, но, чтобы злоба вцепилась в горло, достаточно было и того, что он увидел. Боярин, злобно прищурив глаза, закусил губу и, отведя взор в сторону, задумался.

Молодые стояли на коленях, обнявшись.

— Неужто ты не отречешься от меня? — Берджу умоляюще смотрел в большие голубые глаза Катерины.

— Нет, родной! Нет, любый мой! Я скорее умру, чем стану женой чужому.

Парень снова крепко прижал свою милую к груди и, затаив дыхание, прикрыл от умиления глаза.