Александр Бушков - Провинциал, о котором заговорил Париж

Как тут же убедился д'Артаньян, остальные письма представляли собой ту же смесь цифр с каббалистическими знаками. Рошфор тщательно прополоскал их в ушате с водой, но запах все равно чувствовался. Покосившись на крутившего носом гасконца, Рошфор усмехнулся, спрятал листы себе за пазуху и взял свой могучий пастырский посох.

— Пойдемте. Попробуем разгрызть этот орешек… а заодно и познакомитесь с крайне примечательной личностью.

Они вышли на улицу и минут пять петляли по узеньким улочкам, удалившись от канала, зато выйдя к другому, почти совершеннейшему близнецу первого, — та же застоявшаяся темная вода, дуновение сырости, шаткие деревянные мостки, парочка отрешенных от всего сущего рыбаков, замерших над удочками…

На сей раз, выйдя к небольшому узкому домику с островерхой крышей, Рошфор постучал медным дверным молотком. Им открыла старуха, столь полно отвечавшая представлениям гасконцев о ночных ведьмах, что д'Артаньян добросовестно повторил про себя молитву, — лицо старой карги сморщенное, как печеное яблоко, крючковатый нос смыкается с крючковатым подбородком, дружелюбная улыбка обнажает парочку желтых зубов, ухитрившихся пережить всех своих собратьев…

Однако Рошфор вошел без малейших колебаний. Вздохнув, гасконец последовал за ним по привычному уже лабиринту лестниц, лестничек и крутых ступенек в недра домика — пока они не добрались до обширной комнаты.

Точнее, некогда обширной. Сейчас чуть ли не все свободное пространство занимали толстенные фолианты и груды исписанной бумаги, лежавшие штабелями, кучами, чуть ли не достигавшими потолка, грозившими ежеминутно рассыпаться от легкого прикосновения локтем и рухнуть на голову неосторожному гостю, погребя его, словно снежная лавина в горах Беарна. В полной мере осознавая эту угрозу, д'Артаньян остановился на пороге, не решаясь двинуться с места без долгой предварительной рекогносцировки. Рошфор же уверенно направился в глубины бумажных лабиринтов. Впрочем, и он, откинув капюшон, зорко следил, чтобы ненароком не задеть книжно-бумажные стены и не погибнуть столь унизительной для дворянина смертью — от удара по макушке увесистыми томами…

Кто-то тронул д'Артаньяна за локоть, и он шарахнулся было, но вовремя опомнился, замер в неудобной позе, чудом не обрушив достигавшую его макушки стену из пахнущих пыльной кожей книг.

Перед ним стоял низенький неопрятный старичок с круглыми глазами филина и припорошенной пылью лысиной, обрамленной венчиком всклокоченных седых волос. Глаза его горели совершеннейшим безумием, а в руке он сжимал большой лист усыпанной цифирью бумаги, коим без лишних церемоний потряс перед носом д'Артаньяна:

— Все сходится! — воскликнул он ликующе, так непринужденно, словно они были знакомы с давних пор. — Жизнеописание великого Александра Македонского укладывается в те же числовые закономерности! Число Зверя, деленное пополам! Понимаете вы, что это означает? Да посмотрите сами!

Д'Артаньян представления не имел, о чем идет речь, но твердо помнил одно: сумасшедшим ни в коем случае нельзя противоречить, дабы не привести их в ярость…

— Э-э… конечно… — сказал он осторожно, едва удержавшись от того, чтобы не кликнуть на помощь Рошфора. — Как же тут не понять? Все столь ясно и достоверно изложено, что завидки берут…

Кажется, он угодил в точку — безумный старичок расплылся в дружеской улыбке:

— Рад, сударь, встретить столь проницательный ум, пусть в сочетании со столь юным возрастом. Я в вас сразу почуял подлинного ученого… — Он надвинулся, прижал д'Артаньяна к стене и, потрясая у него перед лицом своей бумагой, горячечно заговорил: — Все прежние историки были жалкими неучами и болванами, потому что тупо заполняли свои хроники убогим перечнем событий, не подозревая осуществовании Великой Системы! И только я, я один, — впервые! Вот вам подлинная хронология всех событий от Адама до наших дней! Поскольку несовершенный наш мир создан Богом, но руководим дьяволом, в основе непременно должно лежать Число Зверя — 666! Лишь великая наука нумерология способна создать Систему! Если разделить Число Зверя пополам, если взять число 360, Божественное число, положенное Богом в основу движения земного шара, если привлечь магическое, священное число 9, мы достигнем гармонии! Тут нет места неразберихе! От завоевания Константинополя крестоносцами должно пройти ровно 333 года, а кто утверждает иначе — тот неуч, тупица и болван! Должно пройти 333 года! От завоевания Константинополя до…

— Э-э, сударь… — осторожненько попытался вставить слово д'Артаньян. — А почему Число Зверя нужно непременно делить на два?

— А на сколько еще его прикажете делить? — несколько обиделся старичок. — Это же очевидно! Непременно на два! Всякая империя в существовании своем не может превышать числа лет, равного сумме квадратов и кубов числа 12 — великого и фатального числа Платона. Римляне, ассирийцы и прочие воплощают это число в точности! От основания Рима до разрушения империи обязано было пройти совершенное число лет — квадрат семи и сумма семидесяти…

— А почему? — растерянно повторил д'Артаньян.

— Потому что эти числа совершенны, и именно ими, а вовсе не дурацким перечнем событий обязана руководствоваться мировая история! Это же лежит на поверхности!

«Сейчас начнет кусаться, — обреченно подумал д'Артаньян. — Черт, в какой же стороне дверь, куда бежать?»

К его великому облегчению, послышался спокойный голос Рошфора:

— Ага, вы уже мирно беседуете? Любезный господин Скалигер, для вас есть любопытная задачка…

— Нет ничего любопытнее цифр и чисел!

— О том и речь, — терпеливо сказал Рошфор. — Вот тут у меня зашифрованные письма, которые…

— Ни слова более! Давайте сюда! Так бы сразу и сказали!

Старичок выхватил у него свиток и убежал куда-то в дальний угол.

— Граф, — шепотом произнес д'Артаньян. — Куда вы меня привели? Это же сумасшедший!

— Ну разумеется, — с полнейшим самообладанием ответил Рошфор. — Законченный безумец. Этого бедолагу зовут Жозеф Скалигер, он гугенот, астролог и математик… и свихнулся на том, что вся мировая история, изволите ли видеть, может быть рассчитана каббалистическими методами на основе каких-то «совершенных чисел» и манипуляций с вычислениями… Ну да вы сами слышали.

— Зачем же мы пришли? Его нужно срочно запереть в смирительный дом…

— Ну что вы, — с тонкой усмешкой сказал Рошфор. — Кому мешает один свихнувшийся астролог, если он не опасен для окружающих? Пусть себе забавляется с цифрами и ищет закономерности там, где их нет. Когда умрет, эту груду бумаг слуги продадут в бакалейные лавки — нельзя же всерьез поверить, что бред этого бедняги что-то значит. Однако… Д'Артаньян, он безумец во всем, кроме вычислений. Каковые, надо отдать ему должное, проделывает с невероятной быстротой. Нет такого шифра, к которому…