Александр Бушков - Тень над короной Франции

— Как ваше имя? — спросил он осторожно.

— Вам до этого нет никакого дела! В кандалы! Стража!

— Это лорд Перси Вудсток, — сообщила юная незнакомка.

— Бьюсь об заклад — позор фамилии, — сказал д'Артаньян, приободрившись, когда услышал отнюдь не королевское имечко. — Достаточно взглянуть на его поведение…

— Кто вы такой, чтобы читать мне нотации? — завизжал милорд, топая ногами от злости. — Убирайтесь и оставьте меня с этой жеманницей! Богом клянусь, она у меня быстро отучится кусаться!

— Гром вас разрази, сударь! — сурово ответил д'Артаньян. — В каком хлеву вы воспитывались, если так и не поняли: подобным образом дам не завоевывают! Сударыня, — повернулся он к девушке, — быть может, проводить вас куда-нибудь, где вы будете избавлены от этого, я бы выразился, странноватого субъекта?

— Ах ты, скотина! — заорал лорд. — Ты у меня насидишься в кандалах! Эй, стража! Куда вы все провалились?

И он бросился на д'Артаньяна с явным намерением ухватить гасконца за шиворот или иным образом, столь же не приличествующим дворянину со шпагой на боку, решить их спор с помощью третьих лиц.

Недолго думая, д'Артаньян, уже видевший, что благородным поединком тут и не пахнет, размахнулся и нанес противнику могучий удар по скуле по всем правилам английского кулачного боя — он имел уже случай ознакомиться с этим увлекательным зрелищем, когда позавчера на окраине Лондона был свидетелем доброй драки моряков с ремесленниками.

Благородный лорд кубарем полетел в мох, где и остался лежать в полной неподвижности. Присмотревшись к нему опытным глазом, д'Артаньян без труда определил, что его светлость, хотя и оглушен самым жестоким образом, явно не собирается пока что покидать наш грешный мир, а значит, совесть гасконца может быть спокойна…

— Проводить вас во дворец? — спросил он, видя, что девушка уже привела платье в порядок и стоит, сохраняя на лице чуточку забавную смесь гордости и прямо-таки детской обиды.

— Лучше проводите меня к пристани. У меня там лодка. Что-то мне решительно разонравилось оставаться и далее в этом дворце. Подумать только: и это дворец шотландского короля… Ну да чего вы хотите от этих англичан…

Она оперлась на руку д'Артаньяна и направилась бок о бок с ним в глубь аллеей.

— Англичане, действительно, народ тяжелый и крайне своеобразный, — охотно подтвердил д'Артаньян. — я-то знаю, насмотрелся… Постойте! Вы, следовательно, не англичанка?

— Я из Шотландии, — сказала девушка. — Мое имя Джен Гленданинг… из клана Аргайла.

Д'Артаньян впервые слышал это имя и совершенно не представлял, что такое клан, но судя по тону, каким девушка это произнесла, происхождением таковым следовало гордиться.

— Меня зовут де Кастельмор, — сказал он осторожно. — я из Франции… Как вас только угораздило?

— Кто же знал?! — сердито воскликнула она. — Вудсток сказал мне, что хочет показать одно чрезвычайно интересное местечко с древними диковинами… но когда мы оказались на той полянке, стал силой добиваться того, что мы в Шотландии дарим исключительно по доброму согласию…

— Значит, я подоспел вовремя, — удовлетворенно сказал д'Артаньян.

— Очень вовремя для Вудстока, — сказала Джен спокойно. — еще немного, и ему пришлось бы познакомиться с кое-какими шотландскими обычаями, я твердо намеревалась…

Она запустила руку за корсаж, и в лунном свете блеснуло лезвие кинжальчика с позолоченной рукояткой — на взгляд д'Артаньяна, отнюдь не игрушки, способной вонзиться под ребро с самыми печальными последствиями.

— Ого! — воскликнул он. — Похоже, за шотландскими девушками, если они хоть чуточку похожи на вас, ухаживать крайне опасно…

Джен покосилась на него и улыбнулась уже почти безмятежно:

— Крайне опасно грубо ухаживать за шотландскими девушками. Во всем остальном они ничем не отличаются от прочих, и им также приятны благородные ухаживания.

— Непременно это учту, если судьба занесет в Шотландию, — сказал д'Артаньян. — А позволительно ли спросить: такие красавицы, как вы, для Шотландии — исключение или правило?

— Мне трудно судить, поскольку я — лицо пристрастное… — и она послала д'Артаньяну откровенно лукавый взгляд. — Наверное, правило.

— Вы невероятно скромны, леди Джен, — сказал гасконец. — Мне же представляется, что вы — исключение…

— Хотите сказать, что все остальные шотландки — уродины?

— Хочу сказать, что там наверняка много красавиц, но вы их всех превосходите…

«И что мы за люди такие — представители мужского рода? — подумал он с мимолетными угрызениями совести. — едва расставшись с любимой женщиной, готовы язык чесать с первой встречной красоткой…»

— Вам все же следует поберечься, — сказала она вдруг. — Этот Вудсток — один из любимчиков герцога Бекингэма…

— То-то я и смотрю — ухватки у него… — сказал д'Артаньян понимающе. — Оскорбляет дам действием, а вместо того, чтобы за шпагу схватиться, как положено дворянину, стражей грозит…

— Я говорю вполне серьезно. Он человек злопамятный и мстительный. Мне беспокоиться нечего — в отцовском доме я буду под надежной защитой, но вы, сдается мне, человек здесь случайный и можете оказаться мишенью его мести…

— Дорогая леди Джен, — сказал д'Артаньян. — Вам известно, что такое гасконцы?

— Признаться, нет.

— Гасконцы — это, как бы французские шотландцы, леди Джейн, — сказал д'Артаньян уверенно. — Разве что не носят юбок. Во всем остальном же они ничем не уступают шотландцам… Позвольте вашу руку, лестница скользкая от ночной сырости…

Они спустились по широкой каменной лестнице к самой воде, и Джен уверенно повернула направо.

— Вот и моя лодка, — показала она. — спасибо вам, сэр Кастельмор… кстати, вы не в родстве ли с Кэстлморами из Йорка? Это очень почтенная и старая фамилия, с корнями, уходящими во Францию…

— Вполне может быть, — подумав, сказал д'Артаньян. — Кажется, кто-то из наших далеких предков в свое время уплыл в Англию с Вильгельмом Завоевателем… Во всяком случае, я об этом слышал не один раз…

— Ну, мне пора, — сказала Джен, протягивая ему руку. — спасибо вам, сэр Кастельмор. Если нанесете нам визит, я всегда буду рада вас видеть. Спросите дом лорда Гленданинга в Мэйль Энде, вам всякий покажет. Ну, а в Шотландии можно вообще спрашивать первого встречного, в любом уголке страны…

Глядя вслед отплывавшей лодке, д'Артаньян ощутил некий сердечный укол — о, легчайший, мимолетный, и не более того. И тут же забыл о случайном знакомстве — как ни нравились ему такие вот девушки, гордые и решительные, с кинжалом за корсажем, он, во-первых, был серьезно влюблен, а во-вторых, завтра же утром должен покинуть Англию, и, надо полагать, надолго…