Константин Паустовский - Бригантина, 69–70

Князь хмелеет, а они ждут условленного сигнала. Наконец тамада громко крикнул: «Подавайте нам красного вина!» Сваны потянули за веревку, раздался выстрел, и князь упал.

Убить гостя — величайшее преступление для сванов. Ушгульцы решились совершить его только ради своей свободы, возложив ответственность на все общество. Утверждают, это был единственный случай нарушения священного закона гостеприимства. И ушгульцы до сих пор искупают свою вину: во многих домах от Нового годе до петрова дня вы не найдете на столах ни сыра, ни молока. Несмотря на столь развитую в Верхней Сванетии в былые времена кровную месть, убийство всегда считалось здесь самым тяжким грехом.

Многое в Ушгуле связывается с именем царицы Тамары, жившей на рубеже XII и XIII столетий, во времена расцвета феодальной культуры в Грузии. В Верхней Сванетии существует несколько могил царицы Тамары, хотя она никогда там не бывала. Известно, что царица не поднималась в Сванетии выше Эцера. Князья Дадешкелиани считались ее потомками. В Ушгуле тоже имеется своя могила царицы Тамары и даже ее полуразрушенный замок. Замок-крепость стоит высоко над долиной Ингура на горном выступе. Остатки стены и башен красиво смотрятся на скале, возвышающейся над Ушгулом. В легендах и песнях образ царицы Тамары слился с образами многих других Тамар и даже вовсе не Тамар — с образом ее дочери Русуданы и Тамарами вплоть до Тамары Дадиани, жившей в XVII веке. Усыпальницей царицы считается та же церковь в селении Жабиан, где хранятся одежда и оружие князя Путы Дадешкелиани.

Хоть нам и не удалось побывать в этой церкви, зато мы попали в важнейший и интереснейший из археологических памятников Верхней Сванетии — в церковь Квирика и Юлиты. Проникнуть в нее всегда было так же не просто, как и теперь. За вход в церковь взималась плата. Размер платы колебался в различные времена в пределах от овцы до быка.

Пока мы поднимались в сопровождении ключаря по петляющей в лесу серпантине тропы, ведущей к церкви, я старался вспомнить все, что знал о церкви Квирика и Юлиты. Отец Мушни Хардзиани — Григор рассказывал, как тысячу лет назад сваны выбирали место для церкви. Было много споров, предлагались самые различные места. Тогда привязали к двум молодым и необученным бычкам бревно и пустили их. Бычки долго тащили за собой бревно, пока не поднялись по склону на вершину крутого контрфорса и не легли там на ровной скальной площадке. Рядом с площадкой оказалась крохотная зеленая поляна, тоже ровная. По три стороны от них обрывались почти отвесные стены. Тут и быть церкви, решили тогда старики.

Были и еще в моей памяти легенды об этой церкви. Почти все они связывались с ее ограблением. И всегда из этого ничего не получалось. Однажды два вора все-таки ограбили церковь. Набили мешки драгоценностями и решили уйти через перевал. Но поднялась страшная буря. Воры долго блуждали по горам и, совершив круг, замерзли почти у ворот каменной стены церкви Квирика. Или вот поинтереснее.

Случилось, один сван, по фамилии Шалиани, косил у царя имеретинского. Было там сто косарей, а он лучше всех. Дошли до Гегутского луга. Большой луг, и трава на нем высокая, самый лучший царский луг, «Ну, косари, — спрашивает царь, — сколько дней вам надо, чтоб выкосить такой луг?» — «За один день я выкошу этот луг», — говорит, выступая вперед, Шалиани. «Один?» — «Да, один, без всякой помощи. Но за это мне нужна большая награда». — «Хорошо, говорит царь имеретинский, — я дам тебе все, что ты пожелаешь. Но если не выкосишь, отрублю голову. Согласен?» — «Согласен».

Взял косу и выкосил весь луг за один день, от темна до темна.

И запросил он за это чудотворную икону Квирика и Юлиты. Что делать царю?! Отдал. Шалиани понес ее домой. Узнал о том мингрельский князь. По пути в Сванетию Шалиани проходил мимо его дома. Князь пригласил его в гости, хорошо встретил, а ночью послал к нему свою молодую и красивую жену. Застав их вдвоем, мингрельский князь должен был убить Шалиани, но он взял выкуп — икону. Когда Шалиани рассказал обо всем этом своему князю Дадешкелиани, тот собрал воинов и дерзким налетом ворвался к своему «благородному» соседу. Он отобрал чудотворную икону и увез в свой замок в Эцер. Но свободные сваны не могли примириться с тем, что их священной реликвией владеет князь. Некто Коселиани из Мулаха выкрал ее у Дадешкелиани. Князь бросился за ним в погоню и догнал Коселиани по дороге в Ушгул в одном сванском доме. Воины князя перевернули весь дом вверх дном, но иконы не нашли: сваны подложили ее под рожавшую женщину, где искать икону никому не пришло в голову.

Так чудотворная икона Квирика и Юлиты вернулась обратно в Вольную Сванетию, а роды Шалиани и Коселиани навечно получили право бесплатного допуска к Квирику. Им не надо было уже пригонять быка, чтоб помолиться, принести присягу или дать клятву.

У сванов были основания фанатически охранять свои религиозные и исторические ценности, хранящиеся в их скромных базиликах. Они действительно довольно часто исчезали или подменялись другими. В 1895 году, например, монастырь Квирика и Юлиты посетила знатная персона — графиня Уварова. Ее сопровождал один из князей Дадешкелиани.

Высокая гостья писала книгу о древних иконах. Главную цен ность книги составили фотографии икон, сделанные сопровождающим графиню фотографом. Так эта русская аристократка не посовестилась просто украсть кое-что. Она вывезла из церкви Квирика и Юлиты драгоценный ковчег для креста золотой византийской работы IX–XI веков.

А вместо него графиня Уварова подсунула дрянной медный ковчежек, новенький и блестящий. Сваны сделали для нее исключение, доверили высокопоставленной гостье рукописное Евангелие VIII–IX столетий, которое графиня умоляла дать ей на время для научного исследования. Она даже написала своей холеной ручкой расписку. Но рукописная книга так и не вернулась в Сванетию.

Помнил я также от Ковалевского, [20] Борис Ковалевский Страна снегов и башен. «Прибой», 1930. что номинальная ценность сванских реликвий сильно преувеличена, что вместо золота он встречал здесь лишь позолоту, вместо драгоценных камней — самоцветы и т. д. Когда в первые годы революции в Сванетии нашлись люди, предлагавшие продать все эти ценности и употребить вырученные деньги на нужды сванов, то золота и серебра оказалось в сванских церквах так мало, что не стоило и затевать такую операцию. Слава богу, она не осуществилась, вмешались советские власти Тифлиса и категорически запретили трогать эти исторические ценности. Оценивать серебряные иконы IX–XII веков по весу могло прийти в голову только людям, не имеющим ни малейшего представления об истории и культуре Сванетии.