Станислав Иродов - Мангуп (СИ)

Александра окружала плотная стена вестиаритов. Постепенно, телохранителям удалось оттеснить врагов от князя. Тогда Александр вложил в петлю на поясе окровавленный меч, поднялся выше по склону и осмотрелся. На востоке небо светлело. По всему кладбищу шёл бой. Кровь заливала камни могил, тела сражённых падали на тех, кто уже давно был мёртв. Смерть притягивала к себе всё новые жертвы.

Внезапно, сверху с правого фланга раздался мощный крик сотен глоток: «Александр!!!». Вся масса дерущихся вздрогнула, и стала медленно перемещаться к стене первой линии обороны. Это Теодорик, во главе одетого в броню отряда, снятого с Воротной стены, ударил сверху во фланг туркам. Теснимые к стене османы сражались отчаянно, но задние уже не напирали на передних, так как именно в тыл врагу нацелен был удар Теодорика.

Постепенно, феодоритам удалось переломить ход боя. Смятение овладело врагами. А когда солнечные лучи осветили всю картину сражения, и турки поняли, что почти окружены, то не выдержали и побежали. Но калитка была узкой. Через неё могли одновременно пройти лишь два человека. Турки прыгали со стены, ломая ноги, катились вниз по крутым склонам, а вслед им летели тучи стрел, и тела врагов устлали весь Кожевенный овраг.

Георгий Мораки вместе с Асхаром Ахболатом, ведущим за уздечку боевого коня, оба с окровавленными мечами, подошли к Александру.

– Князь, обрати внимание: сзади нас обстреливают из луков.

Александр взглянул на некрополь, и увидел, как блестящими чёрточками, пронизывая утренние лучи солнца, летят стрелы. Падали воины, поражённые в спину.

– Асхар, дай команду твоим конным отрядам окружить некрополь. Георгий, поверни отряд. Пусть прикроются щитами. Ударь по некрополю. Уничтожь врага. Теодорик сам справится с турками и закроет калитку.

Асхар вскочил на коня, и вскоре длинная лента всадников, минуя каменные памятники некрополя помчалась вдоль склона, чтобы замкнуть кольцо вокруг неприятеля. Мораки развернул войска, и по его команде воины опять вошли в город мёртвых, обильно политый свежей кровью.

Наконец, последний турок внутри города пал под ударами алебард. Калитка во внешней стене вновь была заперта. Теодорик подошёл к Александру.

– Это действительно измена, – сказал он. – Наша стража на стене у калитки уничтожена стрелами, выпущенными сзади. Стража у самой калитки убита ножами в спину. Монахи в монастыре перерезаны во сне.

– Знаю. Кажется, удар в спину Феодоро нанесли иудеи.

– Хазары? Караимы?

– Это надо разбираться.

– И хазары-иудеи, оставшиеся в Готии после разгрома Хазарского каганата русским князем Святославом в 956 году, и караимы, и евреи, высланные из Византии, так называемые наследники 12 колен Израилевых, проповедуют иудаизм, в котором каждый нееврей приравнивается к скоту. Мы для них скот,– сказал Теодорик.

– Кто изменил, пусть расследует Ботман Мимир. Плохо, если все они вместе. Очень плохо. Ведь именно иудеи – финансовая и торговая верхушка страны.

– Интересно, а армяне причастны?

– Пока таких данных нет, и, надеюсь, не будет,­- ответил князь.

К полудню, когда солнце уже почти достигло апогея, во дворец к Александру прибыли с докладом Арваниди Кириакос, Георгий Мораки, Асхар Ахболат и Ботман Мимир

– Князь, вторая наружная стена турками оставлена и занята нашим отрядом. Иудеи, обстреливавшие наши войска с тыла, частично уничтожены, а большей частью заарканены,– доложил Асхар Ахболат. – Вот только остальные евреи….

– Что, остальные евреи?

– Они все вместе с семьями и малыми детьми собрались на Безымянном мысу и требуют освободить захваченных мужей, детей и братьев, а иначе, грозятся совершить массовое самоубийство, прыгнув со скалы.

– Что, прямо все вместе? Сколько их?

– Больше тысячи.

– Теперь у Безымянного мыса есть имя: Мыс Вызова иудеев. Ладно, подождём,– сказал Александр. Потом обратился к Ботман Мимиру:

– Взятых с оружием пытать. Выяснить все ступени заговора: лиц причастных, цель восстания, методы связи с врагом. Вечером мне доложить. А те, кто на мысу, пусть ждут. Буду думать.

Потом докладывал Мораки, а князь слушал молча, лишь изредка прерывая докладчика.

Вечером после ужина, когда солнце село, князь за закрытыми дверями выслушал Ботмана Мимира. Потом поднялся наверх, вошёл в комнату жены.

– Ты почему такой мрачный? Ведь мы отразили турецкую атаку?

– Более трёхсот человек погибло! Нам изменили евреи. Это почти две тысячи человек. Ещё одна такая победа, и у нас не останется защитников.

За окнами заливались соловьи. Александр сел на кровать. София подошла к нему, обняла за голову, а он нежно обнял её живот, в котором зрела маленькая жизнь, и улыбка на миг тронула его осунувшееся лицо.

– Странно, идёт смертельная война, а сотни тысяч птиц вокруг города живут своей параллельной жизнью. Птенцы уже давно вылетели. Птицы пищат из каждой щели в крыше, с каждого дерева. – София замолчала. Трели соловьёв, аромат трав за окном стали ещё громче, ещё острее. – Как там евреи? Ты собираешься удовлетворить их требования? Тебе не жалко их детей?

– Мне сейчас жалко свой народ. Тех, кто в городе, а это почти 15 тысяч человек, и тех, кто остался в долинах. Что его ждёт? Жизнь свободного человека, или существование раба? Мне совсем не жаль торгашей, которые решили заработать на жизни моего народа, продав его в вечное рабство. И мне не важно, евреи они или христиане.

Утром Александр велел казнить всех тех иудеев, которых поймали с оружием в руках. Их отвели на край обрыва и столкнули вниз со скалы. Не все погибали сразу. Те, кто падал на тела казнённых ранее, лежали внизу живыми, с поломанными костями. Их крики целый день доносились из пропасти. Были казнены также некоторые схваченные руководители восстания.

После этого акта Александр сел на коня и приблизился к толпе иудеев, столпившихся на краю пропасти. Вестиариты вокруг него образовали каре, обращённое к восставшим иудеям. Громкий голос князя разлетелся по всему плато.

– Евреи! Вы были моим народом. Вам принадлежали торговые суда, значительная доля богатств и имущества нашей страны. Вы не были ограничены в правах, но встали на путь предательства, на путь измены. Ваши раввины решили заработать на крови своих соотечественников. Это ваш выбор. И теперь вы вправе прыгнуть с этого утёса вместе со своими детьми и жёнами. Я казнил тех, кто с оружием в руках выступил против Феодоро. Это справедливо. Среди вас ещё укрываются некоторые организаторы кровавого побоища. Они достойны смерти. Но я не хочу больше никого убивать, поэтому, отпускаю вас всех. Идите к туркам, вашим хозяевам. Служите им так же неверно, как служили мне. Перед вами выбор: жить или умереть. Делайте его! И пусть Вас судит ваш Бог!