Луиджи Мотта - Сборник Красный оазис

Очутившись на дворцовом крыльце, Минг гордо выпрямился и с наслаждением развалился на подушках паланкина, думая: «Кажется, я отверчусь от бамбуковых палок».

И приказал нести себя на дачу в Хонан, чтобы немного отдохнуть от всего пережитого.

Пей-Хо прекрасно выспался и отдохнул. И на другое утро доктор сказал своим друзьям, что опасность миновала. Дело в том, что он боялся, как бы у Пей-Хо не произошло расстройства мозговой деятельности от внутреннего кровоизлияния при сильном сжатии мускулов шеи и расположенных там кровеносных сосудов.

Повешенный был поражен больше всех. Проснувшись, он ощупал себя с ног до головы, посмотрелся в зеркало. Он не мог поверить, как можно жить, провисев полчаса на виселице.

В тот же день он подробно ознакомил Перкинса с расположением Латронских островов, с численностью пиратов, их вооружением и структурой «Водяной Лилии», главная квартира которой была на острове Ванг-Му. А также повторил свое обещание быть лоцманом предполагаемой экспедиции.

Уверенный в помощи и преданности Пей-Хо, капитан не терял ни минуты. Оставив его с сэром Артуром, он отправился к губернатору поделиться этими драгоценными сведениями, не называя их источника. От себя Перкинс прибавил, что принц Конг, по-видимому, не станет препятствовать экспедиции, и предложил свои услуги, чтобы участвовать в ней.

Губернатор с радостью принял его предложение, потому что Перкинс считался лучшим моряком Дальнего Востока. Кроме того, его шхуна была прекрасно вооружена. В тот же вечер он назначил военный совет из морских и сухопутных офицеров, где решили начать действия, как только станет известно, что принц Конг согласен на экспедицию. Это было необходимо, чтобы не создавать конфликта с китайским правительством.

Довольный и веселый, вернулся Перкинс на дачу отдохнуть перед поездкой в Кантон. В Кантоне он думал поторопить Минга и рассчитаться по многим денежным делам с господином Лаутерсом.

Попросив сэра Артура подготовить «Молнию» к экспедиции, он распорядился перевести ее на рейд Лин-Тао, в нескольких милях от Гонконга, чтобы вовремя присоединиться к эскадре англичан.

Так прошло три дня. Пей-Хо выздоровел, и Перкинс взял его с собой в Кантон. Поселились, по обыкновению, в английской фактории, причем Пей-Хо жил в номере Перкинса и не выходил на улицу, а Перкинс разыскал Лаутерса и рассказал ему все, что произошло за последнюю неделю.

Но Лаутерс скептически покачал головой.

— Видите ли, друг мой, — объяснил часовщик, — все это было бы прекрасно, но я боюсь, что я слишком прав, не разделяя ваших восторгов.

— Что вы хотите сказать?

— Разве вы ничего не заметили?

— Я причалил к английской набережной и никого не видел.

— Вот то-то и есть. Если бы вы очутились в порту, вы бы заметили, как возбужден народ. А это не предвещает ничего доброго.

— Неужели они уже знают о наступлении революционеров?

— Вероятно. Слухи распространяются с быстротой телеграфа. Но вы прекрасно понимаете, что для китайских властей ужас, внушаемый наступлением Тай-Пингов, может быть предлогом, чтобы отдать нас на растерзание толпы.

Перкинс недоверчиво пожал плечами.

— Вы прекрасно знаете, что принц Конг — наш союзник.

— Но я знаю, что для завоевания народных симпатий он может разрешить разгромить европейский квартал, а потом с тысячами извинений рассчитается с нашим правительством и уплатит за все убытки.

— Что же вы намерены предпринять?

— Уехать завтра утром в Гонконг.

— И вы уже предупредили мадам Лаутерс?

— Да, отчасти. Я сказал, что мне надо съездить по делам в Гонконг, где меня могут задержать недели на две. Тогда она изъявила согласие ехать со мной.

— Великолепно. Едем на рассвете.

— Как! И вы с нами?

— Конечно. Я приехал повидаться с Мингом. Он, верно, на даче. К вечеру я возвращусь, и затем я к вашим услугам.

Лаутерс дружески обнял капитана.

— Дорогой мой Перкинс! Будь я один — я был бы спокойнее. Но у меня прелестная жена, согласившаяся разделить мою жизнь вдали от родины. Я не могу рисковать ее жизнью. Разве вы не знаете, что китайский закон воспрещает женам европейцев жить в Кантоне и других портовых городах? Благодаря личным симпатиям власти пока не придирались. Но в такую тревожную минуту каждый пустяк может вызвать серьезные осложнения.

— Да, вы правы. Бегу к Мингу. А вы укладывайтесь, чтобы ничто не задержало вас с женою.

С этими словами капитан поднялся к себе, забрал Пей-Хо и отправился на лодке в Хонан.

Пересекая рейд, Перкинс заметил царившее в порту волнение. Лаутерс верно угадал настроения. Гребцы Перкинса были индусы, и встречные китайцы-рыбаки не раз посылали им брань и угрозы.

Но Перкинса было трудно испугать. Он спокойно продолжал путь и скоро пристал к кокетливой пристани дачи Минга.

Мандарин встретил его с распростертыми объятиями. Вице-король загадочно молчал, поэтому он не мог сообщить ничего нового, но по-прежнему уверял, что принц смотрит на экспедицию доброжелательно. Минг прибавил, что губернатор Гонконга мог бы и не ждать, потому что правительство будет благодарно Англии за разгром пиратов — союзников повстанцев.

Впрочем, Минг был так заинтересован в десанте, что мнение его не могло быть беспристрастным. С глубоким ужасом видел он, как летит время и что до срока остается только восемь дней.

Перкинс был куда объективнее и хладнокровнее. Он не вполне полагался на Минга. Но он с присущей ему британской гордостью возмущался, что надо ждать разрешения китайских властей, чтобы сводить свои счеты с пиратами. Поэтому Мингу почти удалось его переубедить.

— А все-таки, — сказал Перкинс, прощаясь, — раз наша экспедиция не может состояться раньше чем через двое суток, я очень прошу вас послать мне нарочного с письмом, если будут новости из дворца или относительно наступления Тай-Пингов.

— Можете на меня положиться, — ответил Минг. — Как жаль, что я не могу участвовать в экспедиции. Но при теперешних обстоятельствах я не могу выехать из города. Служебные обязанности слишком связывают меня. Иначе бы…

Но тут неустрашимый председатель подавился собственным языком. Он узнал сидящего в лодке Пей-Хо. Слыша воинственные речи председателя, пират глянул на него с нескрываемой насмешкой, и под его взглядом Минг припомнил пережитые на даче Перкинса страхи.

— Здоровайтесь, — рассмеялся англичанин, видя, что судья и осужденный узнали друг друга. — Вы ведь старые друзья. А это — человек, вернувшийся из могилы.

— Неслыханно. Фантастично, — бормотал Минг, поднимая руки к небу. — О друг мой, если вы не привезете мне Чу живым или мертвым, это будет значить, что вы меня совсем не любите.