Корнаро Луиджи - Как Жить 100 Лет, или Беседы о Трезвой Жизни Рассказ о себе самом Луиджи Корнаро (1464-1566 гг.)

Универсально принято, что привычка (обычай), со временем, становится второй природой, вынуждая людей использовать ее, хорошую ли плохую, к которой они были приучены; фактически, мы видим привычку, во многих случаях, получающую господство над разумом. Это так бесспорно верно, что добродетельные мужчины, дружа с испорченными компаниями, часто падают в тот же самый порочный круг жизни. Принимая во внимание и рассматривая все это, я решил написать о недостатке несдержанности в еде и питье.

Теперь, хотя все согласны, что несдержанность – родитель ненасытности, а трезвое проживание отпрыск воздержанности; все же, вследствие власти обычая, первое считают достоинством, а последнее – как скупость и жадность; и очень много мужчин ослеплены и опьянены до такой степени, что они приходят к возрасту сорока или пятидесяти, обремененными непонятной и болезненной немощью, которая превращает их в дряхлых и никуда не годных; тогда как, если б они жили воздержанно и трезво, они по всей вероятности были крепкими и энергичными, к возрасту восемьдесят и вверх. Чтобы исправить это положение дел, необходимо чтобы мужчины жили согласно простоте продиктованной природой, которая учит нас быть довольными немногим, и приучать себя есть не больше, чем абсолютно необходимо для поддержания жизни, помня, что все излишки причины болезни и ведут к смерти. Сколько моих друзей, мужчин самого прекрасного разума и самого любезного расположения, как я заметил сошли в могилу в расцвете их мужественности из-за невоздержанности и переедания, кто, будь они умеренными, должны были теперь жить, и украшать общество, и чьей компанией я должен был наслаждаться с таким большим удовольствием, как с беспокойством я теперь лишен этого.

По порядку, стало быть, чтобы положить конец столь большому злу, я решил, в этой короткой беседе, продемонстрировать, что несдержанность – злоупотребление которое может быть удалено и, что полезным старообразным трезво проживанием можно заниматься и в его имении; и я это предпринимаю с большой легкостью, так же как и много молодых людей наилучшего разума вынудивших меня в этой необходимости по причине, что большинство из их родителей, умерли в середине жизни, в то время как я остаюсь таким здоровым и крепким парнем в возрасте восьмидесяти одного года. Эти молодые люди выражают сильное желание достигнуть того же самого возраста, природа не запрещает нам желать долговечности; и старость, будучи, фактически, тем возрастом жизни в котором благоразумие может быть лучше всего осуществлено, и плоды труда всех других достоинств, которыми обладают с наименьшим количеством оппозиции (сопротивления), чувства тогда так подчинены, что человек, отдает себя полностью рассуждениям. Они умоляли меня позволить им знать метод, преследуемый мной и достигнутый; и затем находя их намерение столь похвальными поиска, я решил обсудить этот метод, чтобы он был полезным, не только им, но и всем тем, кто желает внимательно рассмотреть эту беседу.

В связи с этим я приведу свои причины отказа от несдержанности и поиска себе прибежища в трезвом курсе жизни, и объявляю свободным найденный мной с этой целью метод, и затем покажу хороший эффект на мне; откуда будет видно, как легко удалить злоупотребление свободным проживанием. Я закончу, показывая много удобств и благословений от умеренной жизни.

Я говорю, что тяжеловесный поезд немощи сделавший большое вторжение в мою конституцию, был моим побуждением отказа от несдержанности, что касается слишком свободной еды и питья, которыми я увлекался, да так, что в результате этого мой желудок стал расстроенным, и я перенес большую боль от колики и подагры, сопровождавшихся до такой степени, что было все еще хуже, почти непрерывная медленная лихорадка (бруцеллёз), живот вообще в плохом состоянии и бесконечная жажда. От этих нарушений нормальной работы лучший исход, о котором я должен был надеяться, была смерть.

Находя себя, по этой причине, между моими тридцать пятым и сороковым годом при таких несчастных обстоятельствах, и попробовавший все, о чем можно было думать, чтобы освободить себя, но зря, врачи дали мне понять, что остался единственный метод взятия верха над моими жалобами, если я решу использовать эго, и терпеливо упорно продолжу заниматься им. Я должен был жить строгим трезвым и правильным образом жизни, который будет иметь самую большую эффективность; и это о чем я мог убедиться самостоятельно, после, моих нарушений нормальной работы я стал немощным, хоть и ослабленный столь сильно, но правильный образ жизни мог бы все еще оздоровить меня. Они далее добавили, что, если я сию же минуту не внедрю этот метод строгого образа жизни, я не должен рассчитывать на получение выгоды от него через несколько месяцев, и что еще немного, и я должен буду подчинятся зову смерти.

Эти аргументы произвели на меня такое впечатление, что, я был умерщвлен, вдобавок к тому же, и мыслью о смерти в расцвете сил, хотя в то же самое время постоянно мучался различными болезнями, я немедленно решил избежать сразу и болезни и смерти, найти себе прибежище непосредственно в правильном курсе жизни. На вопрос, какими правилами я должен руководствоваться, они сказали мне, что я должен только использовать пищу, твердую пищу или жидкость, ту, которая вообще предписана больным людям; и обоих экономно. Эти указания, говоря правду, они дали мне прежде, но я был нетерпелив относительно такого ограничения и ел, и пил свободно те продукты, которых я желал. Но, когда я однажды твердо решил жить трезво и согласно велению разума (голосу рассудка), чувствуя, что так сделать была моя обязанность как человека, я вступил в этот новый курс жизни с таким большим количеством решительности, что ничто с тех пор не было в состоянии отклонить меня от него. Последствием было, что через несколько дней я начал чувствовать, что такой курс был хорошо согласован со мной; и, придерживаясь эго, я оказался меньше чем через год (некоторые люди, возможно, не будет верить этому), полностью освобожденным от всех моих жалоб.