Владимир Ковтун - Полет дракона

– Без ветра и трава не колышется. – Вежливо, поговоркой, ответил Юань.

Между тем, интерес присутствующих к гостям возобновился, и философы снова забросали их вопросами. Вопрошающих интересовало все: от государственного и военного устройства Хань, до мелких деталей быта ее жителей.

Беседа перемежалась новыми вспышками бурных философских страстей. Ученики Сократа были людьми весьма образованными, и щедро украшали свои суждения цитатами и поэтическими отрывками.

Когда речь зашла об Искандаре {139} 139 Персидское звучание имени Александр. Великом, один из присутствующих, молодой парфянин, с пламенеющим взором, прочитал отрывок из хвалебной оды великому завоевателю:

Поверг врагов, завистников своих,

Забрал богатства их и земли их!

Удвоил и утроил он предел,

Земель ему доставшихся в удел {140} 140 Навои «Стена Искандара». Восточно-иранский эпос того времени дошел до нас в поэтической передаче двух гениальных поэтов древности Фирдоуси и Навои. !

- Ну, чем вы восхищаетесь? – Не выдержала, молчавшая до сей поры Ли-цин. – А, кто измерит моря слез, пролитые матерями убитых? Кто вернет детям их отцов? Загляните в глаза такому ребенку, и спросите его, что он скажет о величии человека, убившего его отца? Об этом ваш Искандар думал?

- Вот суждение, достойное умудренного опытом старца, или... женщины с чутким и страдающим сердцем, не в обиду вам будь сказано! - Заметил седобородый наставник.

- Да! – Поддержал его один из учеников. - Справедливости ради, следует сказать, что брахманы Инда говорили Великому то же самое:

Сказал брахман: «О, властелин-мудрец!

Всем одарил тебя благой творец.

Ты, словно солнце, разумом сияешь.

Что не избегнуть смерти нам, ты знаешь.

Что ж ты возжаждал мир завоевать,

Войн ядовитым воздухом дышать?!

Умрешь – твоя десница все утратит

И враг плоды трудов твоих захватит.

Зачем ты страшной тяготой такой

Обременился? Где он – разум твой? {141} 141 Фирдоуси «Шах-наме»

- Как вы полагаете, - спросил Юань наставника – изменится ли положение вещей в будущем? Или мы обречены, вечно плестись дорогой, залитой кровью невинных людей?

- Отвечу и я вам музыкальным слогом…. – И, подняв голову, седобородый старец звучным голосом произнес:

Добро, когда народам мир даря

В союз вступают славных два царя.

И, не пуская на порог раздор,

Решают полюбовно каждый спор.

Когда цари согласие найдут,

Народы их довольством расцветут.

Два нищих, крепких дружбою своей,

Не выше ль двух враждующих царей? {142} 142 Навои. «Стена Искандара».

И, закончив, с доброй улыбкой посмотрел на своих гостей:

- И кто знает, друзья, может быть, ваш полет на Запад, положит начало новым отношениям между народами?

- Или новой большой крови…. – С сомнением проворчал кто-то.

- А вот это уже будет зависеть от всех нас! - Ответил наставник.

Беседа продолжилась далеко за полночь.

- Вот уж не думала, что поиски утонченной истины могут иметь вид базарной потасовки! - Сказала Ли-цин, когда они остались вдвоем с Юанем.

Юань засмеялся:

- Да! Выглядит это забавно! Хотя, вспомни, что сказал их наставник: «такие огненные вопросы нельзя обсуждать иначе, как со всей страстью души». Может быть, в этих словах и скрывается объяснение столь бурного проявления чувств.

- Какие же мы с ними разные…. – Вздохнула Ли-цин.

- И такие похожие. – Ответил Юань.

Еще через день они покинули Апамею, и в сопровождении эскорта из двадцати всадников направились в Ктесифон.

Посольский отряд Ли двигался на юго-запад. Ханьцы шли по древней земле современного Ирана, Ирака и Сирии, через знаменитый Дура-Эвропос в Антиохию – город, основанный на левом берегу реки Оронты, в десяти километрах от места ее впадения в Средиземное море.

Им пришлось преодолеть отроги Копет-Дага и перевалы Загроса.

После распада колоссальной империи Александра Македонского возникло несколько государств, среди которых особой мощью и размерами выделялось царство Селевкидов (конец 4-го – начало 3-его века до н.э.). В его состав вошла Мидия, Персида, Сузиана, Парфия и Бактрия.

Северная Месопотамия, Вавилония и Северная Сирия составляли основную экономическую силу царства. Процветанию способствовали плодородные долины Месопотамии, сирийские пшеница и строевой лес, скотоводство и выгодное расположение на перекрестке торговых путей.

Одно только перечисление нескольких селевкийских городов, чья древность восходит к библейским временам, вызывает священный трепет у человека, неравнодушного к истории: Пальмира, Дамаск, Сидон, Библ, Иерусалим.

Однако, спустя полтора столетия, в результате внутренних противоречий и народных восстаний, Парфия и Бактрия выделились в самостоятельные государства, и царство Селевкидов значительно сократилось в своих размерах.

Если Читатель посмотрит на карту Древнего мира времен путешествия наших героев, то увидит, что Селевкиды, по территории которых они шли, оказались зажатыми между двумя гигантами: с моря -Римом и с северо-запада - Парфией, что и привело, в конце концов, к их гибели.

Посольская миссия сложна во все времена. Тем более трудной, она была более двух тысяч лет тому назад, в регионе, который и поныне продолжает бурлить тяжелыми, вулканическими страстями.

Вместе с ханьцами шли и парфяне. Купцы и дипломаты. Шли по своим торговым и переговорным делам. Были еще несколько человек, которые сразу же приковали к себе внимание Ли: римляне. Они направлялись из Ктесифона в Египет. Одетые, поверх туник, в традиционные тяжелые тоги, они держались надменно и особняком. В Хорезме ханьцам не удалось близко познакомиться с гостившим там римлянином, и потому здесь они вызывали у них особый интерес.

Один из них первым подошел к Ли и, глядя на него в упор, бесцеремонно спросил:

- Откуда идете?

- Из Хань. – Ответил Ли.

- Не знаю такой. Зачем идете?

- В Рим, для переговоров.

- Что вам нужно от Рима?

Ли, не привыкший к подобному обращению, помедлил с ответом прежде, чем сдержанно сказал:

- Хотим торговать.

- Многие хотят торговать с Римом. Есть чем?

- Есть! – Так же коротко ответил Ли.

- Похоже, мы идем в страну очень невоспитанных людей. – Сказал он позднее Фэю.

Римлянина звали Авл, и на следующий день он опять подошел к Ли.

- Я вижу, ты не владеешь латынью. Для переговоров это плохо. Пока мы идем вместе, я буду тебя учить.

Несмотря на то, что от общения с Авлом у Ли оставалось ощущение того, что с него живьем снимают кожу, он согласился.

Авл обладал несомненными талантами педагога, а Ли – ученика, и через некоторое время для него начали приоткрываться тайны латыни.