Филиппа Грегори - Дочь «Делателя королей» (ЛП)

Она поворачивается к пышно украшенному алтарю. Я вижу невысокую фигуру, стоящую рядом с отцом: принц Эдуард. Перед ним стоит епископ с раскрытым требником.

— Иди, — говорит злая королева. — Это твой первый шаг, я буду направлять все остальные.

Она берет меня за руку и ведет к нему.

Мне четырнадцать лет. Я дочь уличенного в предательстве изменника, за чью голову назначена награда. Я буду помолвлена с мальчиком на три года старше меня, сыном самой страшной женщины, которую когда-либо видела Англия, и в обмен на этот брак отец снова откроет этой волчице ворота Англии. С этой минуты я должна буду называть это чудовище матерью.

Я оглядываюсь на Изабель, она кажется такой далекой. Она пытается улыбнуться ободряюще, но ее лицо кажется напряженным и бледным в сумраке собора. Я вспоминаю, как она говорила мне перед своей первой брачной ночью: «Не уходи». Я шепчу ей эти слова, а потом поворачиваюсь и иду к отцу, чтобы выполнить его приказ.

Амбуаз, Франция, зима 1470

Я не могу поверить во все, что происходит со мной. Я просыпаюсь рядом с Изабель в холодном свете зимнего утра и некоторое время рассматриваю каменные стены, увешанные гобеленами, чтобы напомнить себе, где я нахожусь, как далеко мы уехали от Англии, и о моем невероятном и ослепительном будущем. Тогда я снова говорю себе: я Анна Уорик. Я помолвлена с принцем Эдуардом Ланкастером. Я принцесса Уэльская, пока жив старый король, и я стану королевой Анной Английской после его смерти.

— Опять ты бормочешь, — сердито говорит Изабель. — Бормочешь, как сумасшедшая старуха. Замолчи, не будь смешной.

Я плотно сжимаю губы, чтобы заставить себя молчать. Это мой ежедневный ритуал, почти молитва. Я не могу начать день, не перечислив всех изменений в моей жизни. Без моих ожиданий, моих невероятных надежд я не смогу начать день. Я открываю глаза и вижу, что нахожусь в одной из лучших комнат прекрасного замка Амбуаз. В этом замке мы гости человека, который когда-то был нашим самым злейшим врагом. Теперь Луи, король Франции, стал нашим первым другом. Я обручена с сыном злой королевы и спящего короля, и теперь я должна всегда называть ее Леди Мать, а короля Генриха — Его Величество Отец. Изабель не станет королевой Англии, а Джордж не будет королем. Она станет моей старшей фрейлиной, а я буду королевой. Возможно, это случится скоро: отец уже высадился в Англии, взял Лондон и выпустил из башни спящего короля Генриха. Он вывел его к горожанам и провозгласил, что король Англии вернулся к своему народу и восстановлен на престоле. Люди приветствовали его. Недоверчиво и осторожно, здесь, во Франции, мы учимся праздновать победу Ланкастеров, говорить «наш Дом», имея ввиду красную розу, отвергая все прежние привязанности нашей жизни.

Королева Елизавета, в ужасе от нескрываемой вражды моего отца, бежала в святилище вместе с матерью и дочерями, беременная новым ребенком, брошенная мужем. Сейчас уже не важно, будет ли у нее мальчик, девочка или выкидыш, потому что Джордж никогда не сядет на трон Англии, будущее Дома Йорков полностью разрушено. Она молится за свою жизнь в церковном убежище, а ее муж, красавец и некогда могучий король Эдуард, наш бывший друг и герой, бежал из Англии, как трус, в сопровождении брата Ричарда и полудюжины дворян, и теперь прячется где-то во Фландрии. В следующем году отец пойдет туда войной. Он будет охотиться за ними и убьет, как преступников там, где их найдет.

Королева, такая красивая в дни своего триумфа, такая непреклонная в своей ненависти к нам, вернулась туда, откуда пришла нищей вдовой без каких-либо надежд. Я была бы рада отомстить ей за тысячи обид, причиненных мне и Изабель, но я не могу не думать, как она сможет пережить роды в темных каморках святилища Вестминстерского аббатства, и выйдет ли она оттуда вообще?

На этот раз отец рассчитал все правильно, и выиграл Англию. Джордж поддерживал его в ходе всей компании, несмотря на обвинения в предательстве Дома Йорков, и отец выполнил все обещания, что дал ему. Мы с принцем Эдуардом приедем в Лондон, как только поженимся, мы ждем разрешения папы на наш брак. Мы присоединимся к английскому двору как молодые супруги, и будем там провозглашены принцем и принцессой Уэльскими. Я буду состоять при королеве Маргарите; она стала моим проводником и наставником. В королевский гардероб снова пошлют за горностаями королевы Елизаветы, только на этот раз ими обошьют мои платья.

— Заткнись! — повторяет Изабель. — Ты опять говоришь сама с собой.

— Я не могу поверить. Я не могу понять, — отвечаю я. — Я должна говорить это снова и снова, чтобы заставить себя поверить во все происходящее.

— Ну, скоро ты будешь бормотать в постели рядом со своим мужем, и посмотрим, понравится ли ему просыпаться рядом с сумасшедшей женой, — жестко обрывает она меня. — Тогда я смогу нормально спать по утрам.

Вот это реальная угроза, я замолкаю. Я каждый день вижу своего жениха, когда он приходит во второй половине дня, чтобы провести время со своей матерью, а так же за ужином. Он берет ее за руку, а я иду за ними. Она королева, а я всего лишь будущая принцесса. Он на три года старше меня, и, наверное, поэтому ведет себя так, словно не интересуется мной вообще. Должно быть, он думал о моем отце с той же ненавистью и ужасом, с каким научили нас думать о его матери; возможно, поэтому он так холоден ко мне. Возможно, поэтому я чувствую, что мы по-прежнему чужие, почти враги.

У него, как у матери, светлые волосы с медным отливом, круглое лицо и ее маленький порочный рот. Он сильный и гибкий, его воспитали, чтобы скакать верхом и сражаться; я знаю, он обладает мужеством, и люди говорят, что он хороший боец. Еще ребенком он уже побывал на полях сражений; возможно, это закалило его, но не стоит ожидать, чтобы он чувствовал привязанность к дочери своего злейшего врага. О нем рассказывают, что это именно он приказал обезглавить рыцарей Йорков, которые охраняли его отца, хотя именно они уберегли старого короля от опасности во время сражения. Никто не разуверил меня в правдивости этих слухов. Но, может быть, это моя вина — я не спрашивала никого при дворе моей свекрови, действительно ли этот мальчик мог дать такой убийственный приказ. Я не смею спросить свекровь, действительно ли она попросила своего семилетнего сына вынести смертный приговор двум вельможам. Я никогда ни о чем ее не спрашиваю.

Его лицо всегда замкнуто, глаза скрыты тенью ресниц, и он редко смотрит на меня, он всегда смотрит в сторону. Когда кто-либо заговаривает с ним, он опускает глаза, как будто не доверяет им. Только с матерью он иногда обменивается взглядами, только она может заставить его улыбнуться. Словно он доверяет не себе, а ей.