Филиппа Грегори - Дочь «Делателя королей» (ЛП)

— Он прожил всю жизнь, зная, что люди не признают его прав на престол, а некоторые даже отрицали, что он является сыном своего отца, — сообщает мне Изабель. — Все считали его сыном герцога Сомерсета, фаворита.

— Этот слух пустил наш дед, — напоминаю я ей. — Чтобы опозорить ее. Она сама мне так сказала. Поэтому она приказала выставить его голову на пике на стене в Йорке. Она говорит, что быть королевой, значит столкнуться с постоянной клеветой, и что рядом не будет никого, чтобы защитить тебя. Она говорит…

— Она говорит! Она говорит! А кроме нее никто больше не говорит? Ты все время бредишь ею, как кошмарами в детстве. — напоминает Изабель. — Раньше ты просыпалась с криком, потому что к тебе приходила волчица и пряталась в сундуке около кровати. Ты просила обнять тебя крепко-крепко, чтобы она не смогла забрать тебя. Смешно, что в конце концов ты повторяешь каждое ее слово и обручена с ее сыном, совсем позабыв обо мне.

— Я не верю, что он хочет жениться на мне, — отчаянно выкрикиваю я.

Она поживает плечами. Сейчас Изабель ничему не удивляется.

— Скорее всего, нет. Вероятно, ему приказали, как и всем нам. Но, может быть, тебе повезет больше, чем мне.

Иногда он смотрит на меня, когда я танцую с дамами, но в его взгляде нет восхищение, нет тепла. Он смотрит так, словно читает мои мысли и собирается судить меня. Как будто я головоломка, которую предстоит решить. Фрейлины королевы говорят мне, что я красивая: немного напоминаю королеву в юности. Они хвалят мои вьющиеся каштановые волосы, голубые глаза, гибкую фигуру и розовый цвет кожи; но он никогда не говорит ничего, что заставит меня поверить в его любовь.

Иногда он катается с нами. Когда он едет со мной, он ничего не говорит. Он хорошие всадник, не хуже Ричарда. Я смотрю на него и думаю, что он красив. Я стараюсь улыбаться ему, пытаюсь завязать разговор. Я была бы рада, что мой отец выбрал мне мужа, близкого по возрасту, такого привлекательного и величественного в седле. И он будет королем Англии. Но его холодность делает его неприступным.

Мы разговариваем каждый день, но совсем немного. Я всегда нахожусь под присмотром его матери, и если я говорю первое, что приходит мне в голову, она кричит: «Что ты там шепчешь, леди Анна?». И мне приходится повторять любую глупость, вроде: «Я спрашивала его светлость, водится ли рыба во рву» или «Я говорила его светлости, что люблю запеченные яблоки».

Когда я произношу это, она улыбается ему, словно удивляясь, что ему придется выдерживать общество такой дурочки всю оставшуюся жизнь. Ее лицо теплеет от улыбки, и иногда она даже смеется. Она всегда смотрит на сына, как волчица на детеныша, как на свою собственность. Он всегда будет рядом с ней, и она даст ему все, что он захочет. Она купила меня для него, через меня она купила полководца, который сможет победить короля Эдуарда Йорка: его бывшего опекуна, человека, научившего короля искусству власти. Волчонку принцу Эдуарду придется жениться на этой смертельно скучной девушке, чтобы они смогли вернуть трон. Они терпят меня, потому что я цена, назначенная за услуги великого военачальника, моего отца, и она трудится надо мной, чтобы создать для сына подходящую жену, пригодную для Англии королеву.

Она рассказывает мне о войнах, где она сражалась за трон своего мужа, наследие сына. Она говорит мне, что я должна закалиться в страданиях, чтобы радоваться смерти врагов. Она учит меня, что быть королевой, значит рассматривать любое препятствие на своем пути, как кровавое жертвоприношение. Иногда судьба заставляет выбирать, кто выживет — ты или твой противник; иногда приходится выбирать между ребенком своего противника и своим ребенком. И если у тебя есть выбор, конечно, ты должна выбрать свою жизнь или жизнь своего ребенка — независимо от цены.

Иногда она смотрит на меня с улыбкой и говорит:

— Анна Уорик, маленькая Анна! Кто бы мог подумать, что ты станешь моей невесткой, а твой отец моим союзником.

Это так похоже на мое собственное бормотание, что однажды я отвечаю:

— Разве это не удивительно? После всего, что между нами было?

Но ее голубые глаза холодеют в ответ на мою дерзость, и она резко кивает:

— Ты ничего не знаешь о том, что было. Ты была ребенком предателя, когда я боролась за свою жизнь, пытаясь защитить трон от измены. Я видела подъем колеса фортуны и его падение, я была в пыль стерта этим колесом; а ты ничего не видела и не знаешь.

В ответ на ее резкую отповедь я опускаю голову, а Изабель рядом со мной наклоняется вперед, так что я чувствую поддержку ее плеча, чтобы мне было не так стыдно, когда меня ругают перед всеми дамами, перед моей матерью в том числе.

Иногда она вызывает меня в свой личный кабинет и учит тому, что я по ее мнению должна знать. Она раскладывает на столе карту королевства.

— Вот, — говорит она, разглаживая пергамент рукой, — Это по-настоящему драгоценная вещь.

Я внимательно смотрю на ее руки. У отца в библиотеке замка Уорик есть карты, в том числе карта Англии, но она меньше этой и отражает только Мидлендс вокруг нашего дома. А это карта южного побережья Англии, противостоящего Франции. Южные порты тщательно прорисованы, в то время как северные и западные описаны частично и не точно. Поле вокруг портов пестрит пометками о хороших сельскохозяйственных угодьях, где можно кормить солдат и лошадей, или описанием русла рек с указанием мелей и переправ.

— Эту карту сделал мой друг сэр Ричард Вудвилл, лорд Риверс, — говорит она, положив руку на его подпись. — Он собрал сведения о южных портах, чтобы обезопасить меня на случай вторжения твоего отца. Жакетта Вудвилл была моей лучшей подругой и фрейлиной, а ее муж моим верным защитником.

Я смущенно склоняю голову, но это правда. Мой отец был ее злейшим врагом, и все, что она рассказывает мне, это история ее борьбы против него.

— Лорд Риверс был моим лучшим другом, а Жакетта была мне как сестра. — она на мгновение задумывается, и я не смею прервать ее.

После поражения королевы Жакетта перешла на другую сторону и правильно сделала. Теперь она стала матерью королевы и бабушкой принцесс. Теперь у нее есть даже внук: ее дочь Элизабет родила сына в убежище и назвала его именем своего мужа, изгнанного короля. Королева и Жакетта расстались, когда мой отец выиграл для Эдуарда решающую битву при Тоутоне. Риверсы сдались на поле боя и присоединились к Йоркам. Именно тогда Эдуард и выбрал их овдовевшую дочь своей невестой. Тогда он действовал, не посоветовавшись с моим отцом, это была его первая ошибка, первый шаг к поражению.

— Я прощу Жакетту, — обещает королева. — Когда мы войдем в Лондон, я встречусь с ней и прощу ее. Я снова привлеку ее на свою сторону и утешу после страшной потери мужа. — она обиженно смотрит на меня. — Убитого твоим отцом, — напоминает она мне. — И он обвинил ее в колдовстве.