Филиппа Грегори - Дочь «Делателя королей» (ЛП)

Она прячет лицо в ладонях и рыдает так, словно никогда не сможет остановиться. Я смотрю на моих фрейлин. Все так потрясены зрелищем плачущей герцогини, что стоим вокруг скорбящей матери, беспомощно опустив руки.

— Мой любимый сын, мой самый лучший сын, — шепчет она. — И он должен умереть.

Я не знаю, что делать, и нежно кладу руку на ее плечо.

— Постарайтесь выпить хоть глоток, Ваша светлость.

Она смотрит на меня, ее красивое лицо опухло от слез.

— Он решил, что его должны утопить в мальвазии, — говорит она.

— Что?

Она кивает.

— Поэтому я не хочу пить вина. Я до самой смерти не прикоснусь к нему. И не потерплю его в своем доме. Пусть мой подвал очистят сегодня же.

Я дрожу от ужаса.

— Почему он выбрал такой способ?

Она горько смеется, кажется, эти отрывистые звуки отскакивают от каменных стен, словно горошины.

— Это его последняя шутка: заставить Эдуарда заплатить за вино. Посмеяться над правосудием короля и до смерти напиться любимого вина королевы. Он хочет показать, что его смерть — дело ее рук. Она убьет его своим вином, как убила Изабель своим ядом. Он смеется над судилищем фарисеев, над своим смертным приговором. Он с смеется над самой смертью.

Я отворачиваюсь к окну и смотрю вдаль.

— Дети моей сестры станут сиротами, — шепчу я. — Эдуард и Маргарет.

— Сиротами и нищими, — резко говорит герцогиня Сесилия, вытирая усталое лицо.

Я оглядываюсь на нее.

— Что?

— Их отец был осужден за измену. Земли предателей подлежат конфискации. Как думаешь, кому они достанутся?

— Королю, — тупо отвечаю я. — Король отдаст их королеве и ее ненасытному семейству, конечно.

Весь наш дом погружен в глубокий траур, но мы не можем носить синий цвет. Джордж, красивый неугомонный герцог, умер. Он умер, как и просил, утонул в бочке любимого вина королевы. Это его последний блестящий жест неповиновения женщине, разрушившей его дом. Она сама больше никогда не прикасалась к мальвазии, словно боялась почувствовать вкус мокроты из его легких, захлебнувшихся в сладком вине. Мне жаль, что я не смогла увидеть Джорджа перед смертью и сказать, как сочувствую ему. Он навсегда отбил любовь королевы к мальвазии. Дай Бог ей когда-нибудь захлебнуться в ней тоже.

Я еду ко двору и жду возможности поговорить с королем. Я сижу в покоях королевы вместе с ее дамами и говорю с ними о погоде и вероятности снега. Я восхищаюсь их тонким кружевом, рисунок для которого придумала сама королева и хвалю ее тонкий вкус. Хотя она обращается ко мне коротко, я неизменно вежлива с ней. Ни выражением лица, ни единым жестом, даже кончиком моей туфли, я не покажу никому, что считаю ее убийцей и отравительницей, виновной в смерти моей сестры и ее мужа. Она не просто убийца, она ведьма, забравшая у меня всех любимых людей, кроме мужа и сына. Я не сомневаюсь, что она лишит меня их, если сможет поссорить короля с моим Ричардом. Я никогда не прощу ее.

Король входит, как всегда, веселый и улыбающийся, и приветствует всех дам по имени. Он подходит ко мне и целует в обе щеки, как сестру, а я говорю тихо:

— Ваше величество, я хотела бы попросить вас об одолжении.

На этот раз он оглядывается на нее, и я вижу их настороженный обмен взглядами. Она приподнимается, как будто хочет перехватить меня, но я готова к этому. Я не собираюсь дожидаться разрешения этой ведьмы.

— Я хотела бы взять под опеку детей моей сестры, — быстро говорю я. — Сейчас они находятся в Уорике. Маргарите четыре года, а Эдуарду почти три. Я очень любила Изабель и хотела бы заботиться о ее детях.

— Конечно, — легко соглашается Эдуард. — Но ты знаешь, что у них нет состояния?

Конечно, как я могу этого не знать. Я знаю, что вы ограбили своего брата, обвинив его самого в измене. Если бы опека над ними хоть чего-нибудь стоила, ваша жена уже наложила бы на них лапу. Если бы они были богаты, брачный контракт с одним из ее детей уже был бы составлен и подписан.

— Я обеспечу их, — отвечаю я.

Ричард подходит ко мне и подтверждает мои слова:

— Мы их обеспечим.

— Я буду растить их в Миддлхэме вместе с моим сыном, — продолжаю я. — Если Ваше величество позволит. Это будет для меня величайшей милостью. Я любила мою сестру и обещала ей заботиться о ее детях, как о своих собственных, если с ней что-то случится.

— Разве она думала, что может умереть? — спрашивает королева, притворяясь обеспокоенной. Она подходит к королю и кладет руку на его локоть, ее прекрасное лицо встревожено и полно сочувствия. — Неужели она боялась родов?

Я вспоминаю, как Изабель предупреждала меня, что однажды я услышу о ее внезапной смерти, и тогда я буду знать, что ее отравила эта красивая женщина, которая сейчас стоит передо мной во всем высокомерии своей власти и смеет насмехаться над смертью моей сестры.

— Роды всегда опасны, — спокойно отвечаю я, отрицая правду об убийстве Изабель. — Все мы готовимся к ним с молитвой.

Королева мгновение удерживает мой взгляд, словно бросая мне вызов, как будто пытаясь найти в моих словах нечто предательское или мятежное. Я чувствую, что мой муж напрягается, словно готовясь к нападению и пододвигается ближе к королю, как бы отвлекая его внимание от чертовки, держащей его за руку. Наконец она улыбается своей милой улыбкой и дарит королю привычный обольстительный взгляд.

— Я думаю, мы должны позволить детям Кларенсов жить со своей тетей, не так ли, Ваше величество? — нежно спрашивает она. — Может быть, это уменьшит боль их потери. Я уверена, что моя сестра Энн будет хорошо заботиться о своих маленьких племяннике и племяннице.

— Я согласен, — говорит король. Он кивает Ричарду. — Я рад оказать такую услугу твоей жене.

— Дайте мне знать, когда заберете их, — говорит мне королева, отворачиваясь. — Как жаль, что ее младший сын умер. Как его звали?

— Ричард, — тихо отвечаю я.

— Она назвала его так в честь вашего отца? — спрашивает она, называя имя убийцы ее отца, ее брата, человека, судившего ее мать, ее вечного врага.

— Да.

Я не знаю, что еще я могу сказать.

— Очень жаль, — повторяет она.

Замок Байнард, Лондон, март 1478

Я победила. В тот вечер и все последующие дни я молча праздную мою победу. Я праздную без единого слова, даже без улыбки. Я потеряла сестру, но ее дети будут жить в моем доме и я буду любить их, как своих собственных. Я расскажу им, что их мать была красавицей, а отец героем, и что Изабель сама поручила мне своих детей.

Я пишу в замок Уорик и приказываю слугам отбыть в Миддлхэм, как только дороги достаточно подсохнут для путешествия с детьми. Снег и буря задерживают их на несколько недель, но наконец я получаю из замка ответ, что Маргарет с Эдуардом, тепло укутанные, отправились в путешествие на двух повозках вместе со всеми своими няньками. Через неделю из Миддлхэма мне сообщают об их благополучном прибытии. Теперь дети Изабель укрыты за толстыми стенами нашего лучшего замка, и я обещаю себе, что никогда не подвергну их опасности.