Алексис Бувье - Кредиторы гильотины

В эту минуту фиакр остановился.

– Мы приехали, – сказал Жобер.

Дом для умалишенных Шарантона известен всему Парижу. Как многие гуманные заведения, этот дом был построен во времена французской республики. «Шарантон», предназначенный для сумасшедших, был построен на окраине Парижа в деревне Шарантон. Там было поставлено 40 кроватей для женщин и столько же для мужчин, одержимых безумием и не помещенных в больницы Парижа. В «Шарантон» помещают только тех, на выздоровление которых есть надежда. Когда же всякая надежда на излечение потеряна, сумасшедших отправляют в Бисерт и Сальпетриер.

Позднее мы еще поговорим о «Шарантоне», так как одна из главных сцен должна произойти здесь – в тот день, когда мы снова встретимся с Левассером.

Жобер провел Панафье прямо к директору, который сказал:

– Так это вы, мсье, уже видели подобный же факт?

– Да.

– В таком случае, идемте. Вы будете нам очень полезны.

Панафье и Жобер последовали за директором. Идя по длинным коридорам, Панафье рассказал директору то, что уже рассказывал Жоберу.

– Все один к одному, – заключил директор.

Вскоре они вошли к Эжени Герваль.

Мы не будем утомлять читателя подробностями уже рассказанной истории. Панафье попросил только описать внешность того, кого она называла Раулем де Ла-Гавертьером.

– Рауля? – переспросила она.

– Рауля!.. – воскликнул Панафье, припоминая имя, названное ему Нисеттой.

– Что с вами? – спросили его в один голос директор и Жобер.

– Ничего, ничего. Я убежден, что смогу дать драгоценные сведения.

– Говорите скорее, – сказал директор.

– К несчастью, это невозможно, так как то, что я знаю, должно оставаться тайной, иначе я рискую не достичь цели, которую преследую более четырех лет.

– Как вам угодно, – равнодушно сказал директор. – Вы будете полезны моей больной – это все что мне нужно. Помогите ей найти то, что у нее украли.

– И я буду обязана вам здоровьем, а господину Панафье – состоянием, – сказала Эжени, – то есть счастьем на этом свете.

– Это именно то, что я думал, – смеясь, сказал директор. – Но, дорогой Жобер, нам с вами пора отправляться на службу.

И директор собрался уходить, но Панафье остановил его со словами:

– Я должен попросить вас об одном…

– Говорите.

– Может быть, мадам Герваль нужно будет выехать отсюда. Возможно ли это?

– Да, теперь возможно. Но надеюсь, что вы с ней не расстанетесь, а еще лучше будет, если вы возьмете Жобера.

– Хорошо, мы так и сделаем.

– Я сейчас же подпишу пропуск.

– Благодарю вас, господин директор.

Директор и его помощник ушли, а Панафье остался наедине с Эжени Герваль.

– Мадемуазель, – сказал он, – я уже четыре года преследую негодяя, жертвой которого вы стали. В настоящую минуту я надеюсь, что поймал его. Вы можете мне подтвердить это.

– Как это?

– Этот человек арестован.

– Но я не хочу, чтобы полицией было начато следствие. Клянусь вам, я бы умерла, если бы мне снова пришлось все рассказывать перед судом.

– Успокойтесь, мадам. Я совершенно с вами солидарен. Я тоже отказался от помощи полиции пять лет назад. Вы будете иметь дело только со мной.

– В таком случае я не понимаю, чего вы от меня хотите?

– Мадам, я думаю, что сегодня ночью нашел негодяя, не прибегая к помощи полиции. Преданные мне люди задержали его и заперли в приготовленном для этого доме.

– Так вы арестовали его?

– Думаю, сама судьба помогает мстителям. Иначе я не могу объяснить мою встречу с вами. До сих пор у меня были только догадки. Мне не хватало устного свидетельства жертвы. И вдруг Жобер привел меня к вам. Я прошу вас, мадам, поехать вместе со мной посмотреть на того, кого мы арестовали, и сказать мне, тот ли это человек, который хотел убить вас. Судя по вашему описанию – это он.

Сначала Эжени Герваль вздрогнула при одной мысли, что она увидит своего убийцу, но немного подумав, ответила:

– Хорошо, я поеду туда, куда вы хотите, но вы не должны оставлять меня.

– Клянусь вам в этом!

– Хорошо. Когда же мы поедем?

– Завтра в это же время.

– Отлично. Но вот что еще: я не хочу, чтобы он меня видел, и не хочу с ним говорить.

– Вы увидите его, сами оставаясь невидимы, и скажете мне, тот ли это человек, которого мы ищем.

– Итак, до завтра, мсье.

Панафье вышел, и они с Жобером отправились вместе завтракать и за столом договорились о времени встречи на завтра. Жобер должен был привезти Эжени Герваль в экипаже в Париж, а там уже Панафье проведет их куда надо.

Когда все было договорено, Панафье вскочил в фиакр и приказал везти себя домой. Когда он вошел, привратник сказал ему:

– Я дал ваш ключ мадам Луизе. Она ждет вас в вашей комнате.

Панафье поспешно поднялся на четвертый этаж и был немало удивлен, увидев Луизу в том же костюме, который она носила, когда жила с ним.

Она бросилась ему на шею, как в добрые старые времена, говоря:

– Здравствуй, мой Поль, я жду тебя уже целый час.

– Садись, Луиза, и поговорим серьезно.

Луиза опустила голову.

– Я надеялась, что ты никогда не будешь вспоминать прошлое.

Панафье был поражен, когда Луиза продолжала:

– Я думала, что мне будет достаточно сказать одно слово.

– Какое? – спросил заинтересованный молодой человек.

– Поль, клянусь тебе, что возвращаюсь настолько же достойной тебя, как и ушла.

Панафье не знал, сердиться ему или смеяться в ответ на эти слова. Он взял Луизу за руку, подвел ее к окну, и пристально посмотрев на нее, потребовал:

– Повтори, что ты сейчас сказала?

– Клянусь тебе, что возвращаюсь к тебе такой же достойной тебя, как и ушла. Клянусь тебе в этом могилой нашего ребенка!

– У меня слишком много дел сегодня, чтобы продолжать этот разговор. Ты говоришь, что возвращаешься ко мне?

– Да.

– Мы объяснимся позднее. Надеюсь, что ты все оставила у того.

– Я возвращаюсь в том же платье, в котором ушла месяц тому назад.

Чистосердечный тон Луизы взволновал Панафье. Он взял Луизу за руку и вдруг остановился.

– А это что такое? – сказал он, указывая на богатое кольцо на ее пальце. – Зачем же ты говоришь, что возвращаешься такой же, как и ушла?

Луиза опустила глаза. Она была женщиной, и эта роскошная игрушка нравилась ей. Ей казалось, будет неправильно отдать ее, и она наивно сказала Панафье:

– Мне это кольцо подарили как семейную реликвию, которая должна принести мне счастье. Я его оставила, и оно действительно принесло мне счастье – ты снова мой.

– Для того, чтобы прийти ко мне, не нужно было кольцо, и если ты хочешь остаться здесь, то должна сегодня же вечером возвратить это кольцо.

Луиза опустила голову. Не говоря ни слова, она сняла кольцо, завернула его в бумажку и положила на стол.