Ульрике Швайкерт - Святой и грешница

Он прервал свою речь, только сейчас заметив, как легату неловко при этих словах.

— Да… э-э-э… ну, я желаю вам спокойной ночи! — еще раз сказал хозяин дома и быстро вышел из комнаты.

Дверь за ним закрылась. Толстый легат подошел к Элизабет.

— Я тоже желаю нам спокойной ночи. Ты останешься до утра, не правда ли?

Элизабет кивнула. В конце концов, мадам сказала, что она должна удовлетворить гостя каноника.

Своими жирными пальцами он взял ее за предплечье.

— Ты немного худая, но красива.

Его пальцы скользнули вверх к ее плечам и шее. Он отодвинул в сторону оборки и поцеловал ее грудь, причем ему не нужно было наклоняться — Элизабет была на полголовы выше.

— Хм, ты неплохо пахнешь. Тебе не кажется, что здесь немного прохладно? Давай согреемся под толстым одеялом.

Она кивнула, хотя ей было тепло. Стояло позднее лето, и массивные стены не пропускали ночной ветер.

— Да, нам следовало бы прилечь, — повторил он и начал неловко возиться с ее тесемками. При этом он заметил книгу в ее руках. — Что это у тебя?

Она протянула ему том в дорогом переплете. Легат взглянул на открытую страницу.

— Парцифаль и Лоэнгрин? Ты это читала?

Элизабет кивнула.

— Да, простите, если я поступила неправильно. Я не знала, как долго мне придется вас ждать, заглянула в книгу и не смогла устоять. Поиски святого Грааля. Мне эта история всегда нравилась. — И быстро добавила: — Я аккуратно обращалась с книгой.

— Ты это читала, — повторил он. — Удивительно! Где ты научилась читать? И кто тебе рассказал историю о Граале?

— Не помню, — ответила Элизабет, чтобы не вдаваться в подробности и не рассказывать о пустой памяти, которая очень медленно заполнялась маленькими фрагментами воспоминаний. Чтобы сменить тему, она указала на пуховые подушки и теплое одеяло, которые лежали на кровати. В этой кровати она могла бы разместиться с Жанель, да и с другими девушками!

Он продолжал неловко ее раздевать, поэтому Элизабет пришлось ему помочь. Его дыхание участилось, а щеки покраснели. Он тщетно пытался снять свой наряд.

— Тебе придется мне помочь, — задыхаясь, сказал он. — Иначе я вынужден буду позвать своего камердинера.

— Не стоит, — проворковала она таким тоном, который все еще вызывал у нее тошноту. — Я помогу вам со всем, что для нас важно.

— Да, мне не помешает твоя помощь, — вздохнул легат, и она поняла, что он этим хотел сказать. Его мужское достоинство висело вяло и сморщившись в своем гнезде из седых кудрявых волос. Папский легат упал на кровать и протянул ей свои опухшие ноги, чтобы она сняла узкие кожаные туфли и шелковые шоссы. Он вздохнул с облегчением, когда дорогая, но наверняка неудобная обувь упала на пол, и неуклюже перекатился на середину кровати. Там он лежал бледный и одутловатый, как утопленник, хотя его лицо горело.

— Ну а теперь тебе придется помочь мне руками. Так просто он уже не работает после стольких лет забот и тяжелой работы во благо матушки-церкви.

«Скорее после стольких лет обжорства и пьянства», — подумала Элизабет, но залезла на него верхом, так чтобы стать на колени над выпирающим животом легата. Своими толстыми руками он обхватил ее ягодицы.

— Они как две упругие дыни, — похвалил он. — Маленькие, но такие красивые дыньки, хотя я не имею ничего против мягких широких задниц.

Элизабет пробормотала что-то невнятное и принялась за работу, чтобы обвисшая плоть в ее руках обрела жизнь. Это было не так легко. Ей быстрее удавалось расшевелить пьяных стражников и подмастерьев! И даже толстый советник Зайлер подчинялся ее ловким пальцам.

Элизабет попыталась подумать о чем-то другом. Чем закончилась история о Парцифале и Лоэнгрине? Она должна вспомнить! В ее голове стоял гул, как в улье, когда она пыталась быстро прорваться сквозь пустоту. Но, по крайней мере, она смогла немного отвлечься от горы жира под ней. Элизабет за последние месяцы ко многому привыкла, но этот мужчина вызывал в ней отвращение до тошноты. Наконец ее усилия увенчались успехом, и она, сев сверху, начала стремительно двигаться, пока легат удовлетворенно не хрюкнул и его руки не соскользнули с ее ягодиц. Элизабет слезла с него и откинулась на подушки.

Что там было с лебедем? Он был заколдован? Почему он перенес Лоэнгрина через море? Или речь шла о большом озере?

Легат отодвинул одеяло и перекатился на пуховые подушки.

— Иди сюда, моя голубка. Дай мне сегодня ночью почувствовать себя молодым. В этой мирской жизни все не вечно. Когда я вижу твою молодую кожу, мне становится радостно и грустно одновременно. Но разве Господь не предупреждает нас постоянно о том, что мы всего лишь гости на земле, чтобы мы не забывали о кончине?

— Когда-нибудь мы все предстанем перед судом по делам нашим, — дополнила Элизабет.

Судя по всему, эта мысль не понравилась легату. Она быстро поцеловала его в губы, после чего складки на его лбу снова разгладились. Он обнял ее и притянул к груди. Они оба укутались в теплое пуховое одеяло, и Элизабет казалось, что она задохнется. Последняя мысль, видимо, все еще крутилась у него в голове. Легат широко зевнул и забормотал сонливо:

— Не переживай так, дитя мое. Ты еще молода, и у тебя есть время начать новую жизнь, отказаться от греха. Господь милостив, и он простит тебя. Если ты хочешь, то я смогу завтра исповедовать тебя.

Элизабет онемела. Но легат не ожидал ответа. Его дыхание становилось все более размеренным и перешло в храп. Элизабет освободилась из его объятий и отползла так далеко, чтобы не соприкасаться с ним. Наконец она погрузилась в беспокойный сон. Ей снился Лоэнгрин, посланный рыцарями Грааля на помощь Эльзе, единственной дочери и наследнице покойного брабантского герцога. Лебедь тянул его лодку, пока они спустя пять дней не достигли берегов, где Эльза описала ему свою печаль. Фридрих фон Тельрамунд хотел взять ее замуж, утверждая, что она помолвлена с ним. Только в бою герой сможет отвоевать ее свободу, и он рад отдать жизнь за Эльзу.

Элизабет снова услышала знакомый голос.

Он читал ей стихи. Она уютно улеглась на кушетке, прижав колени к груди, и затаив дыхание прислушивалась. Конечно же, рыцарь Грааля победил в поединке, Фридрих признался во лжи и был казнен. Лебединому рыцарю досталась прелестная дева, которая уже давно любила его всем сердцем. Но он предостерег ее, прежде чем пойти с ней к алтарю. Она никогда не должна спрашивать о его происхождении, иначе он вынужден будет ее покинуть.

— И она спросила? — Сквозь сон Элизабет услышала собственный голос.

— Конечно! Любопытство не давало ей покоя, пока она не разрушила собственное счастье! Она вынудила его признаться, из какой он страны. И все только потому, что несколько женщин, сплетничая от ревности, утверждали, что он не достоин ее дворянского сословия! Лоэнгрин объявил всем, что он сын Парцифаля и послан Богом. Он позвал своего лебедя и исчез навсегда. Эльза была сломлена. Слишком поздно она поняла, что все потеряла из-за своего любопытства. Она была женщиной!