Рекс Стаут - Авантюристка

Ничего не оставалось, как отступить. С ножами мы проложили бы себе путь, но мы были безоружны и уже знали, как они сильны.

Гарри отнесся ко всему по-философски. Я же все еще смеялся. Мы нашли свое прежнее место по подносу и сосуду, которые опустошили до того, как идти.

Вскоре Гарри сказал:

— Я скажу тебе, кто они, Пол; они — жабы. Просто жабы. Ты их видел? Черти! И боже, как они воняют!

— Это, — ответил я, — является эффектом…

— К черту твою минералогию и антропоморфизм, или как это называется. Меня не волнует, почему они так воняют. Я только знаю — как сказал Киплинг, — что они отвратительны. Там сидят эти сволочи, мы сидим здесь.

— Если бы видеть… — начал я.

— И чем бы это помогло? Мы могли бы драться?

Нет. Они снесут нас в секунду. Это что, был король, в пещере?

— Да. На золотом троне. Маленький уродливый черт — самый отвратительный.

— Да уж. Вот поэтому-то он и король. Он что-нибудь говорил?

— Ни слова. Только выбросил вперед руку, и нас вынесли.

— Почему они не разговаривают?

Я с расстановкой изложил ему свою теорию с разными научными обоснованиями. Гарри вежливо слушал.

— Не понимаю, о чем ты, — сказал он, когда я закончил, — но я тебе верю. В любом случае все это глупая шутка. Первое: мы не должны находиться здесь вообще. И второе: зачем им, чтобы мы остались?

— Откуда я могу знать? Спроси короля. И не лезь ко мне, я хочу спать.

— Не хочешь. Надо поговорить. Мы им зачем-то нужны. Они не собираются нас есть. И Дезире там.

Что она там голая делала? Я говорю, Пол, нам надо ее найти.

— С удовольствием. Но как нам выбраться отсюда?

— Я имею в виду, после того, как выберемся.

Так мы продолжали, ни о чем не договорившись.

Стремления Гарри были понятны, он демонстрировал, что ныть не намерен. Он был весел, и мне это нравилось. Мое же настроение все ухудшалось.

Мы снова поспали и, проснувшись, нашли поднос с едой рядом. Я сосчитал, что прошло семьдесят пять часов, как нас принесли из пещеры, Гарри сказал, что не меньше ста.

Мы уже полностью были в силе. Гарри объявил, что он в прекрасной форме. Но мне все еще было некомфортно, видимо, из-за раны на колене и потому, что наше питание было странным и однообразным. Вкус Гарри был менее притязательным.

После того как мы проснулись и поели, какое-то странное довольство появилось в нас. Мы потеряли надежду и были в отчаянии, явно не без причины. У нас не было шансов уйти от инков в этой темноте, где мы были совершенно беспомощны и без оружия, а их тут тысячи.

И даже если бы мы ушли от них? Что бы нам оставалось? Бродить по бесконечным пещерам в темноте и умереть с голоду? В то время я не так остро это осознавал, но факты дают понять о состоянии дел, хотите вы этого или нет. Как я говорю, мы были странно довольны. Хоть в наших сердцах поселилось отчаяние, на наших языках оно не отразилось.

Завтрак был веселым. Гарри спел старую песню сосуду с водой с потрясающей сентиментальностью. Я горячо аплодировал ему и подпевал. Пещера гудела.

— В последний раз я ее пел, — сказал Гарри, когда исчезло последнее эхо, — в Мидловиене. Банк Стаффорд был там, и Билли де Монт, и Фред Марстон, ты помнишь Фредди? И его крокодилов? И поло? Они могли играть во сне. И… это что? Пол! Что-то происходит! Они идут… мистер и миссис Инка с детьми!

Я быстро вскочил на ноги и встал рядом с Гарри. Он был прав.

Они пришли из темноты, сотни их, и, как всегда, в полной тишине. Мы видели их очертания со всех сторон, мы стояли в кругу.

— Что им теперь надо? — пробормотал я. — Не могут нас в покое оставить?

Гарри сказал:

— Разве я был не прав? Мерзость!

Я думаю, мы оба чувствовали, что смеемся в лицо смерти.

Примерно десять секунд фигуры, окружающие нас, стояли молча. Потом четверо из них вышли вперед, и один сделал жест волосатой рукой, указывая на что-то позади нас. Мы повернулись и увидели, что они с каждой стороны провели линии. Мы могли догадаться об их значении.

— Нам надо идти, — сказал Гарри.

Я кивнул:

— Это, может быть, в последний раз, парень. Если бы у нас были ножи! Но их тысячи.

— Но если дойдет до…

— Тогда… я с тобой. Вперед!

Мы пошли. И один из четверых шел впереди нас.

Это показалось мне хорошим знаком, я не знал почему.

— Они забыли о своих манерах, — заметил Гарри. — Их опробованный способ — сбивать нас с ног и нести.

Я поговорю с королем об этом.

Мы дошли до стены и вошли в проход, и тут раздался звук, режущий ухо и резкий, из дальнего конца.

Мы однажды уже слышали его. Это был звук, который прекратил драку раньше. Тогда он спас нам жизнь, что он значил теперь?

Проход был не длинным. В его конце мы повернули направо, следуя за ведущим. Я повернул голову назад и увидел толпу, которая шла за нами из пещеры.

Оставалось только послушание.

Мы прошли сто, может быть, двести метров, когда впереди идущий остановился. Мы встали рядом с ним.

Он резко повернул налево и, кивнув нам, чтобы мы шли за ним, стал спускаться по узкой лестнице. Лестница была крутой, и мы могли видеть только стены и уступ под ногами. Мы шли медленно. Я считал ступеньки, их было девяносто шесть.

Внизу мы снова повернули направо. Гарри тихо сказал:

— За нами их всего с десяток, Пол. Теперь…

Но я потряс головой. Это было бы глупо — даже если бы мы пробились, то не смогли бы подняться по этой лестнице. Это я и сказал Гарри, он неохотно со мной согласился.

Теперь мы шли по очень низкому и узкому проходу и могли идти только поодиночке. Продвигались мы медленно, ведущий постоянно поворачивался и нетерпеливо звал за собой.

Он остановился на некотором расстоянии от нас, лицом к нам. Остальные скучились позади, ведущий несколько раз сделал странное движение рукой.

— Он хочет, чтобы мы полетели, — с явным сарказмом сказал Гарри, и я невольно улыбнулся.

Вскоре стало ясно, что хотел ведущий нас инка. Глаза свыклись с темнотой, и я заметил спиральную лестницу, которая вертикально поднималась, явно выдолбленная в скале. Гарри, видимо, увидел ее в то же время, так как он повернулся ко мне с коротким смешком:

— Идем вверх? Не я, спасибо. Товарищ имеет в виду нас.

Секунду я сомневался, смотря вокруг на расплывчатые формы, которые окружали нас теснее.

Из огня да в полымя.

Потом, передернув плечами, сказал:

— Нечего оттягивать, Гарри. Вперед. Ты же сказал — идти вперед!

Я поставил ногу на первую ступеньку.

Гарри молча последовал за мной. Мы пошли вверх, но медленно. Лестница была ужасно узкой и крутой, и я чуть не упал пару раз.

Вдруг я понял, что сверху на нас спускается свет. С каждым шагом он становился все ярче, и наконец стало светло, как в полдень.

Гарри что-то выкрикнул, и мы стали подниматься быстрее. Я помню, что насчитал сто шестьдесят ступенек, а потом, когда правда обрисовалась в моем мозгу, я уже не считал.