Георг Хилтль - Опасные пути

Атенаиса приблизилась к графу.

— Я хочу рассказать Вам одну вещь, которую знает только король и я. Когда король хочет отдохнуть и забыться в моем обществе, он подает мне знак.

— А, — сказал Лозен, — уже? Какой же это знак, осмелюсь спросить?

— Заметьте хорошенько: когда король желает провести часок со мной, он достает из кармана бриллиантовый перстень и надевает его на палец. Мой ответ заключается в том, что я два раза открываю веер, подобно павлиньему хвосту.

— Это очень остроумно, — заметил Лозен. — Только я удивляюсь, что до сих пор никто не разгадал Вашей тайны.

— Это происходит очень быстро, граф! Когда Вы заметите эти знаки, то знайте, что я поговорю о Вас. Я надеюсь, что король не откажет мне.

— Благодарю Вас! — воскликнул граф. — А теперь до свидания!

Маркиза проводила его в спальню. Войдя в эту комнату, они оказались лицом к лицу с красивой молодой женщиной.

— Госпожа Скаррон! — воскликнул Лозен, кланяясь. — Мы давно не виделись. Я никак не ожидал встретить Вас здесь.

— В последний раз я видела Вас на празднике в Версале, — ответила Скаррон.

— Вы видели меня на празднике? К сожалению я не видел Вас, иначе не преминул бы засвидетельствовать Вам свое почтение. Где же Вы видели меня?

— Вы шли по парку в обществе какого-то замаскированного господина и случайно сняли маску, спускаясь с лестницы.

Пораженный Лозен отступил назад.

— Добрейшая госпожа Скаррон навещает, развлекает меня и помогает мне своими мудрыми советами, — сказала Атенаиса.

— Вы конфузите меня, маркиза, — проговорила госпожа Скаррон с обворожительной улыбкой.

— Нет, Вы — жемчужина, — Вы — сокровище. Я очень счастлива, что Вы не привели в исполнение своего намерения.

— Какого? — спросил Лозен.

— Разве Вы не знаете, что госпожа Скаррон хотела покинуть двор, чтобы последовать за принцессой Немур, теперешней королевой Португалии, в Лиссабон?

— Господи Боже, — сказал Лозен, — кажется, Вам нечего жаловаться и здесь; ведь король утвердил Вашу пенсию?

— Я хотела ехать, прежде чем узнала об этой монаршей милости, — ответила Скаррон.

— А я, — воскликнула Атенаиса, — до сего дня благодарна своей сестре, которая привела ко мне госпожу Скаррон и попросила заинтересовать моих друзей судьбой вдовы писателя Скаррона.

— У Вас, должно быть, очень могущественные друзья, — с ударением проговорила госпожа Скаррон, — потому что я получила пенсию, несмотря на то, что король в ответ на все мои просьбы всегда говорил; “Опять эта Скаррон! Я не хочу больше слышать о ней”. Вам, маркиза, я обязана своим счастьем.

— Маркиза — хорошая союзница, — воскликнул Лозен, — а Вы, госпожа Скаррон, можете вывести отсюда полезное правило: никогда не следует отчаиваться.

Лозен распрощался; дамы остались одни. Скаррон взяла маркизу за руку и, пристально посмотрев ей в лицо сказала:

— Атенаиса, Вы обещали мне быть благоразумной.

— Ну, да! А что?

— Вы сделали большую глупость.

— Я? Каким образом?

— Признаюсь Вам, что я была в Вашей комнате и слышала весь Ваш разговор с графом. Возможно ли это? Неужели Вы так мало знаете нашу придворную жизнь, что обещали графу помощь в таком деле? Все члены королевского совета, половина армии, Тюренн и Конде придут в негодование, если король даст свое согласие на то, чего домогается Лозен.

— Вы пугаете меня. Продолжайте!..

— Вы хотите доставить Лозену место начальника артиллерии, один из важнейших постов Франции. Увы, эта победа создаст Вам множество врагов. Я не могу допустить это. Если Вы хотите идти вперед, то будьте осторожнее. Не ставьте себя в глупое положение, не портите себе начало карьеры. Остерегайтесь сделаться смешной! Как бы хорошо ни относился к Вам король, Вам не под силу бороться со смертельными врагами Лозена — Лувуа и Кольбером; ведь оба они необходимы королю для его славы. Не шутите такими вещами, маркиза!

Атенаиса, видимо, согласилась с разумными доводами Скаррон.

— Благодарю Вас, Франсуаза, — сказала она, — Вы указали мне бездну, которая была готова разверзнуться на моем пути, я не заметила ее. Я буду подвигаться вперед, не оглядываясь ни налево, ни направо, но некоторые должны будут пострадать при этом.

— К числу их принадлежит Лозен. Вы позднее убедитесь в важности этого шага, — с торжеством проговорила Скаррон. — Но пойдемте читать “Комический роман” моего покойного мужа.

Обе дамы вошли в гостиную, и маркиза достала знаменитый роман Скаррона. Вдова писателя внимательно следила за ней глазами.

“Эта Монтеспан очень красива, — сказала она себе, — она достигнет многого, если не будет слишком честолюбива. Лувуа должен быть благодарен мне; еще день — и Лозен был бы начальником артиллерии. От каких случайностей зависят иногда судьбы мира! Все изменилось потому, что камеристка вовремя впустила меня в спальню!”

Жизнь в Офмоне несколько изменилась. Д‘Обрэ стал чаще прежнего приглашать соседей и начал писать письма родным, которых не удостаивал до тех пор ни строкой. Причиной этой перемены служило предстоявшее примирение маркизы с супругом. Старик Обрэ был очень доволен таким оборотом дела. Когда же пришло письмо от маркиза Бренвилье, полное раскаяния, он совсем восторжествовал и приписал это исключительно своим юридическим познаниям и умению вести дело, благодаря которому он поставил маркиза в безвыходное положение. В глубине души он мало верил в искренность подобного раскаяния и держался очень осторожно и сдержанно. Однако письма следовали одно за другим, и, наконец, был получен ящик, наполненный самыми изящными парижскими изделиями. Там были перчатки, веера, кружева, а также корзиночка с лучшими эссенциями знаменитого в то время Лавьенна.

— Вот тебе на! — воскликнул старый судья при виде посылки. — Наш необузданный маркиз, по-видимому, превратился в самого нежного супруга. Жених не может быть внимательнее. Он, кажется, только теперь оценил тебя, Мария!..

— Что же, разве я этого не заслуживаю? — кокетливо ответила Мария. — Мой легкомысленный супруг видел немало женщин; может быть, он потому и убедился, что и его жена не хуже других.

Она проговорила эти слова так просто и естественно, что д‘Обрэ пришел в восторг.

— Я всегда говорил твоим братьям, — воскликнул он, — что, несмотря на все недоразумения, ты и маркиз все же любите друг друга.

Взоры Марии со смертельной ненавистью скользнули по фигуре отца, но она тотчас же придала своему лицу выражение детской невинности. Она, как маленькая девочка, играла с присланными вещами.

— Если наши отношения теперь не наладятся, то виной в том буду не я, — сказала она. — Мне кажется, что я просыпаюсь от тяжелого сна!