Георг Хилтль - Опасные пути

— Боже мой, что он затеял! — воскликнула герцогиня.

— Какую-нибудь глупость, — ответил герцог. — Но пусть устраивает свою жизнь по-своему. Не тревожься! Дурного Ренэ не сделает; он опомнится, когда утихнет волнение его горячей крови. А теперь, Сюзанна, тебе пора одеваться. Мы приняли приглашение и должны ехать на обед к генерал-контролеру.

Рейх де Пенотье состоял генерал-контролером лангедокского духовенства. Подобно Сэн-Лорену, представителю благочестивых отцов Шампани, Пенотье вел дела своих религиозных братств, учреждений и монастырей; кроме того он занимал также должность казначея сельских сословий. Состояние Пенотье исчислялось миллионами, так как его предприятия всегда сопровождались счастьем и удачей. Блестящие пиры, необычайно щедрые подарки, одолжения всякого рода приобрели ему бесчисленных друзей. Пенотье твердо держался правила “не пренебрегать никем”, если на поверхности общественного моря всплывало новое лицо, то генерал-контролер умел быстро привлечь его к себе.

Свечи в хрустальных люстрах и стенных канделябрах столовой гостеприимного Пенотье уже ярко пылали. Приятная теплота разливалась по восхитительно декорированной комнате, где мягкие ковры скрадывали шум шагов. Тонкий аромат благовонного курения струился вверх из бронзовой курильницы, а пламя свеч, отражаемое великолепнейшими зеркалами, играло на превосходном сервизе японского фарфора — ценной редкости, встречаемой только на столах государей и доставшейся генерал-контролеру благодаря его многочисленным связям в Голландии. Позади стола, у стены, на богато украшенном буфете искрились редчайшие вина в хрустальных графинах и бутылках, тогда как возле них стояли раскрытые футляры с набором ножей для разрезывания нежной дичи и сочного жареного мяса.

В начале пятого в столовую вошел хозяин.

— Прекрасно, Бернар, — сказал он своему дворецкому, — прекрасно! Мы сегодня опять отличимся на славу. Принесены ли устрицы?

— В свое время они будут поданы открытыми.

— Великолепно! Ну, а как мои фазаны?

— Они получены и будут готовы, когда подоспеет им пора.

— Господин де Вильбуа любит раковые пирожки; я поручил тебе сообщить о том повару.

— Таких пирожков будет подано целое блюдо.

— Тогда я совершенно спокоен. А ко всем этим кушаньям рейнвейн либфрауенмильх, шампанское и бургундское. Ах, я вижу, что все уже готово… Вполне доволен! Слышишь? Звонок в передней, гости съезжаются, — и Пенотье поспешил навстречу приглашенным.

Первыми посетителями оказались двое людей весьма различного возраста и звания. Первый был полковник Вильбуа, старик лет шестидесяти пяти; он держался прямо, по-военному, он одел свой лучший мундир и опирался на толстую испанскую трость с набалдашником, в виде миниатюрного бюста Генриха IV. Второй гость был юноша лет тринадцати, четырнадцати, в форме воспитанника коллегии св. Михаила. Его лицо далеко не производило выгодного впечатления, благодаря худобе, бледности и неправильным чертам. Тело этого студента в известные промежутки времени потрясалось глухим кашлем, а его серые, живые глаза придавали ему вид рыси или лисицы, сходство с которыми увеличивала выдававшаяся нижняя челюсть. Этого молодого человека звали Гильомом Дюбуа и он был сыном аптекаря из Брива ла Гальярд. Пенотье принял его отчасти под свой надзор, потому что этот юноша явился в Париж со значительными рекомендациями высоких прелатов.

Дальнейшую компанию гостей генерал-контролера, собравшуюся на утонченный пир, составляли: герцоги и герцогини де Бранкас и Сэн-Ибаль, аббат Амарел, родственник Пенотье, два камергера герцога Орлеанского и, как доложил лакей, его светлость герцог де Дамарр с супругой. Герцог Дамарр и его жена приняли приглашение Пенотье после того, как герцог пристроил на службу во флот, благодаря своему знакомству с ла Фейядом, одного родственника генерал-контролера. Пенотье так убедительно просил почтенную чету оказать ему честь своим посещением, что герцог наконец согласился. Дамарр был рад встретиться на этом обеде с полковником Вильбуа, которого он знал по прежним походам.

После того как разговор между собравшимися продолжался некоторое время в гостиной, двери снова отворились и лакей громко доложил: “Господин Ганивэ де Сэн-Лорен”. К счастью Сюзанна де Дамарр выбрала себе такое место, что ее лицо освещалось лишь наполовину; благодаря этому обстоятельству, странная перемена в ее чертах прошла незамеченной. Герцогиня де Сэн-Ибаль как раз не обращала внимания на Сюзанну, которая судорожно впилась пальцами в обивку оттоманки.

Сэн-Лорен вошел. Он был одет в высшей степени изящно, но просто. Злополучное время их связи воскресло перед герцогиней. Вот она снова столкнулась с человеком, наложившим темное пятно на ее жизнь. Одно за другим надвигались события, приводившие с собой лиц и воспоминания, которые были тесно связаны с проступком Сюзанны. Куда бы она ни обращала свои взоры, перед ней появлялась фигура, заставлявшая ее дрожать.

— Знакомы ли Вы с господином де Сэн-Лореном? — спросил герцога Дамарр Вильбуа.

— Нет, но о нем много толкуют. Он близок к королю.

— Господа, — сказал хозяин, представляя собравшимся нового гостя, — вот мой товарищ и друг, господин де Сэн-Лорен, — и он начал по очереди знакомить его с присутствующими.

Сюзанна прижала руку к груди, — еще мгновение, и Сэн-Лорен стоял перед ней.

— Герцогиня Сюзанна Дамарр, — слащавым голосом произнес Пенотье. — Образец — я нисколько не преувеличиваю — истинно рыцарской женщины, как ее изобразили нам в лице Бриоланы и Урганды.

В этот момент Сюзанна геройски боролась с силой нахлынувших на нее воспоминаний. Она прибегла к своему вееру, украшенному золотым шитьем и жемчугом, чтобы наполовину закрыть им свое помертвевшее лицо, и низко поклонилась. То не был собственно поклон. Несчастная женщина скорее вся поникла, едва держась на ногах.

По лицу Сэн-Лорена скользнула тень, его черты дрогнули, а пальцы незаметно, но с силой стальных тисков, смяли поля драгоценной шляпы. Никто не заметил этого, кроме Сюзанны, которая, не поднимая на него взора, чувствовала каким-то волшебством, что происходило в груди этого человека, впервые стоявшего перед ней после той тяжкой, злополучной поры.

Сэн-Лорен машинально проговорил обычный комплимент, после чего обратился к герцогине Бранкас, с которой уже был знаком.

— Вы не ожидали встретить у меня Сэн-Лорена? — со смехом сказал хозяин, подходя ближе к герцогу Бранкас. — Да, я люблю сюрпризы. Пожалуйте, однако, к столу! Мой Бернар приходит в нетерпение; хотя не все еще в сборе, но мы не станем дожидаться долее. Опоздавший гость — с некоторых пор свой человек у меня в доме; он не должен сердиться, если мы начнем обед без него. Герцогиня Дамарр, покорнейше прошу Вашу руку. Следуйте же за мной, господа!