Георг Хилтль - Опасные пути

Пять минут спустя, я очутился, в носках, в потайном ходу. Мало-помалу мне удалось добраться ощупью до деревянной лестницы, тогда как вначале я шел по каменным плитам. Неслышными шагами спустился я до указанной двери, которую различил, благодаря двум маленьким круглым отверстиям, пропускавшим слабый свет. Нагнувшись, я прильнул к ним глазами и увидал странную картину. Шагах в тридцати от моего наблюдательного поста стоял роскошно сервированный стол, на котором возвышались два позолоченных канделябра с пятью зажженными свечами каждый. За столом сидели: Сэн-Марс, его младший офицер и высокий, стройный молодой человек. Последний был одет в костюм коричневого бархата, из-под его рукавов, из открытого жилета пышными сборками выступало дорогое кружево и ниспадало в виде воротника на плечи; на его пальцах сверкали перстни, густые волосы вились на голове, но лицо нельзя было рассмотреть, потому что его совершенно скрывала черная бархатная маска. Пленник с помощью тонкой, окружавшей голову, полоски стали, носил на себе этот гроб своего живого “я”, закрепленный на затылке, где я рассмотрел замочек. Маска, охватывавшая лицо наподобие забрала шлема, была снабжена подвижным подбородком, что давало возможность узнику свободно говорить, есть и пить, не снимая ее с головы.

Странный, зловещий вид замаскированного пленника заинтересовал меня до такой степени, что я не обратил внимания на разговор, который вели между собой собеседники; я не смел и не желал потерять ни одного мига, предоставленного для моих наблюдений. Мне все казалось, что мой взор проникнет сквозь маску, или, пожалуй, я надеялся, что пленнику будет позволено освободить свое лицо от железных уз… Но напрасно: маска оставалась крепко замкнутой и лишь с большим напряжением удалось уловить блеск огневых глаз, сверкавших из-под черного покрова. Однако до моего слуха доносились отрывочные фразы, и голос замаскированного звучал так благородно, так мелодично, что мне никогда в жизни не приходилось слышать ничего более приятного. К своему удивлению, я заметил, что двое солдат, прислуживавших за столом, приближались к таинственной личности не иначе, как с величайшим почтением, граничившим с раболепством, что Сэн-Марс собственноручно подавал ему кушанья, наливал вино и, обращаясь к нему с речью, сопровождал свои слова низким поклоном. Значит, под маской скрывался человек высокого происхождения, и какая-нибудь страшная тайна сделала этого несчастного заживо погребенным, превратила его в существо, которое стерегли, подобно дикому, опасному даже в клетке зверю, хотя он и казался кротким. Это подтверждалось видом четырех массивных пистолетов, лежавших на столе, по два у прибора Сэн-Марса и его подчиненного; заряженное оружие, очевидно, лежало тут наготове для того, чтобы уложить на месте замаскированного узника или каждого, кто вздумал бы освободить его, если бы не оставалось более никакого иного средства. Я был так подавлен этим неслыханным насилием, которому подвергался человек, предназначенный судьбой для того, чтобы занимать одно из высочайших мест в культурном обществе, что у меня невольно вырвался тяжелый вздох.

При всей отдаленности моего наблюдательного поста от стола, где ужинала маленькая компания, этот звук, вероятно, дошел до слуха Сэн-Марса, потому что тот вскочил, схватил правой рукой пистолет, левой — канделябр и крикнул: “Кто там?”. В то же время я увидел, как младший офицер со спокойствием людоеда, привычного к сценам убийства, направил один из своих пистолетов на пленника, который сидел неподвижно на стуле, покорясь своей судьбе.

Сознавая: что если я буду открыт, то мне несдобровать, я счел за лучшее ретироваться как можно тише; бледный и взволнованный, вернулся я обратно в комнату Буа-Рамэ, который со страхом ожидал меня в обществе Боллэ.

— Ну, что Вы теперь скажете? — спросил он.

— Я не могу опомниться, — ответил я, — мои мысли путаются.

— А что сказали бы Вы, если бы маска упала и перед Вами появился…

Как раз при последних словах Вильбуа дверь гостиной с шумом распахнулась; испуганное общество рассыпалось с громким криком в разные стороны, и в комнату вошел красивый молодой человек в блестящем мундире драгунского офицера.

— Боже, уж не это ли — загадочная личность? — воскликнула госпожа Сэн-Ибаль.

У Сюзанны Тардье снова забилось сердце: этот ужасный вечер был предназначен на то, чтобы подвергать ее всем мучениям пытки, потому что в нескольких шагах перед ней стоял ее сын, де Сэн-Круа, а немного поодаль сидел отец этого юноши, Сэн-Лорен.

— Поручик, — воскликнул Пенотье, — какой злой дух внушил Вам перепугать нас таким образом? Мы перестали Вас дожидаться.

— Простите, — стал оправдываться Сэн-Круа, — виной тому неожиданная задержка. Разве я Вас испугал?

— Мы как раз слушали рассказ о привидениях, — пошутил Пенотье, — и Вы вошли в комнату в критический момент.

— Весьма сожалею.

— Позвольте мне представить Вас обществу. Сударыни и господа, это — поручик де Сэн-Круа.

Присутствующие рассматривали нового гостя Пенотье с различными чувствами. Клод Дамарр невольно сжал кулаки, увидев перед собой человека, запутавшего его сына в неприятную историю, разыгравшуюся на улице Лабурб. Сюзанна втихомолку смахнула слезу материнской любви и женской тревоги; рука Сэн-Лорена судорожно схватилась за сердце; он устремил пристальный взор на своего внебрачного сына и закусил губы, после чего его взоры обратились к Сюзанне, которая на этот раз не отвернулась прочь.

— Знаете ли, господа, последнюю новость? — внезапно спросил Сэн-Круа.

— Какую? — с любопытством начали спрашивать присутствующие.

— Сегодня в девять часов вечера Фукэ, сидевший до сих пор в Бастилии, был увезен из своего заточения, так как его намерены поместить в другую тюрьму.

Это известие произвело большое впечатление, участь Фукэ интересовала всех.

— А куда же переведут его? — спросил Бранкас.

— Господин д’Артаньян конвоирует его в пиньерольскую цитадель.

Присутствующие насторожились, находясь под свежим впечатлением рассказа Вильбуа.

— Там он попадет под строгий надзор, — заметил Сэнт-Ибаль, — ведь де Сэн-Марс — суровый страж.

— Тогда у Сэн-Марса будет двое важных узников, — опрометчиво сказал поручик.

— Господа, нам сейчас подадут великолепный, только что полученный из Голландии кофе, — громко заявил встревоженный Пенотье, хватаясь за первое средство отвлечь разговор от опасного предмета.

— Пенотье, — тихонько сказал Сэн-Лорен, подходя к генералу-контролеру, — у меня есть причины просить Вас задержать на некоторое время герцога Дамарра.

Взор Сэн-Лорена искал Сюзанну, и когда он увидел, что герцогиня также смотрит на него, то подал ей знак глазами, причем не спеша вышел из комнаты.