Марио Эскобар - Арийский мессия

– Нам нужно вернуться в дом фон Листа с этой книгой и отдать ее ему, – вдруг произнес, резко остановившись, Линкольн.

Он ходил туда-сюда по гостиничному номеру – три метра вперед, три метра назад – и уже не мог выдерживать охватившего его нервного напряжения.

– Мне понятно ваше желание освободить Алису, но для начала нам нужно все спокойно обдумать. Если мы просто явимся туда и отдадим им книгу, то потеряем гарантии того, что они не убьют Алису. К тому же, они могут схватить и прикончить нас.

– Я могу предложить им себя вместо нее, – выдохнул, садясь в кресло, Линкольн. – Могу попросить, чтобы они ее освободили, а со мной пусть поступают, как им вздумается.

– Такое предложение делает вам честь, однако она не согласится, чтобы вы жертвовали ради нее собой. Алиса – моя крестница. Ее отец погиб, и теперь на мне лежит обязанность о ней заботиться.

– Я знаю, Геркулес, однако и я испытываю к ней определенные чувства – чувства, которые мне трудно объяснить.

– Я это заметил.

Линкольн, удивленно взглянув на друга, подпер подбородок дрожащими от волнения руками и произнес:

– Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Меня, правда, раньше привлекали и другие женщины, но как-то совсем иначе. В Алисе есть что-то особенное.

– Вы прекрасно понимаете, что у вас с ней, возможно, ничего не получится. Между вами слишком много барьеров, и самый труднопреодолимый из них – расовый. Мы живем в мире, в котором два человека с разным цветом кожи не могут быть вместе, не вызывая осуждения окружающих.

– Я много размышлял над этим. Я уже привык к отчужденному отношению к себе со стороны других людей. Много лет я чувствую себя белой вороной: белые смотрят на меня, как на человека низшей расы, а негры считают меня предателем. Мне же всегда хотелось, чтобы окружающие судили обо мне по тому, что я собой представляю как личность, а не по цвету моей кожи.

– Я хочу, друг мой, чтобы вы знали – я одобряю вашу любовь. По правде говоря, думаю, что и Алиса к вам неравнодушна. Я никогда не видел, чтобы она вела себя по отношению к какому-нибудь другому мужчине так, как ведет себя по отношению к вам.

Линкольн поднялся из кресла и подошел к своему другу. Он хотел обнять его, излить свою душу, – как говорится, поплакаться в жилетку, – но в последний момент все-таки сдержался и, резко развернувшись, направился к двери.

– Куда это вы собрались? Нам лучше сидеть здесь и никуда не выходить. Если они нас ищут, то наверняка знают, где нас можно найти.

– Я не могу сидеть, сложа руки, Геркулес. Нам нужно купить или каким-нибудь другим способом раздобыть два пистолета. Без оружия мы беззащитны перед этими убийцами.

– Где же вы собираетесь найти оружие?

– Там, где его можно найти в любом большом городе.

– Уж не в китайском ли квартале?

– Можно и там.

– А если они придут сюда, а нас здесь нет?

– Они начнут нас искать, и мы рано или поздно сами выйдем им навстречу, однако к тому моменту необходимо иметь продуманный план действий.

Геркулес и Линкольн вышли из номера и, спустившись в вестибюль, покинули здание гостиницы через боковую дверь: они хотели быть уверенны в том, что за ними не увяжется «хвост», и тогда инициатива останется в их руках. Они долго шли наугад по ночной Вене, походившей сейчас на заброшенный город, но в конце концов нашли то, что искали. Неподалеку от железнодорожного вокзала они заметили стайку скучающих проституток и, подойдя поближе, увидели несколько расположенных один возле другого публичных домов и низкопробных кабаре. Друзья заходили в эти кабаре, надеясь встретить там тех, у кого можно было бы купить оружие. В первых двух им не повезло, но зато в третьем кабаре, там, где танцовщицы не столько танцевали, сколько обнажались под музыку, – они нашли нужного им человека.

– В Вене не так-то просто раздобыть пистолет, – сказал, окинув их настороженным взглядом, одноглазый смуглый мужчина с помятой физиономией.

– Мы готовы заплатить столько, сколько потребуется, – заявил ему Геркулес.

Линкольн тут же незаметно для одноглазого выразительно посмотрел на Геркулеса, давая ему понять, что хотел бы сам вести переговоры с этим человеком. Как-никак, ему на улицах Нью-Йорка приходилось сталкиваться с подобными типами едва ли не каждый божий день.

– Как ты добудешь нужный нам товар и откуда – это не наше дело, интересоваться не станем, – сказал Линкольн на английском языке, жестом показывая Геркулесу, чтобы тот не вмешивался в разговор, а только переводил.

– Понял. Мне недавно подогнали несколько армейских пистолетов. Сейчас из-за объявленной мобилизации началась большая неразбериха, а потому пропажу нескольких «стволов» никто даже и не усек.

– Нам нужно два пистолета, прямо сейчас, – с решительным видом проговорил Линкольн.

– Тогда вам придется пойти со мной.

– Пойдем.

Они вышли из кабаре втроем и долго шагали по грязной улочке, пока не оказались перед старенькой гостиницей. Войдя в то, что когда-то было уютным вестибюлем, они поднялись на второй этаж. Одноглазый постучал в дверь, и ему открыла какая-то женщина. Он жестом пригласил своих спутников зайти в комнату. В комнате стояла старая и довольно потертая мебель: большая кровать, маленький письменный стол и невзрачный шкаф, – но при этом царила удивительная чистота.

Женщине, открывшей дверь одноглазому, было лет пятьдесят. Геркулес с Линкольном подумали бы, что это его мать, однако разговаривала она с ним отнюдь не как мать.

– Хотите хорошо провести время? – спросил одноглазый, показывая на кровать.

Геркулес и Линкольн отрицательно покачали головой.

Одноглазый открыл шкаф и достал из него два новеньких армейских пистолета, из которых, наверное, еще даже ни разу не стреляли, и сотни две патронов к ним.

– Этого вам хватит? Вы, наверное, хотите свести с кем-то счеты…

– Этого хватит, – коротко ответил Линкольн.

– Только я хочу, чтобы вы расплатились со мной немецкими деньгами.

– Немецкими?

– Да. Мы свалим из Вены еще до того, как начнется война.

Геркулес, отсчитав нужную сумму, протянул пачку купюр одноглазому, и тот с жадностью принялся их пересчитывать.

– А вам известно что-нибудь об организации Арийское братство? – спросил Геркулес.

Одноглазый перестал считать деньги и уставился на испанца.

– Арийское братство? – переспросил он. – А какое вы имеете к ним отношение?

– Это не важно. Судя по вашим словам, вы знаете о них.

– Кто же не слышал об Арийском братстве! С этими людьми лучше не связываться. Они весьма могущественные, а потому могут быть очень опасными.

– Это мы уже знаем, – проворчал Линкольн. – Если ты сообщишь нам о них какие-нибудь ценные сведения, мы тебе хорошо заплатим.