Ольга Крючкова - Капитан мародеров. Демон Монсегюра

Достопочтенные мужи Аскарая, посовещавшись, пришли к выводу, что лучше жизнь, чем смерть: в конце концов, сокровища Аскарая столь велики, что можно откупиться от врагов, а там и подоспеет мудрейший визирь Чикмей со своими славными воинами. Главное – выиграть время!

Вскоре ворота города отворились, и глава Аскарая собственноручно передал ключи графу Раймонду.

Граф был доволен, наконец-то он получил долгожданную добычу после полугода сплошных неудач – ведь потеряна почти половина войска.

Граф Раймонд расположился в самом богатом доме Аскарая, наслаждаясь давно забытым комфортом.

Возлежа на мягких шелковых подушках, по обычаям Пафлагонии, он принимал подношения поверженного города. Граф с удовольствием созерцал прекрасные ювелирные изделия, прославившие Аскарай на весь Восток.

– Ваше сиятельство, к вам пришел странный человек и просит нижайше принять его. Если бы мы сейчас пребывали в Лангедоке, то я подумал бы, что он – маг, – доложил Раймонду сенешаль*.

– Что ж, пусть войдет! Я не верю магам, но посмотреть на незнакомца весьма любопытно.

Перед Раймондом предстал человек, одетый в балахон, на его голову был накинут капюшон, так что окружающие графа воины были лишены возможности разглядеть лицо незнакомца. Отчего-то Раймонда вовсе не удивил его внешний вид, а напротив, граф ощутил непреодолимый интерес к этому человеку.

Речь незнакомца лилась плавно и медленно, завораживая слушателей.

– Сиятельный граф Раймонд, – промолвил он. – Я хочу преподнести вам драгоценную вещь в знак признательности, ибо вы исполнили свое обещание и сохранили жизнь жителям города. Много лет назад я путешествовал по странам Востока, повидал различные чудеса, в том числе встречались мне и необъяснимые вещи. В одном из городов Сирии я приобрел вот эту редкость, – он извлек сверток из-под черного плаща и развернул его.

Взорам Раймонда и его свиты предстала статуэтка старинной работы.

– Посмотрите на нее, разве она не прекрасна? – продолжил незнакомец.

– Интересная восточная вещица, – согласился граф.

– Это не просто статуэтка, сиятельный господин. Это Бафомет… Согласно древнему преданию он был сыном красавицы Наины, которая соблазнила Энлиля, верховного бога земли, плодородия и воздуха. Бафомет вырос коварным, жестоким и порочным. В наказание боги превратили его в маленькую статуэтку. Но бог Энлиль пожалел сына и оставил ему часть магической силы. Я слышал, что Бафомет может исполнять желания хозяина, правда за это придется заплатить слишком высокую цену. – Произнес незнакомец и поклонился.

Четырехрукий Бафомет держал небольшую табличку, испещренную таинственными значками, его рубиновые глаза завораживающе блестели.

– На пергаменте, привязанном к руке божка, перевод магического заклинания, изображенного на табличке, – продолжил незнакомец и протянул статуэтку сенешалю, который передал ее графу Тулузскому.

– Божок! – с интересом произнес Раймонд, внимательно рассматривая необычную четырехрукую статуэтку. В последнем крестовом походе вера его в Господа пошатнулась, как и многие крестоносцы, выходцы с Лангедока, он перенял учение катаров, но все же не был готов уверовать в некоего восточного божка. – Рубиновые глаза статуэтки, пожалуй, потянут пистолей на триста – четыреста. Отнесите ее в мою сокровищницу, – приказал Раймонд Тулузский.

Пока Граф Тулузский и его свита разглядывали статуэтку, загадочный гость исчез.

1204 год, Лангедок *, резиденция Тулузов замок Монсегюр

Шевалье* Клермону де Монсегюр исполнилось пятнадцать лет. Жизнь в замке Монсегюр, одной из резиденций графа Раймонда VI Тулузского, была однообразной и единственным развлечением для юноши с пытливым умом, а Клермон, несомненно, таковым и являлся, было чтение. Он перечитал все фолианты, принадлежавшие старшему брату. Но граф Раймонд VI Тулузский не был поклонником литературы и философии и держал лишь небольшую библиотеку, как того требовал его статус и происхождение.

С раннего детства Клермон слушал рассказы старшего брата Раймонда VI и его жены Беатриссы о своем славном предке Раймонде IV, участнике Первого крестового похода. Юноша прекрасно знал, что сундуки прадеда хранятся в чердачном помещении замка. И вот в один из холодных февральских дней, когда в библиотеке Раймонда VI не осталось ни единой непрочитанной им книги, Клермон решил подняться на чердак, дабы разобраться в сундуках легендарного предка: вдруг в них есть что-нибудь интересное, например, старинные фолианты или походные записки.

Поднявшись по узкой винтовой лестнице, Клермон сразу же заметил сундуки, покрытые толстым слоем пыли, и немедленно принялся их обследовать. И его любопытство было вознаграждено с лихвой: в одном из них он обнаружил военный дневник и фолианты, не нашедшие своего места в библиотеке замка.

Внимание Клермона, конечно же, привлек дневник. Выглядел он старым и потрепанным, его обложка из телячьей кожи затерлась, тонкий дорогой пергамент высох, а сам рукописный текст выцвел, так что витиеватые буквы были едва различимы. Клермон попытался вчитаться, и записи так увлекли его, что юноша, не отрываясь от повествования, спустился в свою комнату, где с увлечением прочел о событиях Первого крестового похода.

Из дневника графа Раймонда IV Тулузского, участника Первого крестового похода, сюзерена королевства Лангедок

6597 года [10] 6597 год соответствует 1097 году по современному летоисчислению (т. е. к современной дате прибавлялось 5500 лет). В XI веке в Европе пользовались летоисчислением, берущим начало от божественного сотворения мира, к современному летоисчислению пришли на соборе в Лозанне в 1449 году. , месяца марта, третьего дня

Призыв Римского Папы Урбана II к борьбе за освобождение гроба Господня из рук сарацинов был встречен в Лангедоке рыцарями поистине с великим воодушевлением и готовностью тотчас же выступить в поход. Началась подготовка к походу, каждый жаждал не только увидеть гроб Господень и поклониться ему, но и поправить свое материальное положение. Чего уж греха таить! Рыцарей в королевстве немало, каждый из них мечтает о военной славе и богатстве. Возможность, предоставленная призывом Папы Урбана, всколыхнула в наших душах не только религиозный пыл, но и откровенную жажду власти и наживы. Ведь, как известно, сарацины владеют богатствами легендарного Иерусалима, и такое обстоятельство не может не будоражить воображение славных воинов, пребывающих порой в унизительной нужде. Некоторым из них не на что экипироваться, они довольствуются старыми ржавыми латами, доставшимися по наследству, а мечи их порой сомнительны как оружие, на них столько зазубрин, что оно более напоминает терку для овощей, которыми питаются сервы [11] Сервы – крестьяне, прикрепленные к земле. , нежели предмет для праведного боя с сарацинами.