Георг Борн - Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Марсель похолодел. Он ждал чего угодно, но только не разоблачения. Откуда герцогине стала известна его тайна?! Что она собирается предпринять? Ведь отныне он всецело в ее власти.

— Мне, Селестине Рубимон, не представит труда оповестить герцога Бофора о том, какая лакомая дичь попала в мои сети, — продолжала герцогиня все с той же насмешливостью. — Тем более что нас связывают дружеские отношения. Он почтет это за большой подарок. Но я великодушна и предлагаю вам выбор. Выбор между мной и этой жалкой девицей, которую вы называете своей невестой. Вы молоды, предприимчивы, энергичны и красивы, а потому заслуживаете лучшей доли, чем та, на которую вы себя обрекли. Я предлагаю вам союз. С моей помощью вы станете богаты и независимы. И рука герцога вас не достанет. Итак, выбирайте.

— Я люблю Адриенну, — не очень уверенно ответил Марсель. — А потому вынужден отвергнуть ваше предложение, как оно ни лестно. Если бы вам, ваша светлость, удалось вложить мне в грудь другое сердце, свободное от любви, то я, без сомнения, избрал бы вас. Так что, напрасны все попытки разлучить нас.

Герцогиня вспыхнула. Она топнула ногой и прошипела:

— Ваша Адриенна пробудет здесь до той поры, пока вы не образумитесь и не измените своего безрассудного решения.

— Но я уже сказал, что не изменю его даже под страхом смерти! — воскликнул Марсель. Он понял, что ему предстоит жестокий поединок, где сила вовсе не на его стороне.

— Ваша Адриенна только тогда получит свободу, когда вы объявите, что отказываетесь от нее, — стояла на своем герцогиня.

Коса нашла на камень.

— Требую выдать ее мне! — Марсель решил не отступать, хотя понимал всю невыгодность своего положения. Он мог вывести эту властную женщину из себя, и тогда последствия были бы непредсказуемы.

Герцогиня запросто могла осуществить свою угрозу, приказав своим слугам связать его и выдать коменданту Баньо. А может, и самому герцогу Бофору. На сей раз он не уйдет живым из рук герцога — в этом не приходилось сомневаться.

Но он не мог наступить себе на горло, не мог предать свою любовь. Все его естество восставало против этого.

— Ваша преданность похвальна, — изрекла герцогиня вкрадчивым голосом. — Такая женщина, как я, в состоянии ее оценить. Но ведь, строго говоря, это не более чем каприз. Ну что вы нашли в этой девице? В ней нет ни чарующей красоты, ни обаяния. Она не знатна и не богата. Я совершенно уверена, что через некоторое время вас постигнет глубокое разочарование. И вы будете спрашивать себя: ну что я в ней нашел?.. Откажитесь от нее, пока не поздно. Ведь вам предстоит единоборство не с кем‑нибудь, а с самим герцогом Бофором. И в этом единоборстве вам нужна очень сильная союзница. Такая, как я.

— Вы ошибаетесь, герцогиня. Я не нуждаюсь в союзнице для того, чтобы противостоять кому бы то ни было, в том числе и Бофору.

— Что ж, в таком случае вы станете жертвой собственных заблуждений, — с сожалением произнесла герцогиня. — И падете от руки герцога — заверяю вас в этом. Разумеется, ваше мужество похвально, равно как и желание обойтись своими силами в единоборстве с сильным врагом. Мне, впрочем, известны ваши достоинства, и я ценю их по заслугам. В союзе со мной вы достигли бы немыслимых вершин. Но мне кажется, что вы недооцениваете своего врага, его могущества и его коварства. А он способен на все!

— Я это знаю, ваша светлость. И все‑таки я отказываюсь от чьей бы то ни было помощи.

— Боюсь, вам придется пожалеть об этом.

— Никогда!

— Гордый ответ. Неужели же вы откажетесь и от руки, протянутой мною?

— Если из‑за этого мне придется отказаться от моей Адриенны, то вынужден буду отказаться и от вашей руки.

— Хочу еще раз повторить, — раздраженно промолвила герцогиня. — Не будьте таким упрямцем. Положите на чашу весов мои знатность, богатство, могущество, великосветские связи, а на другую чашу — худородную девицу с ее сомнительными прелестями. Не надо и гадать, кто перевесит. Наконец, если я буду на вашей стороне в поединке с Бофором, вы, без всякого сомнения, выиграете его.

— Я полон решимости без посторонней помощи повергнуть его ниц. Уверяю вас, час моего торжества пробьет.

— Что ж, мне остается только повторить то, что я уже сказала прежде, — мстительно проговорила герцогиня. — Адриенна останется во дворце Рубимон. Пленницей либо заложницей, что вам больше по вкусу.

— Не доводите меня до крайности! — воскликнул Марсель. — Верните мне Адриенну.

— Ни за что! Только на тех условиях, которые были предложены. — С этими словами герцогиня повернулась и направилась к двери. На пороге она остановилась и спросила глухим голосам: — Ну что, вы по–прежнему настаиваете на своем? Впрочем, я не тороплю вас с ответом, — поправила она себя. — Обдумайте все, что я сказала. Я даю вам время. Если вы будете мыслить ясно, то примете мое предложение.

Марсель был тверд как скала. Его ответ был неизменен:

— Нет, герцогиня, я никогда не приму ваших условий.

— Вы раскаетесь. В таком случае Адриенны вам не видать.

И, шурша шелками, герцогиня величественно выплыла из гостиной, оставив Марселя в замешательстве.

«Что делать? — думал он. — Как действовать наверняка? Как вызволить Адриенну?»

VI. РУКА БОФОРА

Виконт де Марильяк был приглашен на званый обед. И в назначенный час он появился в салоне, разряженный и надушенный, как дама из великосветского общества.

Стол был сервирован с подобающей пышностью. Лакеи сновали вокруг стола, разнося изысканные блюда. Гурманы, собравшиеся здесь, не ели, а отведывали и вкушали.

Виконт рассеянно глядел по сторонам, отодвигая от себя блюда одно за другим, едва ковырнув их вилкой. Случайно взгляд его заметил за окном нечто, приковавшее внимание. Он встрепенулся.

— Что ты там увидел? — наперебой спрашивали его приятели. — Бьемся об заклад — какую‑нибудь красотку!

— Пардон, господа, но я вынужден ненадолго покинуть вас. Совсем ненадолго.

Он подошел к распорядителю и вполголоса попросил его о чем‑то, указывая глазами на улицу. Там в это время брел человек, смахивавший на бродягу, с испитым, давно не бритым лицом, в потертом сюртуке, в залоснившихся панталонах и стоптанных башмаках. Из‑под его старой шляпы свешивались космы, в которых было уже немало седых нитей. Лицо, изборожденное морщинами, свидетельствовало о жизненных бурях, изрядно потрепавших его владельца. На устах его играла грустно–ироническая усмешка.

Марильяк возвратился на свое место, а распорядитель вышел на улицу.

— Виконт, признайтесь, какую красотку вы успели высмотреть на бульваре? — подтрунивали над ним сотрапезники. А один из них провозгласил: — Не красотку, а сокровище!

— По крайней мере, неограненный алмаз, который в искусных и умелых руках может превратиться в бриллиант чистой воды, — ответил Марильяк ему в тон. — Впрочем, я вовсе не намерен таить от вас это сокровище. Не далее как через несколько минут оно будет представлено вам.