Адольф Мютцельбург - Властелин мира

Он долго не мог оторвать от нее глаз, крепко обхватив руками мачту флагштока. Амелия выглядела такой бледной, а при свече казалась бледнее обыкновенного. Как прекрасны были ее золотистые локоны — те самые, которые некогда пленили его своими очаровательными кольцами! Ведь это она та, что так доверчиво последовала за ним через океан, та, что видела в нем свою единственную поддержку и опору! Пожалуй, ему прежде следовало избавиться от охватившей его сентиментальности, однако сердце его сделалось мягче обычного, а в душе шевельнулось неясное ему самому обидное и горькое чувство.

Амелия поднялась, пригладила свои длинные волосы и отошла от стола. Движения ее были усталыми и неспешными.

— Нужно торопиться, пока она не легла! — сказал Вольфрам сам себе и проворно соскользнул наземь.

Несмотря на царившую свободу нравов, закон мормонов запрещал мужчинам входить в этот дом без сопровождения особы женского пола. Вольфраму же не терпелось поговорить с Амелией наедине.

Он постучал в дверь и попросил старуху, выполняющую обязанности служанки, вызвать Амелию.

Спустя несколько минут на пороге появилась стройная фигурка в светлом плаще.

— Это я, Амелия! — прошептал Вольфрам, стараясь не выдать охватившего его волнения. — Я взял на себя смелость побеспокоить вас. Могу я просить вас выслушать меня? Дайте мне вашу руку!

Раньше они обращались друг к другу на «ты». Мгновение Амелия колебалась, затем протянула Вольфраму руку.

Ни слова не говоря, Вольфрам увлек ее за собой. Так они миновали поселок, где уже начал стихать дневной шум, и перед ними открылся небольшой лесок. Мормоны с гордостью именовали его Новоиерусалимским парком и поставили в нем несколько скамеек. Туда и направлялись Вольфрам с Амелией. На юго-западе взошла над горами молодая луна, и ее дрожащий матовый свет изливался на тихую, умиротворенную землю. Вся природа словно погрузилась в мечтательный сон.

Молодой человек уселся на одну из скамеек. Амелия нерешительно опустилась рядом с ним. От холода или от волнения ее охватила дрожь, и она плотнее закуталась в свой плащ.

— Амелия, — сказал наконец Вольфрам, — пришло время признаться: мы обманывали друг друга.

— Обманывали? — повторила француженка своим красивым мелодичным голосом, не в силах скрыть дрожь. — Обманывали? Если кто-то из нас двоих и был обманут, так это только я!

— Пожалуй, не совсем, — сказал Вольфрам, прилагая все силы, чтобы говорить как можно спокойнее и хладнокровнее. — Я тоже обманулся в вас, Амелия. Когда мы познакомились в Париже, я думал, что вы созданы для жизни, полной приключений, что вы способны найти выход из любого положения. Поэтому я и предложил вам связать наши судьбы. Тогда я не предполагал, что вы способны бездумно следовать старым предрассудкам и доводить до крайности нелепые идеи. Я предлагал вам стать моей женой — правда, согласно обычаям мормонов. Ну что поделаешь: с волками жить — по-волчьи выть. Я не вправе требовать, чтобы мормоны сделали для меня исключение.

— Это я признаю, — спокойно сказала Амелия. — Но я была вольна не давать своего согласия. Что я и сделала и сделаю впредь. Я не собираюсь быть любовницей — я хочу стать женой, не вашей женой, Вольфрам, об этом я и думать забыла. Кроме того, я не видела безусловной необходимости в ваших поступках. Для энергичного, деятельного человека в Америке достаточно возможностей. Не обязательно продавать душу и тело этим мормонам. Даже в последнее время вы были вольны расстаться с ними. Но вы не хотите. Вам наскучила такая жизнь, вам опостылела даже работа. Вы перестали беспокоиться и обо мне. Я даже догадываюсь, почему вы разыскали меня сегодня. Жить среди мормонов вам больше не по вкусу: слишком мало ярких впечатлений, слишком много однообразия. Вы намерены покинуть их, и тут вы, вероятно, вспомнили, что в Америке я оказалась именно из-за вас. Поэтому вы сочли своим долгом сказать мне, что в самом скором времени мне придется жить среди этих людей совершенно одной.

Вольфрам ответил не сразу: Амелия с удивительной прозорливостью заглянула в его душу.

— Я рад, что вы так проницательны и далеки от сентиментальности, — вымолвил он наконец. — Вы угадали мои намерения. Может быть, я и покину мормонов. Но пока это всего лишь предположение, я еще ничего не решил. А что будете делать вы, Амелия, если я оставлю долину Дезерет?

— Что буду делать я? — переспросила молодая француженка, пытаясь унять дрожь в голосе. — Разве вы интересовались, чем я занималась последнее время? И впредь мне придется самой заботиться о себе.

— Верно, — кивнул Вольфрам. — Но ваше положение изменится. Вам известны обычаи мормонов. У них не хватает женщин, и вас вынудят выбрать себе мужа.

— Вынудят?! — вскричала Амелия. — Хотела бы я посмотреть на того, кто собирается принудить меня к этому! Я никого не боюсь. Что бы я ни сделала, я сделаю по собственной воле! Пусть вас это не печалит!

— Я и не думаю грустить, — мрачно заявил несколько раздраженный Вольфрам. — Значит, замуж за мормона вы выйдете добровольно?

— Раз я отказала вам, вы заранее уверены в моем отрицательном ответе, — почти насмешливо сказала Амелия. — Однако такая возможность существует. К вам у меня было другое отношение, Вольфрам, совсем другое. Я доверила — вам свое будущее, и вы обещали посвятить мне свое. От мормонов я не вправе такого ожидать, как не вправе и требовать. Когда я буду решать, мне придется считаться с этим.

— Не будь возможности, на которую вы намекаете, я предложил бы вам иное.

— Что ж, говорите. Я выслушаю вас. То, что я высказала вам, — это пока только предположение, и я не собираюсь выдавать его за твердую уверенность.

— Так вот, не согласитесь ли вы покинуть мормонов вместе со мной? Правда, я еще не знаю, пойду ли на это. Да и осуществить такой побег будет нелегко. Мормоны уверены, что я им многим обязан, и будут пытаться удержать меня. Добраться отсюда до ближайших обжитых мест тоже будет непросто. Впрочем, это пустяки! Вы согласитесь сопровождать меня?

— Лишь при одном-единственном условии: как только мы доберемся до города или поселка, вы предоставляете мне средства и возможность вернуться во Францию! Это ваш долг! И, ей-Богу, я требую не так уж много!

— И вы хотите вернуться во Францию без меня? — недовольно спросил Вольфрам.

— Я не стану препятствовать вам сопровождать меня, — холодно ответила Амелия.

— Ну, тогда вам лучше всего остаться здесь! — с горечью сказал Вольфрам. — Я вижу, это самое разумное, что вы можете сделать. Довольно! Я предложил вам бежать, а вы мне отказываете!

— Да, отказываю, если вы сразу же не согласитесь на мое условие! — ответила Амелия.

Вольфрам помедлил, затем порывисто поднялся.