Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 9

Послы уехали, и вскоре явился сам Сикуньяна, оказавшийся молодым человеком довольно приятной наружности. Воздав Сузи чуть не божеские почести, он в очень ловкой речи извинился перед Сигвой за происшедшее недоразумение (он, дескать, думал, что Сигва сватается к старшей его сестре Батве как к более опытной и мудрой, уже бывшей женой трех вождей) и сразу согласился на все его требования. Взяв обратно старую Батву, он выдал молодую, действительно очень красивую девушку, возвратил полученный от Сигвы скот и беспрекословно отдал еще две тысячи голов. Потом, скрепив дружбу с Сигвой, он выразил надежду, что Белая Ласточка не откажет и ему в своем покровительстве. Он даже предложил Сигве погостить у него и отпраздновать здесь свадьбу с его сестрой. Сигва с удовольствием согласился на это. Пока вожди целую неделю пировали в селении Сикуньяны, войско Сигвы стояло лагерем в поле, все время щедро получая продовольствие от ндвандве.

Так окончился этот поход, названный потом дикарями «Походом Белой Ласточки», но не окончились испытания нашей бедной дочери, которой пришлось перенести еще много разных невзгод.

Когда наступило время отправляться восвояси, Сигва пришел к Сузи и сказал ей:

— Белая Ласточка, завтра я со своими воинами выступаю в обратный путь и пришел узнать, куда ты желаешь идти отсюда. Ты, кажется, не намерена оставаться здесь, хотя Сикуньяна и его народ сочли бы за особое счастье, если бы ты осталась у них.

— Я не могу остаться у них, — ответила Сузи. — Что мне здесь делать? Я желаю возвратиться с вами, а от вас как-нибудь добраться до своего дома.

— Увы, Белая Ласточка, этого нельзя сделать! — со смущенным видом проговорил Сигва. — Ты помнишь, что сказали наши прорицатели? Они объявили, что если Белая Ласточка будет предшествовать моему войску, то поход мой будет благополучен. Так и случилось: благодаря твоему присутствию мы избежали опасности от пондо и даже забрали весь их скот. Здесь я получил все, чего добивался, не омочив даже копья в крови, и вдобавок приобрел в лице Сикуньяны нового друга и союзника. Но прорицание состояло из двух частей; во второй части было сказано, что если Белая Ласточка повернет при нас свое лицо к югу, то счастье нам изменит, и мы все погибнем. Так как первая часть предсказаний сбылась, то я не могу сомневаться в том, что сбудется и вторая, если ты пойдешь с нами на юг. Надеюсь, ты не потребуешь, чтобы я пренебрегал указаниями духов своих предков?… Вообще, Белая Ласточка, я готов сделать для тебя все, что только в моих силах, но брать тебя с собой назад не могу, — прибавил он тоном, не допускавшим возражений.

— В таком случае, Ласточка, — сказала Сигамба, — нам остается только одно: искать убежище у моего народа, упомондвана; земли его находятся отсюда на расстоянии четырех дней пути. Но, сказать по правде, я не знаю, как нас там примут. Ведь уже двенадцать лет, как я, поссорившись с ним за его союз с Чакой и за то, что меня там хотели выдать замуж против моего желания, ушла от него. Вместо меня там управляет мой сводный брат, рожденный от рабыни. Может быть, он не хочет принять меня, а следовательно, и тебя. Но другого выхода у нас нет, и нам нужно сделать попытку приютиться у моего народа, пока мы не найдем удобного случая возвратиться домой.

— Попытаемся, — произнесла со вздохом Сузи. — Попросим Сигву, не согласится ли он, по крайней мере, проводить нас к упомондвана. Ведь они живут на западе и, наверное, примут нас хорошо, если мы явимся к ним с таким большим войском.

Сигва и его советники с радостью согласились на это. Любя и почитая Сузи, они очень огорчились невозможности взять ее с собой в свою землю.

На следующее утро войско, возглавляемое Сигвой, его молодой женой, Сузи и Сигамбой, направилось к горе Упомондвана. Сикуньяна проводил их до границы своих владений и, пожелав им благополучного пути, сердечно распростился с ними.

Во время пути, пролегавшего через малонаселенные местности, ничего особенного не случилось.

На пятый день, утром, Сигамба сказала Сузи, указывая на видневшийся впереди горизонт:

— Вот, Ласточка, и моя родина.

Сузи, вглядевшись в очертания громадного утеса, выступавшего из-за прозрачной завесы утреннего тумана, воскликнула:

— Да это именно та скала, которую я видела во сне! Вот и пять кряжей, расположенные как пальцы на руке, и та же широкая река между двумя кряжами… Только деревьев не видно.

— Увидишь и деревья, когда мы подъедем ближе, — проговорила Сигамба. — Другой такой горы нигде нет, и она по своему виду, напоминающему ладонь руки с распростертыми пальцами, названа «Упомондвана», то есть «Большая Рука»…

— Удивительно меткие названия умеете вы давать предметам, — заметила Сузи.

Во время этого разговора Сузи и Сигамба ехали одни впереди войска и на довольно большом расстоянии, потому что местность казалась вполне безопасной; кроме того, Сузи захотелось хоть на время избавиться от надоевшего ей топота множества животных и людей и шума, производимого следовавшим за войском громадным стадом.

Дорога шла через узкую лощину, мимо целого ряда высоких холмов, поросших крупными деревьями. Заметив, что войско отстало слишком далеко, Сузи предложила сойти с лошадей и посидеть на траве. Сигамба согласилась. Не успели наши путницы сойти с лошадей и усесться на небольшом пригорке, как вдруг кто-то произнес на языке буров:

— Здравствуй, Сузанна!

При звуке этого голоса, раздавшегося где-то вблизи, Сузи вздрогнула и, ухватив свою спутницу за руку, испуганно прошептала:

— Сигамба!… Слышишь? Ведь это голос Пита ван Воорена.

— Да, Сузанна, ты не ошиблась, это я, — продолжал тот же странный голос, исходивший как будто из недр холма, у подошвы которого сидели женщины.

— Боже мой!… Он опять здесь!… Он убьет нас!… Сигамба, уйдем скорее отсюда! — дрожащим от ужаса голосом кричала Сузи, бросаясь к своей лошади.

— Напрасно ты боишься этого, Сузанна, — говорил голос невидимого Пита ван Воорена. — Если бы я хотел убить тебя, то давно бы уже мог сделать это, но мне не смерти твоей нужно… Вот эту черную змею, которая увивается вокруг тебя, я действительно охотно отправил бы к ее праотцам… когда-нибудь ей и не миновать моих рук. Но сейчас, к сожалению, я не могу сделать этого: боюсь своим выстрелом задеть тебя… Сузанна, ты идешь просить упомондвана, чтобы они укрыли тебя от меня… О, я отлично знаю все, что ты задумала… Ты воображаешь, что я далеко? Ошибаешься! Я все время слежу за тобой, и несколько раз был так близко, что мог бы легко схватить тебя; но я понял, что мне не удалось бы далеко уехать с тобой, — вот почему я сдерживался до более удобного случая. Когда ты укроешься на неприступной горе, мне с тобой труднее будет повидаться, поэтому ты должна выслушать теперь, что я хочу сказать тебе. Конечно, если бы мне не удалось здесь поговорить с тобой, я сумел бы доставить тебе письмо… Прежде всего, предупреждаю тебя, что рано или поздно, но ты будешь моей… Но это еще дело будущего. А пока вот что: твой английский подкидыш умер…