Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 9

Сигва рассказал, что сделала для него Белая Ласточка, и добавил, что очень хотел бы удержать ее у себя, но она не желает оставаться у него, а силой он держать ее не смеет.

О том, что ей нельзя было возвращаться с ним, разумеется, он не сказал, чтобы не давать упомондвана повода думать, что они окажут Сузи благодеяние, если примут ее к себе.

Посоветовавшись между собой, старики объявили Сузи и Сигамбе, что они признают их обеих своими правительницами и просят их управлять ими, как сочтут нужным.

После этого молодые женщины простились с Сигвой, который чуть не плакал, расставаясь с ними, а войско его устроило Сузи самую восторженную прощальную овацию. Сигва приказал передать ей большую часть стада, забранного у пондо. Распростившись с красными кафрами, Сузи и Сигамба торжественно вступили в свои новые владения под радостные крики упомондвана.

Вот каким образом наша дочь сделалась инкосикази племени дикарей, среди которых ей пришлось пробыть два года.

Между тем Ральф, через несколько недель полностью оправившийся от своей болезни, то и дело стал пропадать из дому. Возвращался он каждый раз сам не свой и то только за тем, чтобы, отдохнув день-другой, снова пуститься в путь. Он все отыскивал скалу, которую ему показывала во сне Сузи, и ничем нельзя было убедить его, что глупо придавать такое значение снам; мало ли что пригрезится во сне человеку, — не стоит всему верить.

Дошло наконец до того, что он почти совсем перестал жить дома и разговаривать с нами, разве только о чем спросишь его, или ему необходимо сказать что-либо по поводу домашних дел. Большую часть времени он или ходил один по краалю, или сидел целыми часами неподвижно, где попало, сложив руки на груди и уставившись глазами в одну точку.

Положим, мне и Яну тоже было не до разговоров; но все же нам было бы легче, если бы мы не видели, как страдает наш милый сын и зять, вместо того чтобы по-христиански покориться испытанию, ниспосланному Провидением, и стараться заняться какой-нибудь работой, как делали мы с Яном. Это намного облегчает горе и душевные страдания.

После бесплодных поисков нашей дочери лично, своими силами, Ян во время болезни Ральфа разослал ко всем соседним бурам письма. В этих письмах он изложил все обстоятельства и просил немедленно собраться к нему с вооруженными людьми, сколько кто может набрать, чтобы помочь ему спасти свою дочь от Черного Пита и проучить его за все совершенные им злодеяния.

Буры собрались у нас на третий же день после получения приглашения и привели с собой множество людей, так что когда Ян присоединился к ним с нашими людьми, то получилась настоящая армия, прокормить которую, кстати сказать, стоило нам совсем не дешево.

Буры обыскали, как говорится, все норки, где могла бы быть хоть какая-нибудь надежда напасть на следы Пита, но все было напрасно: Пит, а с ним вместе и Сузи точно в воду канули.

О красных кафрах никто и не подумал, потому что никак не могли предположить, чтобы две женщины в сопровождении только одного слуги были в состоянии забраться так далеко.

Проискав целую неделю, буры решили, что Сузи погибла, а сам Пит куда-нибудь скрылся, чтобы избежать правосудия, и разъехались по своим фермам.

Описывать нашего горя не буду — слишком уж тяжело вспоминать об этом. Скажу только, что нет-нет да и промелькнет у нас надежда, что Сузи жива и где-нибудь скрывается до поры до времени, и мы опять увидим ее. Я основывала свою надежду на каком-то предчувствии, а Ян — на том фокусе, который показывала ему Сигамба ночью, накануне свадьбы Сузи. Впрочем, эта надежда посещала нас изредка. Вообще же мы с Яном были убеждены, что Сузи потеряна для нас навсегда, и постоянно упрекали друг друга, что своей ложью о Ральфе мы накликали на себя такое горе.

А что касается Ральфа, — делавшегося, кстати сказать, с каждым днем все более и более похожим на того английского лорда, который был у меня, так что мне даже неловко было называть его сыном, — то он упорно стоял на том, что если бы ему удалось узнать, где находится гора, похожая на большую руку, то он нашел бы Сузи.

Он положительно сходил с ума. В конце концов он начал говорить о том, что уедет надолго и не вернется до тех пор, пока не разыщет Сузи или не погибнет сам.

Как раз в это время нас то и дело стали беспокоить дикари своими набегами. Должно быть, они науськивались на нас ван Воореном, действовавшим откуда-нибудь издалека. Раз они даже целых три дня держали нас в осаде, зажгли было наш дом, убили нескольких из наших людей и заставили нас откупиться большой суммой и несколькими сотнями голов скота. Уходя от нас, они угрожали, что явятся опять, когда будут иметь нужду в чем-нибудь.

Это наконец надоело Яну. Он видел, что с ними будет трудно бороться, раз ими руководит Черный Пит, как он случайно узнал. Поэтому он стал придумывать, как бы отделаться раз и навсегда от этих набегов, разорявших нас.

Однажды вечером, когда мы только что поужинали и я убирала со стола, Ян вдруг стукнул кулаком по столу и воскликнул:

— Решено! Переселяемся! Я даже нашел место, куда можно будет нам переселиться из этого проклятого края, где нас постигло столько бед.

Ральф, все время сидевший молча, уткнувшись в свою тарелку, которая весь ужин оставалась у него пустой, поднял глаза на Яна и коротко спросил:

— А где это место?

— На севере, — ответил мой муж.

— Отлично, отец. Я именно туда и собирался ехать. Я обыскал юг, восток и запад и только на севере еще не был. Там я найду Сузи.

Я тоже была не прочь покинуть место, где нас поразило такое горе, и потому не противоречила мужу.

Таким образом, наше переселение на север было решено.

Приняв решение, мы на другой же день начали сборы и приготовления к переселению, а ровно через месяц распростились со своим насиженным гнездом, где нам жилось так хорошо, пока судьба не стала преследовать нас в лице Пита ван Воорена в наказание за нашу ложь.

Найти солидного покупателя на нашу ферму нам так и не удалось, потому что соседние буры из-за гнета англичан и постоянных нападений дикарей, не дававших нам покоя, тоже решили переселиться.

Таким образом, все наше имение, состоявшее из двенадцати тысяч акров земли, прекрасного каменного дома со службами, двух больших садов, из которых один был фруктовый, нескольких краалей с громадным количеством скота, пойменных лугов, множества разных построек для людей, животных и хозяйственных надобностей — все это было обнесено оградой, сложенной из полевых камней, — пришлось отдать за бесценок одному молодому буру, поссорившемуся со своими родными и желавшему устроиться отдельно. Мы получили за свою ферму, со всеми перечисленными угодьями, только пятьдесят фунтов стерлингов и старый фургон, который нам был нужен для перевозки нашего имущества, так как собственных повозок у нас не хватало.